Это не только письма и делопроизводство, теперь когда много людей умеет читать, это еще и способ говорить с миром.
Мы привыкли млеть от величия древних, представляя их суровыми каменными статуями, что преодолевают невзгоды. Но если сорвать эту шелуху, обнаруживаются люди, которые куда более поразительны.
Пико однажды пытался бежать с женой одного из Медичи. Причем девушка, похоже, его любила, поскольку активно участвовала в заговоре. Их поймали, и Пико был тяжело ранен — преследовали думали что убит. Пико попал в тюрьму, но оттуда его вытащили патроны (не те что с сайта Patreon, но похожие). К тому времени он уже был достаточно заметным литератором, но все его рукописные вещи похожи скорее на посты в блоге, а не на современные научные статьи. Пико вдохновляет и изменяет ткань мира вокруг себя, его «Речь о достоинстве человека» меняет мир, меняет людей… Но делает это так медленно, и совершенно не заметно для современников. И конечно не только он один — рядом с ним высекает своего «Давида» Микеланджело (нунчаки), через сто лет простоя Брунеллески наконец нашел способ достроить купол у флорентийского собора, создают свои шедевры живя прямо рядом с ними во Флоренции такие никому не известные люди как Боттичелли и Мазаччо. Пико ведет широкую переписку и поддерживает контакты с виднейшими интеллектуалами и поэтами Италии, а с молодым и талантливым Анджело Полициона у них так много общего, что они даже трахаются. А потом Пико стал делать слегка политические заявления, и его отравили. По общему мнению, по приказу Пьера де Медичи, исходя из поведения постфактум — тот демонстративно дистанцировался от убийства, и не делал заявлений о своей невиновности.
Хорошо что сейчас не средневековье, и такого больше не бывает.
А Поджо, охотник за древними свитками, и вовсе типичный блогер. В своих «Фацетиях» он собирает в кучу все вместе. В основном это истории о сексе и священниках. Например о туповатом епископе из Рима, который рассказывает как именно заниматься продолжением рода греховно, и люди в церкви выспрашивают подробности, «шоб наверняка не попасть в такую позу!». Есть у Поджо, как и у всякого уважающего себя блогера, истории о чудовищах, якобы пойманных в отдаленном городке. Есть и просто смешные истории. «Фацетии» пользовались успехом. Еще один их современник, Макиавелли, сейчас знаменитый своим «Государем» (весьма спорная попытка лизнуть Медичи ради должности в секретариате), почти всю жизнь положил на многотомный труд «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», где рассуждал о природе государства, топил за гражданское общество (в понимании гражданина как в первую очередь воина) и весьма прозрачно намекал, что хотел бы именно так обустроить Флоренцию. Во многом, очень похоже на эти «рассуждения» опирались отцы основатели Американских Штатов. Но тогда, в Возрождение, знаменит Макиавелли был своими, достаточно пошлыми, юмористическими пьесами.
Леонардо (катана) заседая в «совете по нравственности» — наверняка отталкивался от Римского Права. И тоже находился в активной переписке с огромным количеством людей, совмещая в себе как строителя-любителя, художника на заказ и скульптора пафосных памятников, так и того, кем он считал себя сам — музыканта. Мы бы его назвали музыкантом-авангардистом.
Вся эта тусовка гуманистов смахивает на социальную сеть. И эти люди сделали странное — они изменили мир.
Помните в предыдущей части «императора», которого похоронили в ванной из порфира? Ситуация с порфиром не менялась столетиями. Вот как пишет об этом еще один современник всех этих «блохеров», архитектор Вазари «В наши дни так и не научились доводить камни такого рода (порфир) до какого-либо совершенства, ибо мастера наши утеряли способ закалять железные и другие инструменты для их обработки. Правда, они отпиливают при помощи наждака стволы колонн и отдельные плиты для мощения полов и для других разнообразных украшений зданий, подпиливая их постепенно двуручной медной пилой без зубьев, которая при помощи наждачного порошка, непрерывно размягчаемого водой, в конце концов их разрезает. И хотя в разные времена много прекрасных умов пытались найти способ обработки, применявшейся древними, все было напрасно».
В принципе, для Египта этого было бы достаточно. Именно так они и обрабатывали камень тысячи лет.
Теперь «невозможность» видится иначе. Теперь это не просто утраченное мастерство древних, теперь это вызов. Вазари сокрушается что все попытки были напрасны, но он совершенно не удивлен, что такие попытки были. Никто не стоит над древними саркофагами в немом восхищении перед непревзойденной красотой, как в средние века, и уходит потрясенный. Теперь люди стоят в размышлении, пытаясь разгадать и проникнуть в тайны древних.
В то, что мы бы назвали «научными исследованиями», вкладывается даже Папа Римский. К делу на правах эксперта привлекается Микеланджело (нунчаки) — но ничего не помогает. И тем не менее попытки будут продолжаться, пока наконец, рецепт не будет найден. Еще при жизни Вазари порфир из статуса «Непревзойденные древние технологии» превращается в «Необходимый атрибут для каждого уважающего себя богача».
За десятилетия мастера Италии не только сумеют найти способ обработать порфир, но и превзойдут в мастерстве древних.
И это будет нормально. Ведь, как сказал Пико — нет ничего чудеснее на свете, чем человек.
И так во всем. Это тонкий момент, который так сильно отличает наше мировоззрение, от мировоззрения средневекового человека. Для современного человека теперь теперь нет преград. Есть только задачи. К несчастью, не все современные люди уже вышли из средневековья).
Люди Возрождения уплывают в неизведанное, и огибают Африку, заново открывая торговые пути в Индию и Китай, в обход арабов. Пересекается Тихий Океан и открывается Новый Свет. Меняющиеся мировоззрение отражается даже на картах — теперь в центре мира не Иерусалим, а Европа. И вокруг все меньше белых пятен, а чудовища с карт и вовсе исчезают.
Европейцы сталкиваются с серьезными экономическими, экологическими и социальными вызовами. Но теперь эти вызовы не означают слом и разрушение, теперь все это просто новые вызовы. И люди их принимают, борются и преодолевают их.
Одновременно с этим рушится мир. Уже в 15 веке очевидно, что привычное феодальное ополчение не вывозит. Зато государство становится достаточно богатым и могущественным, чтобы заменить собой эту прослойку людей. Появляются жандармы — те же рыцари, только на содержании государств, и обмундированные за казенный счет. Появляются и массы регулярной пехоты — феодализм трещит по швам, все разваливается. Но назвать этот процесс «Коллапсом Средневековья» ни у кого язык не повернется. Незыблемые веками обычаи, самоочевидные истины и данные предками законы мироустройства меняются до неузнаваемости, и далеко не всегда это ведет к лучшему. Бушуют войны, прокатываются восстания, меняются догматы веры. Но мир не рушится в бездну, он осыпается, открывая под древними отложениями новое, жизнерадостное и амбициозное мироустройство.
Дальше будет только хуже. И хуже, и хуже, пока в 1792 году в Оксфордском словаре не появится слово «капиталист».
Все оглянулись, и поняли что средневековье кончилось.
И тут то и начинается рассвет. Прям с Наполеоновских Войн. Довольно кровавый рассвет.
И все же, это кровавая заря нового, куда более счастливого дня человечества.
Недавно столкнулся с комментарием, в котором его автор делает необоснованные, но кажущиеся очевидным предположение: «Если людям уже 60 000 лет, и они только 2 000 лет как вылезли из Бронзового Века, и всего 500 лет назад технологии были не намного лучше чем в Бронзовом Веке, то как же так случилось, что мы уже летаем в космос? И нет ли тут противоречия?»
Эта строчка для того, чтобы читая её вы прониклись проницательной мудростью вышеизложенного наблюдения.
Прониклись или нет, но дальше я вам отвечу: Книги! Книги мать вашу! В 1450 Иоганн Гутенберг придумал херачить книги печатным способом, и в тот момент, когда ему стукнуло 50 лет, он мог оглянуться назад и обнаружить, что за этот не слишком большой срок было напечатано около 15–20 миллионов книг. Никогда, за всю историю человечества, даже если считать шумерские глиняные таблички, люди не выдавали такого количества информации. Хуже всего, книги стремительно дешевели. Да, 100 экземпляров одного текста стоило все еще в два раза дороже, чем взял бы за один экземпляр переписчик. Но 100 экземпляров можно было напечатать за день, а переписчику на один экземпляр потребовался бы месяц и больше.
И вот тут то все и завертелось. Сначала печатали Библию, а потом охнуть не успели и поперла философия вроде «Природы Вещей», а еще через считаные года уже докатились до «Декамерона» и «Сборника рецептов». Через двести лет действительно многие люди в Европе могли читать, и читали, разумеется всякую дрянь, вроде еженедельных журналов. Их презрительно называли «карманными умниками», поскольку формат журнала подгонялся под карман сюртука, но эти люди знали о Египте, античной демократии, и конечно же, какие блюда любит король. И пророчества про конец света. Последние выходили регулярно, как от ученых, так и от духовных деятелей. По любому поводу. Понятное дело что ничем хорошим это не кончилось — революция в Франции, попытка реставрировать Римскую Республику в Английских колониях — мир пошел в разнос. Человечество стремительно стало поглощать в себя тысячи разбросанных идей, и некоторые даже пытались реализовывать. Доступный носитель информации, охватывающий огромное количество людей, оказался цивилизационным механизмом невероятной силы. В 1908 году практически единственным способом добраться из точки А, в точку Б была лошадь, не считая кораблей и редкой экзотики вроде железных дорог. Через пятьдесят лет человек на ракете покинул пределы атмосферы. И в высшей степени сомнительно, что бы это могло произойти без миллионов людей, которые думают не только о том, где взять пожрать, в место этого поглощают в невероятных количествах информацию и идеи, и выдают свои. Поэтому и не было у нас прогресса 60 000 лет, увы.