Учитывая предельную закрытость подполья, исключительную скудость сведений о тех процессах, которые происходили и происходят внутри него, можно лишь догадываться, как именно была поставлена эта проблема, как проходило ее обсуждение и какое именно решение в конечном итоге было принято.
На самом деле даже без конспирологии можно выстроить логику, которой обязаны были руководствоваться баасисты Ирака, сброшенные на самое дно. И сравнить эти рассуждения с тем, что мы видим на самом деле.
Члены партии Баас были правящей элитой иракского государства и общества. Не стоит полагать, что это были только арабы-сунниты. В ближайшем окружении Саддама с ними неплохо уживались и туркмены (причем весьма непропорционально по отношению к их удельной численности), и христиане. Автократический Ирак был классической восточной деспотией, в которой принцип личной преданности превалировал над всеми остальными. Кроме того, в формально светском Ираке процветал и трайбализм, и клановость, и семейственность – в общем, все, что присуще традиционному Востоку. Не нам судить, насколько это хорошо или плохо – это реальность, которую стоит принять и понять. Нам важно, чтобы так же относились и к нашей специфике и не позволять ее искоренять в угоду каким-то очередным новомодным веяниям типа общечеловеческих ценностей.
Что могут испытывать люди, которые были всем и одномоментно стали никем? Естественно, жгучее желание вернуться обратно на вершину. В новом Ираке они стали изгоями, никаких шансов встроиться в новую жизнь им не оставили, на них была объявлена охота. Не отягощенные особыми принципами, несколько сот тысяч человек были мотивированы на борьбу так, как не могут мотивировать никакие самые пламенные призывы. Они сами готовы были призвать кого угодно, лишь бы вернуть свое прежнее положение.
Однако это были не только жадные до власти, но еще и умные люди. Прекрасно понимающие, что светский проект завершился. Ренессанс ислама уже состоялся, и зажечь кого-то идеями панарабского социализма после его очевидного краха – пустая трата сил и времени. Проигравших не любят, любят сильных. На Востоке особенно.
В какой-то мере мы можем видеть это по событиям в России, а теперь в особенности – и на Украине. Коммунистические партии в наших странах, которые и олицетворяют крах социалистического проекта, умело пользуясь ностальгией части населения по прежним временам, оказались способны встроиться в существующую совершенно антинародную систему власти. При этом ни малейшего желания строить социализм у них нельзя обнаружить даже под микроскопом. Место в парламенте, часы «Роллекс», положенный по должности «мерседес» – что еще нужно, чтобы встретить старость?
Вот только такое гниение-паразитирование на ностальгии мгновенно заканчивается, как только появляется идеология, эксплуатирующая стремление к справедливости, которое оседлали и с выгодой для себя используют современные коммунистические вожди. Достаточно было появиться радикально-правому националистическому движению на Украине, которое провозгласило (пусть и откровенно на словах) стремление к построению справедливого социально ориентированного национального государства, как компартия Украины попросту «схлопнулась» и потеряла большую часть своего электората. Не репрессии выдавили ее в маргинальное поле, а откровенная ничтожность ее лидеров и полная идеологическая импотенция. Учитывая ментальную близость и историческую схожесть процессов на Украине и в России, можно не сомневаться, что появление любой силы, взявшей на вооружение идеологию справедливости, немедленно поставит крести и на КПРФ – по той же самой причине.
В общем, столь длинное отступление понадобилось лишь для того, чтобы сообщить: деклассированные и выброшенные из политической жизни баасисты Ирака оказались совершенно не такими. Они решили вернуться к власти, причем решили это сделать любой ценой. И для этого без малейшего сожаления расстались с проектом светского социалистического возрождения, осознав его сегодняшнюю бесперспективность.
Кстати говоря, еще при Саддаме Хусейне в промежутке между двумя войнами наметился ощутимый крен в сторону исламизации общественной и государственной жизни. В 1994 году состоялась весьма помпезная и массовая «Кампания Веры»,[5] были внедрены нормы шариата (хотя и без особого фанатизма – все носило строго дозированный характер). Кампанию проводил заместитель Саддама Хусейна все тот же Иззат ад-Дури. Естественно, без помпы и показухи не обошлось – было запланировано строительство 18 грандиозных «мечетей Саддама» – по одной в каждой провинции, однако блокада вынудила ограничиться менее масштабными, но куда более полезными мероприятиями.
Толчком к заметной смене парадигмы стало поражение в первой войне, когда Саддам на собственной шкуре убедился в том, что панарабская солидарность сегодня работает только в одном направлении – когда ее нужно проявлять по указке из Вашингтона. Идеи Возрождения (Баас – буквально и значит «возрождение») и арабского единения стали меняться на жесткий национализм. В каком-то смысле осажденная крепость, которую стал напоминать Ирак, вынужденно стала разворачиваться в сторону идеологии «Одна страна – один народ – один вождь».
Стоит отметить еще один не слишком афишируемый факт, опять же связанный с Иззатом ад-Дури. Находясь в жесткой блокаде, Ирак был вынужден пойти по пути, который по-своему позже реализовал Иран, попавший под санкции США и Евросоюза. Был создан «серый рынок», который организовал и контролировал все тот же ад-Дури. Фактически он стал главным контрабандистом Ирака. Естественно, не стоит приписывать ад-Дури сверхчеловеческие способности, но организаторские таланты у него, несомненно, присутствовали. Это сделало Иззата ад-Дури еще более могущественным, что, конечно, вызывало определенные проблемы с остальным окружением Саддама.
Тем не менее, ад-Дури в итоге стал самой реальной кандидатурой на первую роль в Сопротивлении, и совсем не по анкетным данным – его авторитет, связи и возможности не могло ликвидировать никакое свержение режима.
Территории населенные курдами
Кроме исламизации, режим Хусейна сумел серьезно подготовиться к своему свержению еще в одном компоненте – ресурсной и организационной базе. Саддам Хусейн, по некоторым данным, после поражения в первой войне в Заливе был уверен, что второго прямого столкновения с США уже не будет, но видел угрозу своей власти в инспирированных Соединенными Штатами восстаниях на севере в Курдистане и на юге в среде так называемых «болотных шиитов».
Фидаи Саддама Хусейна
Трудно сказать, на чем основывалась эта уверенность, но приготовления были сделаны довольно серьезные. Были заложены основы подполья: базы, явки, агенты, склады с оружием и компонентами, созданы огромные по любым меркам запасы боеприпасов и взрывчатых веществ. Были созданы минимум три сети подполья – военная, подполье тайной полиции и подполье партийное. Возможно, были и личные подпольные сети высшего руководства Ирака. Все они были автономны друг от друга, имели сетевой принцип организации, отдельное финансирование, авуары в иракских и зарубежных финансовых учреждениях, связи, выходы за рубеж, «окна» на границах и так далее.
Восток овладел искусством выживания в любых условиях – сохранение власти было главнейшей задачей любого восточного правителя на протяжении веков. Неудивительно, если учесть, что крайне малому числу правителей на Востоке удавалось дожить до преклонных лет и умереть в окружении любящих родственников и безутешных подданных. Контрразведка и тайная полиция всегда были на особом счету в любое историческое время. Малейшее подозрение в заговоре стоило жизни любому, даже самому приближенному. Выживали лишь безусловно лояльные. Саддам был не исключением – в его распоряжении имелось несколько контуров защиты и охраны: Республиканская гвардия, личная охрана (так называемый фидаи), тайная полиция мухабхарат, полиция, армия, разведка и контрразведка. Все они выполнили задачу организации подполья, причем на это у них было масса времени – первые мероприятия относятся уже к 1995–1996 годам.
По сути, Высшее командование джихада и сопротивления, формально созданное в 2006 году, пришло на уже готовую площадку, на которой была отстроена мощная структура, наполненная людьми, обладающая колоссальными возможностями и ресурсами.
Хаджи Бакр
Немецкий журнал «Шпигель» в апреле 2015 года опубликовал статью, в которой утверждал, что в его распоряжении имеется 31-страничный рукописный документ, подписанный полковником разведки саддамовского Ирака Хусейном Самиром абд-Мухаммед аль-Халифа, в котором тот излагает планы создания халифата в северной Сирии. В доказательство были представлены копии несколько страниц этой записки.[6]
В записке автор фигурирует под псевдонимом Хаджи Бакр, и с этого имени, в общем-то, и начинается новейшая история Исламского государства. Правда, как и предыдущая, она изобилует лакунами, двусмысленностями, неточностями. Однако на поверхности лежит достаточно много, чтобы иметь общее представление о происходящем.
Хаджи Бакр, известный под разными именами (причем до конца доподлинно не понятно, какое из них настоящее) – один из многих офицеров Саддама Хусейна, которые готовились к работе в подполье. Немалая их часть была арестована американцами после крушения режима, и Хаджи Бакр тоже попал в тюрьму, откуда был выпущен ориентировочно в 2010 году.
Саддам и высшие офицеры. Среди них есть и Хаджи Бакр
Безусловно, американские спецслужбы, получив в свои руки немалое количество руководителей среднего и высшего звена управления режима Саддама Хусейна, были осведомлены о созданной подпольной сети баасистского Сопротивления, хотя повторюсь, ни одному человеку в мире так до конца и неизвестны масштабы этой сети (а точнее, системы сетей). Логично предположить, что ЦРУ и военная разведка РУМО, а также спецслужбы оккупационной администрации были заинтересованы во вскрытии подполья. Схема, которую американцы отрабатывали для этого, выглядит вполне стандартной – они пытались вербовать арестованных ими людей, которые могли иметь отношение к подполью, затем выпускать их и рассчитывать на контроль над этими людьми и получение от них информации. Метод очень ненадежный, однако другого под рукой у них, скорее всего, просто не было.