«Археологические находки показали, что на о. Стронгили „находился, по крайней мере, форпост минойской цивилизации“, поскольку он был ближайшим к Криту островом. Обитатели о. Стронгили были земледельцами и рыбаками, разводили овец и коз, выращивали злаки и корнеплоды, получали оливковое масло, ткали ткани и плели сети для рыбной ловли. Они строили дома из обтесанных камней с резьбой, вставляя в стены куски дерева, чтобы по возможности уменьшить разрушения от нередких здесь землетрясений. Они использовали гончарный круг для изготовления орнаментированных сосудов необычной формы. Большая часть орудий их труда была из базальта либо обсидиана. Но им были известны металлы: золото, медь, свинец. Они знали и меры, и счет, и письменность. Свои сводчатые сооружения они искусно украшали фресками. Так, стены каждого из раскопанных в Акротири зданий были покрыты росписью. Улицы Акротири мостились камнем; под улицами пролегала канализационная система, связанная с санитарными сооружениями в жилых домах.
Все извержения Санторина, происходившие в историческое время, описываются очевидцами как весьма мощные, сопровождавшиеся сильными взрывами и волнами цунами, вызывавшими большие разрушения на берегах Эгеиды. Для населения же ближайших к Санторину островов эти извержения носили просто катастрофический характер. Так, если лапилли и вулканические бомбы выбрасывались на расстояние до 3 км от вулкана, то пылевидный вулканический пепел достигал Малой Азии. При извержениях в большом количестве выделялись вулканические газы, которые бывали порой настолько сильно насыщены сернистым водородом, что вызывали у людей удушье, частые обмороки, рвоту и сильные головные боли. Под воздействием газов белые стены домов приобретали зеленый и ржаво-красный цвет. Описанные явления отмечались иногда на расстоянии до 96 км от Санторина. Подводные выделения вулканических газов отравляли массу рыбы в радиусе до 32 км от Санторина, окрашивая при этом морскую воду в красный и зеленый цвета. Взрывы при извержениях были слышны очень далеко. Так, во время извержения 1650 г. взрыв был так силен, что его слышали у Дарданелл, в 500 км от вулкана. Поскольку все эти явления сопутствуют обычным, далеко не самым крупным извержениям Санторина, то легко можно представить, сколь ужасное впечатление должно было произвести на окрестных жителей грандиозное извержение этого вулкана в XV в. до н. э.»
Это и правда чудовищный удар стихии, но… Подобные перепады температуры и стихийные бедствия, и даже куда более чудовищные, случались с человечеством чаще, чем может показаться.
В Новой Англии 1816 год прозвали «годом без лета», или «тысяча восемьсот насмерть замёрзшим» годом. Немцы назвали 1817-й «годом попрошаек». По всему миру урожаи погибли от заморозков и засух или же были смыты дождями. Сельские жители Вермонта выживали на дикобразах и варёной крапиве, а крестьяне провинции Юньнань в Китае жевали белую глину. Франция обрушилась в хаос голодных бунтов, оголодавшие люди вооружались и штурмовали склады с зерном. Туристы, путешествовавшие летом по Франции, перепутали толпы попрошаек с идущей по дорогам армией.
Лишь в 1920 году американский исследователь климата Уильям Хамфрейс нашёл объяснение «году без лета». Он связал изменение климата с извержением вулкана Тамбора на индонезийском острове Сумбава, наиболее сильным когда-либо наблюдаемым извержением вулкана, непосредственно стоившим жизни 71 тысяче человек. Его извержение, произошедшее в апреле 1815 года, насчитывало семь баллов по Шкале вулканических извержений (VEI), а массивный выброс пепла в атмосферу, составлявший 150 км³, вызвал эффект вулканической зимы в северном полушарии, который ощущался на протяжении нескольких лет.
Или вот еще был случай, как сейчас помню. В Перу, в 1600-м, выпустил из себя на свободу все, что долго держал в себе, один вулкан с чудовищно не политкорректным названием Уайнапутина. (В испанском оригинале в начале еще буква «Х» стоит, но я тут подумал, и решил топить за благозвучность).
«Глобальные последствия катаклизма стали проявляться спустя несколько месяцев. Считается, что в начале XVII столетия мир находился в „малом ледниковом периоде“, и охлаждение земной поверхности привело к тому, что вулканическая сера с удвоенной скоростью разнеслась по всему земному шару. Сильные ветры подгоняли парусные суда по Тихому океану так быстро, что воспоминания об этом оставили несколько путешественников и купцов. В Швеции зимой 1601 года выпало рекордное количество снега, а весной начались наводнения. В Китае на время перестали цвести персиковые деревья, а во Франции погиб урожай винограда, что больно ударило по экономике страны. „Досталось“ и России — лето, наступившее после южноамериканской катастрофы, стало самым холодным за последние полтысячелетия».
Период Смутного Времени, в России, многие исследователи приписывают к последствиям действий Уайнапутина, а еще и начало массовой миграции европейцев в Америки, и начало Тридцатилетней Войны. В общем был полный жескач.
Казалось бы, вот и ответ! Но нет, нет, и нет. Во первых, с 1950-х прошло много времени, и археологи нарастили объем фактического материала, который позволяет утверждать однозначно — да, извержение Санторина нанесло чудовищный урон… Но люди в конце концов смогли её пережить. И жизнь начала возвращаться в нормальное русло. Даже на Крите восстанавливаются дворцовые хозяйства, возобновляется торговля, земледелие. Материковая Греция тоже переживает период небольшого упадка, но почти не заметного на фоне последующего краха.
Да и приведенные выше примеры 1600 и 1816 годов показывают скорее то, что даже тяжелейшие стихийные бедствия, не являются обязательной причиной падения государств в небытие.
И тут можно вспомнить о следующем тезисе:
Впрочем эта причина Катастрофы Бронзового Века выдвигалась и раньше. А теперь она лишь укрепила свои позиции, поскольку извержение Санторина можно считать катализатором. Тот кусок карбида, который кинули в ведро с водой, после чего все и стало взрывоопасно.
Этот тезис родился под впечатлением Второй Мировой Войны, и Октябрьской Революции в России.
Но я вам авторитетно заявляю — люди воевали всегда. Случалось, что войны приводили к дечеловекизации заметных пространств… Но это всегда оставалась в рамках той системы, которая уже сложилась. Например Афганистан — мало кто знает, что до появления там монголов, это страна сравнивалась путешественниками с огромным садом. Кочевники согнали с мест население, и нарушили систему ирригации, огромные пространства с фруктовыми деревьями и посевами превратились в пустыню. Но при этом сами монголы, и соседи Афганистана никуда не делись, не вымерли, и не потеряли государственность. Мы же говорим о масштабах падения в бездну, попросту не сравнимых.
Война и запустыневание все равно не объясняет почему разрушенные города (расположенные в важных узлах торговых путей, хотя бы) не восстановлены.
В конце концов, если ты захватил город, какой смысл его разрушать? Надо подчинить население, занять место элиты, и жить как эмир. Собственно, мусульманские правители именно так и покорили половину известного мира. Да и такое практиковали все.
Кроме того, если уж даже ты какой то злобный орк из сказки, и у тебя самоцель поубивать всех, то ты обречен на провал.
Примеры геноцида целых народов, в основном недавнего времени. Дело в том, что очень трудно убить человека холодным оружием, если он сопротивляется, или убегает. И почти невозможно, делать это в промышленных масштабах. Да, эксперименты были, и даже с подавляющем превосходстве в вооружении — например на одном индонезийском острове, белые поселенцы решили избавиться от аборигенов, собрали толпу, вооружились винтовками, и частой цепью прочесывали остров, убивая всех местных. И что бы вы думали? Народность этого острова существует до сих пор (!) и даже недавно выбили себе регулярную компенсацию за геноцид.
А если у тебя не винтовка а дубина с каменным навершием, и вокруг не остров а гористая местность — ты будешь гоняться по ней за автохтонами поколениями. Нет, если за твоей спиной мощное государство, которое будет тебя поить, кормить, и выводить в метрополию на отдых, то может кое что и получится. Но если ты просто дикий и необузданный с гор спустился — ты можешь причинить чудовищные страдания, но мощную культуру разрушить не сможешь. Спросите гиксосов.
Вообще все эти томные истории из источников, о том что вот, дескать Я, Юлий Цезарь, сегодня, при битве у Алезии, убил 250 000 кельтов — полная дичь, деформирующая нашу картину мира. Через две тысячи лет, имея в своем арсенале пулеметы и артиллерию, в битве при Вердене немцы смогли убить только 150 000 галлов. Да и то, для этого потребовался почти год, и логистическая революция, которая дала возможность этих самых галлов кидать в мясорубку стройными походными колоннами.
Конечно, резать безоружных оно сподручнее, но для этого их еще надо в угол загнать, а то ведь разбегаются.
Короче, стремительное истребление и самоистребление вычеркиваем.
В 1960 г. Э. Вермьюл, основываясь на сравнительной оценке динамики импорта-экспорта, предположила, что так называемые «народы моря», вторгшиеся на территорию Эгеиды, разрушили устоявшиеся торговые связи микенцев, нанеся тем самым непоправимый урон международной торговле. «Разрушение торговли в конце XIII столетия, — писала Вермьюл, — возможно, было более бедственно, чем прямые вторжения, и это неизбежно следовало из прибытия „народов моря“, чьи поиски земли и пропитания бросили Эгеиду в хаос».
Эта теория, внезапно стала пользоваться популярностью. И её заметно продвигают. Предполагается, что как только люди перестали торговать, то, цитирую, «координирующие центры», пришли в упадок. Собственно точка. Это очень английская позиция, подразумевающая что вокруг быдло тупое (и это не только о рабочих, в том числе, кстати врачи и инженеры, быдло лишь в чуть меньшей степени) и только тонкая прослойка из 300 английских семей с наследственными владениями и пэрством, удерживает весь этот сброд от опрокидывания в адский котел безумной агрессии и беспорядочных половых связей.