Еще один момент, который тоже стоит упомянуть – помимо баасистского подполья и радикальных исламистов в Ираке существовали и другие группировки, не относящиеся к ним, но которых мало устраивала сложившаяся ситуация и внезапный шиитский ренессанс, сломавший существовавшее равновесие. В первую очередь нужно упомянуть суннитские племена, которые крайне настороженно относились к правительству Багдада, однако при этом не принимали и радикальные воззрения исламистов.
Эти группировки проявились в 2004 году во время так называемой «битвы за Фаллуджу», когда оккупанты так и не смогли подавить вспыхнувшее в Фаллудже восстание, которым управляли радикальные исламисты. Американцам удалось договориться с шейхами племен, направивших в Фаллуджу созданное ополчение «Ас-Сахва». Оно и урегулировало проблему, выбив и выдавив исламистов из города. Однако не нужно полагать, что «Ас-Сахва» стала союзником оккупантов и багдадского правительства – по сути, оно сохраняло нейтралитет по отношению к ним на условиях автономного права не допускать на свою территорию радикалов.
«Ас-Сахва» вела жестокие бои с исламистами вплоть до середины 2014 года. Еще весной 2014 приходили сообщения о столкновениях, взаимных захватах пленных и жестоких расправах над ними.
Битва за Фаллуджу 2004 год. Раненые американские военные
Столь сложная конструкция сохранялась до 2013 года, пока премьер правительства Малики окончательно не сломал хрупкий баланс отношений с суннитами, проводя крайне жесткую политику по отношению к ним. Этим воспользовались игиловцы, предложив союз «Ас-Сахве» и шейхам племен. Союза не получилось, но суннитские племена сменили враждебность по отношению к ИГИЛ на относительный нейтралитет – что, в общем-то, вполне устроило Шуру ИГИЛ. Нейтралитет, конечно, условный – столкновения между ИГИЛ и племенными суннитскими ополчениями идут по сей день, однако их ожесточенность существенно снизилась.
Абу Айюб аль-Масри (лидер ИГИ)
Хаджи Бакр в 2010 году появляется в Шуре моджахедов и занимает там не слишком высокий, но тем не менее значимый пост в структуре планирования. Есть данные, что заслужил он это право после того, как предоставил руководству ИГИ ценнейшую информацию о боевом планировании армии Ирака в отношении ИГИ, дислокации, способах связи и коммуникациях. Вряд ли человек, на днях вышедший из тюрьмы, мог самостоятельно получить такого рода сведения. Видимо, его профессиональные навыки и умения были столь высоки, что очень быстро он входит в саму Шуру на правах одного из ее членов. С этого момента наблюдается активное внедрение профессионалов и специалистов из баасистского подполья в структуры исламистов.
Случайно или нет, но так совпало, что в том же 2010 году лидеры Исламского государства Ирака Абу Айюб аль-Масри и Абу Омар аль-Багдади были убиты, и именно Хаджи Бакр сумел путем короткой, но довольно сложной борьбы найти и протащить на первые роли практически никому неизвестного моджахеда средней руки, которому дается имя Абу-Бакр аль-Багдади, и который становится лицом группировки. Биография Абу-Бакра аль-Багдади изобилует колоссальными пробелами, и ничем не гарантировано, что известное нам о нем является правдой. Тем не менее, по отрывочным сведениям, немалую часть которых сообщил, предположительно, один из руководителей среднего звена управления ИГИЛ, впоследствии перешедший на сторону «Джебхат ан-Нусры», известно следующее:
Абу-Бакр аль-Багдади
Абу-Бакр аль-Багдади (настоящее имя Ибрагим Аввад Ибрагим Боу Бадри бин Армуш) принадлежит к клану Боу Бадри племени Курейш. Эта информация оспаривается, но, тем не менее, анкетные данные Абу-Бакра аль-Багдади дают ему теоретическую возможность претендовать на звание Халифа, так как одним из условий как раз и является принадлежность «соискателя» к племени Курейш. Вполне возможно, что Хаджи Бакр и подбирал кандидата на первую роль, исходя именно из анкетных данных, а также из полной подконтрольности будущего халифа.
Абу-Бакр аль-Багдади (рисунок Тайм)
Пока можно лишь с довольно высокой степенью уверенности предположить, что Хаджи Бакр (ставший ближайшим советником Абу-Бакра аль-Багдади) нашел прикрытие своей деятельности, выдвинув впереди себя «говорящую голову». В какой-то мере это подтверждает и то, что после гибели Хаджи Бакра в январе 2014 года место советника аль-Багдади занял еще один баасист, Абу Яхья аль-Ираки, о котором также практически ничего неизвестно, однако он сопровождает молчаливой тенью аль-Багдади и попросту следит за тем, чтобы «голова» говорила дозволенные речи. Не более того.
Особое любопытство фигура Абу Бакра аль-Багдади вызвала еще и тем, что была найдена некая фотография, на которой предположительно он, но во вполне светском облачении принимает участие во встрече с небезызвестным сенатором США Маккейном. Это позволило предположить наличие американской «крыши» как самого Багдади, так и вообще всего ИГИЛ. Вопрос довольно любопытный, однако так доподлинно и неизвестно, Багдади ли был на этой фотографии. Даже Госдепартамент попал в конфузное положение, оперируя фотографией бородатого человека, принимавшего участие на стороне Вооруженных Сил России в российско-грузинской войне 2008 года, похожего на одного из ополченцев Донбасса с позывным «Бабай», на основании чего Госдепартамент поспешил объявить об участии российские спецподразделений в боевых действиях на Донбассе.
Первый состав Шуры ИГИЛ
В общем, вопрос весьма неясен, но даже если Багдади и присутствовал на этой встрече, объяснить это можно самыми разными способами – вплоть до того, что он выполнял задание того же самого Хаджи Бакра. Кстати, довольно характерно и то, что человек, похожий на аль-Багдади, выглядел предельно светски: исламизм и фанатизм значительного числа руководителей ИГИЛ носит откровенно показной характер. Сам Хаджи Бакр весьма наплевательски относился к соблюдению даже внешней набожности, его с огромным трудом заставили отрастить бороду и вынудить хотя бы «на публике» вести себя соответствующим образом. Исламизм для этих людей – инструмент, а не образ жизни и мысли. Запредельный цинизм, с которым они относятся к этому инструменту, лишь подчеркивает, что баасисты используют его, не более того.
Начиная с 2010 года, и тем более с начала событий Арабской весны, Исламское государство Ирака резко насыщается представителями баасистского подполья, задачей которых становится контроль над деятельностью исламистских сетевых группировок, подчиняющихся Шуре ИГИ.
Военный парад в Ракке в честь объявления «Исламского халифата», 30 июня 2014 года
Война в Сирии открыла перед иракскими группировками возможность получения международной военной и финансовой помощи, которую без особого разбора аравийские монархи и Запад начали в массовом порядке предоставлять всем, кто был готов участвовать в ликвидации режима Асада. На первом этапе цели противников Асада и Шуры ИГИ полностью совпали. ИГИ требовалась «расчистка» территории Северной Сирии под строительство своего Халифата, Западу и монархам нужен был инструмент для реализации их планов. Однако после захвата Ракки – столицы одноименной провинции в Сирии – ситуация стала коренным образом меняться. ИГИ (которая в 2013 году предпоследний раз переименовалась в Исламское государство Ирака и Леванта – ИГИЛ), начала играть в собственную игру, которая перестала совпадать с интересами внешних спонсоров.
Военный парад в Ракке (30 июня 2014 года)
Конфликт был заложен изначально, однако не вина ИГИЛ, что спонсоры не обращали внимания на его особенности – ИГИЛ никогда не делал секрета из своих целей и задач.
В отличие от безграничного и вечного джихада в версии Аль-Кайеды ИГИ с момента прихода в него офицеров и администраторов саддамовского режима не только качественно усилился организационно, он приобрел четкую и понятную цель: строительство государства суннитов для суннитов на землях, занимаемых ими в пределах территории исторической области Левант. Изменение названия с ИГИ на ИГИЛ формализовало и конкретизировало эту цель. С такой постановкой вопроса оказались согласны почти все, кто был недоволен сложившимся порядком вещей: исламисты получали возможность строительства государства, в котором шариат и жесткие нормы, предписанные учением, станут основой жизни. Баасисты получали возможность реализовать свою мечту о возвращении к власти. Суннитские племена, населяющие территории Анбара и восточных провинций Сирии, получали территорию, свободную от чужаков. Консенсус был найден.
Не вина ИГИЛ, что кто-то представлял себе его цели как-то иначе и полагал ее очередным знаменем всемирного джихада. Более того, даже это было использовано умными и абсолютно циничными руководителями группировки, которые без особой рефлексии принимали любую помощь со стороны – будь то деньги, оружие или орды иностранных наёмников, руководствовавшихся идеями всемирного джихада, не слишком вникая в детали того, чем именно им приказывают заниматься. Им нравился и устраивал сам процесс борьбы – так почему не воспользоваться этой безмозглой массой, которой, в сущности, все равно, во имя чего умирать и убивать.
На этом историческую реконструкцию ИГИЛ, пожалуй, можно и завершить. Она неполна, вряд ли точна в деталях, возможно, где-то вообще плохо стыкуется с реальностью – я уже писал о том, что специфика освещения деятельности этой группировки (и многих подобных ей) не позволяет детально и непротиворечиво выстроить ее историю. Собственно, это и не слишком важно с точки зрения тех целей и задач, которые ставит перед собой текст этой книги. Здесь лишь важен фон, на котором и будет развиваться описание особенностей ИГИЛ, которые и сделали ее самой опасной и эффективной террористической группировкой нашего времени.
«Воин – жрец – торговец»
Имея перед собой исторический опыт построения такого государства, как Саудовская Аравия, баасисты Ирака сделали совершенно верный вывод из него. Реализовать свои цели им может помочь только уния между организующим и идеологическим началом. Нужна идея, за которой пойдет масса, и нужна организация, которая воплотит эту идею в жизнь. Сами по себе исламисты и баасистское Сопротивление не имели никаких шансов на реализацию своих планов. Союз между ними резко повысил вероятность успеха.