Губы тети слегка дрогнули от переполнявшего ее раздражения. Она повернулась к Селене и многозначительно посмотрела на нее.
– Он парень Эффи, – сказала Селена. – Ты это знаешь.
Тетя наградила ее долгим и пристальным взглядом.
– Это ты все подстроила? Ты знала, что Анна влюблена в него? Это должен был быть Питер. Эффи предала ее с Питером, – не унималась тетя.
– Я не знала, но вероятность того, что Анна влюбится в него, была не больше вероятности того, что Эффи влюбится в Питера. Проклятие подействует в любом случае, а мужчина есть мужчина. Так ли уж это важно?
Тетя повернулась к Анне и как-то странно посмотрела на девочку.
– Предательство выходит каким-то неоднозначным. – Она нахмурилась, а затем рявкнула: – Избавьтесь от того, другого! Он нам больше не нужен.
Несколько наузников поставили свои чашки с чаем на стол и подошли к Питеру. Анна на мгновение испугалась, что они его убьют, но молодого человека просто вынесли из комнаты. Еще несколько наузников подняли Аттиса с пола и с трудом усадили его на стул. Он был обессилен и не оказал никакого сопротивления, когда они связали его веревками. Анна недоумевала, зачем еще он может быть нужен.
– Пора приступать. – С этими словами тетя щелкнула пальцами перед лицом Эффи, и девушка начала медленно приходить в себя.
Эффи подняла голову, озираясь вокруг. Анна прежде никогда не видела, чтобы Эффи боялась кого-то или чего-то. Сейчас же в ее глазах плескался страх. Девушка принялась дергаться во все стороны, пытаясь освободиться от сдерживающих ее веревок, и прекратила это делать, только когда краем глаза заметила рядом с собой Аттиса. Теперь она испугалась по-настоящему. Эффи понятия не имела, что происходит.
– Ах, она проснулась. – Тетя наклонилась, чтобы посмотреть девушке в глаза. На ее губах заиграла улыбка. – Ты должна извиниться передо мной, Эффи Фоукс, за свое поведение на моем званом ужине. Это было очень грубо с твоей стороны. – (Эффи вновь задергалась всем телом, однако ничего не могла возразить, поскольку тетя своей магией заставила ее замолчать.) – Думаю, ты должна извиниться и перед Анной тоже. – Тетя взяла голову Эффи в свои руки и повернула в сторону Анны. – Ты знала, что она твоя сестра? – (Глаза Эффи стали огромными. Было видно, что она пытается осмыслить сказанное.) – Вы двойняшки. Уверена, в каком-то смысле ты даже рада, что Селена не является твоей биологической матерью. Она совершенно не годится на роль матери.
– Оставь ее, Вивьен! – взмолилась Селена.
Однако тетя ее будто не слышала. Она продолжала мучить Эффи и при этом говорила медленно, растягивая слова, явно наслаждаясь собой.
– Похоже, ты уже выполнила свою часть обязательств, наложенных на наш род проклятием, предав Анну. Я была уверена, что ты это сделаешь, ведь точно так же твоя мать когда-то предала меня. Хотя на самом деле тот, кого вы обе любите, – лишь жалкое подобие человеческого существа. – Тетя указала на Аттиса, который тут же заерзал на своем стуле. – Анна только что явила нам свою любовь к нему, и теперь она свяжет ваше проклятие, прежде чем ты разрушишь ее жизнь окончательно.
Эффи посмотрела на Анну, выражение ее лица было растерянным, отчаянным, испуганным… Однако Анна заметила в темных лунах глаз Эффи еще кое-что – зарождающуюся ненависть, которая начинала бурлить и закипать. Анна наблюдала за ней будто издалека. Я больше не ненавижу тебя, Эффи. Все эмоции до последней Анна отдала своему наузу.
Миссис Уизеринг схватила Анну за руку и подвела к третьему стулу, установленному напротив стульев Эффи и Аттиса – двух предателей. Или это я предала тебя, Эффи? Наузники привязали ноги Анны к стулу, однако руки девочки оставили свободными. Анна уронила свой науз на колени.
– Что происходит? Нет! Остановитесь! – закричала Селена. Однако в ту же секунду веревки обвились вокруг ее тела, приковав ее к стене. – Прекратите!
– Ты думаешь, мы позволим тебе свободно расхаживать по комнате во время церемонии? – спросила тетя.
– Вивьен! Ты же знаешь, что я не стану тебе мешать, – я хочу этого не меньше, чем ты!
– Мне так не кажется, – сказала тетя, положив свои руки на плечи Эффи. – Понимаешь, я не была с тобой до конца откровенной, Селена. Одна маленькая невинная ложь за шестнадцать лет – ведь это вполне допустимо, не так ли? Если бы мы сказали тебе всю правду, ты вряд ли согласилась бы нам помочь. Понимаешь, она тоже должна умереть. – Тетя погладила Эффи по голове. – Она должна умереть ради Анны.
– Нет! – Теперь уже Селена отчаянно извивалась всем телом, пытаясь сбросить с себя оковы-веревки. – Вивьен, нет! Нет! Ты не можешь. Ради Мари, ради Доминика, ради любви, которая в тебе все еще есть, – пожалуйста, не делай этого!
– Я делаю это ради любви.
– Девочки не должны были пострадать – только он, только он! – По щекам Селены заструились слезы. – Он – их проклятие! Тебе не нужно больше никого убивать! Пожалуйста. Я прошу тебя…
Эффи с Аттисом тоже пытались высвободиться из своих пут, однако у них ничего не выходило – их магия была недостаточно сильной и не могла сравниться с магией девяти окружавших их женщин. Словно марионетки на ниточках, они бессмысленно дергались на своих стульях. Аттис повернулся к Анне; его глаза, прежде такие решительные, теперь были полны паники, разрывающей их на части. Ты тоже не ожидал, что она умрет…
– Грех изгоняется грехом, Селена. Нам нужна сила проклятия, чтобы связать проклятие, и, возможно, его крови будет достаточно, – принялась размышлять вслух тетя. – Но его кровь вместе с ее кровью – вот в чем истинное проклятие. Узы будут крепче, если принести в жертву и ее тоже.
Жертва: они и есть жертва.
Селена выгнулась всем телом, и веревки, сковавшие ее тело, натянулись, волосы упали ей на лицо, слезы ручьем текли по ее щекам. Анна никогда не видела Селену такой безобразной.
– Нет! – закричала Селена. – Ты обещала мне, что девочки не пострадают!
Тетя сделала в воздухе пасс руками, и Селена замолчала против своей воли.
– Возможно, если бы ты лучше справлялась со своими обязанностями, твой ребенок не вырос бы таким диким. Наузники не сразу решились на это, но, боюсь, Эффи нельзя оставлять в живых. – Тетя схватила Эффи за подбородок и посмотрела ей прямо в глаза. – Злая, как ее мать. Яблоко от яблони недалеко падает.
Эффи дернула головой. Она тоже плакала – полными отчаяния и гнева слезами. Еще никогда она не казалась Анне такой беззащитной. Аттис заерзал на своем стуле. «Он любит ее», – отстраненно подумала Анна.
– Что ж, приступим. – Тетя вручила каждой женщине по нераскрывшемуся бутону розы. Она также протянула один цветок Анне. – Возьми его и себя в руки. Помни, когда придет время, ты должна будешь принести необходимую жертву. Ты должна доверять мне. Я всегда желала тебе только добра. Если у тебя не получится, мы будем вынуждены сделать это вместо тебя. – Она поцеловала Анну в макушку. – Будь сильной, дитя мое. Чувства – это слабость; контроль – это сила.
Анне казалось, будто она наблюдала за происходящим со стороны: наузники отставили свои чашки с чаем и вышли вперед, отодвинув стулья и диваны, на которых они сидели; они сняли свои кардиганы, свитеры, шелковые блузки, брюки, юбки в цветочек и остались в жилетах, футболках, колготках, трусах. Их голые морщинистые руки сжимали розы, ожерелья наузников тяжелым грузом свисали с их шей; синяки на шеях были отчетливо видны. Затем женщины развязали ленты, сняли заколки, ослабили шпильки, чтобы распустить волосы.
Они сели в круг. Все лица были искажены какими-то отвратительными гримасами, свечи замерцали над ними приглушенным пламенем. Селена продолжала корчиться у дальней стены, слезы катились по ее щекам.
– Магия – это первый грех; мы должны нести его молча, – хором сказали наузники.
– Мы призываем Богиню закрытого бутона розы и науза с девятью узлами, Богиню молчания и тайн. – Голос тети был низким и сильным.
– Богиню молчания и тайн, – хором повторили женщины.
– Сегодня мы взываем к любви, которая является проклятием и свяжет проклятие.
Анна почувствовала, как магия взвилась в воздух, пронзила всех наузников, запахла любовью. Розы в руках женщин начали раскрываться, они были мучительно красивы, их лозы удлинились и начали обвивать полуголые тела самих наузников.
– Мы взываем к любви.
Лозы вились вокруг их талий и грудей, вплетались в волосы, спускались по рукам.
– Мы взываем к любви.
Лозы начали стягивать их, словно веревки, шипы проникали в плоть наузников – на голой коже выступила кровь; их лица, на которых застыло благостное выражение лица, обратились к потолку.
– Мы взываем к любви.
Женщины повернулись друг к другу и принялись обниматься, целовать лица, губы, тела друг друга – шипы глубже проникали в их кожу, кровь размазывалась по их телам, ее капли падали на пол, волосы наузников растрепались и также испачкались в крови.
– Мы взываем к любви.
Анна чувствовала витающую в воздухе любовь, этот темный и странный узор, созданный для того, чтобы задушить их всех.
Миссис Брэдшоу вытянула вперед руку, сжимающую цветок:
– Первым узлом мы связывать начнем. – С этими словами она завязала лозу узлом.
Шипы еще сильнее впились в ее тело.
Каждая из женщин по очереди также завязала узел на лозе.
– Второй узелок раскрыть правду нам помог. Йисокориту.
– Узел три «Да будет так!»[47] нам говорит. Нарег.
– Четвертый узелок усилит магии поток. Фирег.
– Узел пять заставит магию дышать. Рефа.
– Шестым узлом исправить порчу нам дано. Иседер.
– Узел седьмой – молчанье в небе голубом. Йодж.
Последней свою ритуальную фразу произнесла тетя:
– Восьмым узлом судьбе назло… Вело.
А затем все вместе они закричали:
– Мы вяжем, плетем стеблем и шипом. Девятым узлом волшебство скреплено!