– А чего она так боится? Охотников? – спросила Анна.
– И не говори – придумала себе оправдание. – Селена рассмеялась каким-то горьким смехом. – Просто во времена охоты на ведьм и появились наузники. Их секта возникла в темные времена, когда угроза была вполне реальной. Наузниками становились женщины, которые ошибочно полагали, будто ведьмы сами спровоцировали появление охотников, будто они каким-то образом виноваты в том, что обладают магическими способностями. Но теперь? Они не боятся ничего, кроме самих себя. Так жить нельзя.
– ПИЦЦА! – прокричала Эффи из кухни.
– Ага, кушать подано, прошу к столу! – обрадовалась Селена. – Давай не будем портить твою первую ночевку у нас всякими разговорами о наузниках.
– Но… – запротестовала было Анна.
– Давай же, настало время немного повеселиться. – Селена кивнула на дверь и просияла улыбкой. – Я присоединюсь к вам через минуту.
Разговор с Селеной не привнес той ясности, на которую Анна так надеялась, скорее даже наоборот, он привел девочку в еще большее замешательство. Ответы Селены на вопросы о смерти ее родителей были так же расплывчаты, как ответы тети. Почему ни одна из них не может толком рассказать о том, что произошло шестнадцать лет назад? Возможно, потому, что на самом деле там ничего нет, лишь зыбкие тени в тумане, призрачные узоры на песке.
Эффи и Аттис прошли мимо нее по лестнице с коробками пиццы.
– Айда на крышу! – скомандовала Эффи и тут же поднялась на крышу их дома, а точнее, на небольшой ее участок, заставленный разномастными стульями и шезлонгами.
Поскольку на дворе стоял январь, здесь, наверху, было довольно холодно. Анна подошла к краю крыши, с которого был отлично виден зубчатый горизонт Лондона, составленный из небоскребов. Он казался ближе, чем когда-либо, и заманчиво мерцал вечерними огнями. Небо над крышей дома Эффи было безоблачным, с тусклыми звездами.
В спину девочке внезапно ударил порыв теплого воздуха. Обернувшись, она обнаружила, что из огромного металлического бака задорно высовываются язычки пламени. Переведя взгляд на Аттиса, Анна различила на его лице улыбку. Они разложили пиццу на полу и распаковали чесночный хлеб, с которого капало масло. Питаться чем-то подобным Анне строго-настрого запрещалось. Когда Селена наконец поднялась на крышу, начались рассказы об их последних нью-йоркских приключениях. Анна от души хохотала над ними, откинувшись на спинку стула; ее проблемы казались девочке такими же далекими, как январское небо у них над головой. Она едва могла поверить в свою вновь обретенную свободу.
– Ну так что, как проходит твоя первая ночь в нашем мире? – Эффи достала из коробки последний кусок пиццы.
– Я в полном восторге. Здесь, наверху, просто потрясающе. Весь Лондон как на ладони. А в небе так много звезд… Мне кажется, я столько звезд в жизни не видела.
– В жизни она не видела столько звезд, – усмехнулась Селена. – Сладкая моя, боюсь, большинство из них – самолеты. – Внезапно лицо ее стало серьезным. – Анна, ты видела хоть раз небо над какой-нибудь глушью, расположенной вдали от лондонских огней и смога?
– Помнишь, как в Уэльсе Аттис брал нас на прогулки под луной, на которых мы ориентировались исключительно по звездам? – спросила Эффи.
– А вы все равно сбежали от меня и заблудились, – рассмеялся молодой человек.
Анна молчала, но Селена не отставала от девочки:
– Так ты видела или нет?
– Как-то раз мы ездили с классом в Сент-Олбанс, он находится за пределами Лондона, но то было днем… – нерешительно ответила девочка.
– Ты никогда не уезжала куда-нибудь на каникулы? Никогда не путешествовала? – Аттис обернулся и посмотрел на Анну.
Девочка пожала плечами и отвела взгляд в сторону.
– Я готова убить Вивьен, – прорычала Селена, отпивая вино из своего бокала.
Внезапно Аттис вскочил и прокричал:
– Я знаю!
– Что ты знаешь? – раздраженно рявкнула Селена.
Анна никогда не замечала особой теплоты между ними.
– А что насчет тех свечей? – спросил Аттис. – У тебя ведь еще остались те свечи?
– Ой… Ой, ну конечно! Свечи, выворачивающие мир наизнанку. – Селена в восхищении захлопала в ладоши, оставив бокал с вином парить в воздухе. Махнув Аттису рукой, она велела ему: – Пойди принеси их!
Аттис перепрыгивал с одной ноги на другую.
– А где они? – спросил он Селену.
– Не знаю, где-то там. Поищи сам. Может быть, в подвале, среди тех коробок, что я привезла из Нью-Йорка, рядом с такими штуковинами.
– Спасибо за помощь. – Аттис скорчил кислую мину и вернулся в дом.
– А это действительно необходимо? – спросила Эффи. – Это же просто звезды.
– Не обращай внимания на мою вечно полную энтузиазма дочь. – Селена выразительно посмотрела на Анну.
– А что вообще происходит? – Девочка явно была в замешательстве.
– Эти свечи – просто невероятные. Они пользуются в Нью-Йорке чрезвычайной популярностью, как ты понимаешь. – (Анна не понимала, потому что не имела ни малейшего представления, о каких свечах шла речь.) – Если их зажечь, то вместо того, чтобы излучать свет, они поглощают его. Я о них узнала, когда встречалась с Джеком Торресом. Как-то раз он устроил пикник на своем заднем дворе. Расстелил покрывало, зажег эти свечи – и… БАЦ! – Селена щелкнула пальцами. – Все огни Нью-Йорка погасли, и остались только он, я и полная темнота вокруг.
– И какое отношение все это имеет к звездам? – Анна по-прежнему не понимала, о чем речь.
– Ну, свет далеких звезд вполне в состоянии прорваться сквозь завесу этого заклинания, поэтому, если выключить весь свет в городе, можно увидеть ночное небо во всем его великолепии, – пояснила Селена. – Мы часами с упоением занимались любовью под звездами.
Эффи застонала.
В ту же секунду в дверях появился Аттис. На лице его застыло выражение какого-то детского восторга.
– Закрой глаза, Анна! Не подглядывай, – велел он девочке. Она слышала, как остальные копошились вокруг. И вскоре голос Аттиса шепнул ей почти в самое ухо: – Готово.
Анна распахнула глаза, посмотрела вверх и ахнула.
Ночное небо почти всегда было каким-то серым, словно подернутым туманом: на нем были едва различимы утомленные звезды и словно возглавляющая их луна. Только не сейчас. Сейчас луна была частью обширной сети, громадной, неисчислимой сети звезд. Впервые у Анны возникло какое-то смутное представление о бесконечности. Она попыталась сосредоточиться на одном участке неба – сосчитать звезды внутри его, – но чем пристальнее она всматривалась, тем больше звезд появлялось на этом участке, а также позади него, чуть меньше размером, словно бесконечные зеркальные отражения. При этом рисунок звезд не был статичным. В нем ощущалось какое-то движение – мигающие сигнальные огни самолетов, непрерывное мерцание самих звезд, переливы в цветовых оттенках галактик. Анне казалось, что вся эта жизнь и суета над ними должны были издавать какие-то звуки, – но нет, слышно не было ровным счетом ничего. Их сила заключалась в их абсолютном молчании.
– Их просто… их так много… – Анна перевела взгляд на Аттиса, чье лицо озаряла счастливая улыбка.
– У тебя аж слюни потекли. – Эффи указала на подбородок Анны.
Анна закрыла рот. Свечи были зажжены по всему периметру небольшого участка крыши, на котором сидели трое молодых людей с Селеной. Анна поднялась со своего места, подошла к одной из свечей и принялась внимательно ее рассматривать. Вместо пламени на свече горело лишь его очертание, внутри которого не было, казалось, вообще ничего – пустота. Лондон, прежде отчетливо видневшийся на горизонте, был погружен в кромешную тьму. Однако, как только девочка вышла за пределы образованного свечами прямоугольника, город, который она так хорошо знала, тут же проявился – полный электрических огней и привычного шума. Анна вернулась в пространство, очерченное призрачным пламенем свечей, и Лондон снова исчез, будто кто-то просто щелкнул выключателем.
– Луна выглядит ярче, чем когда-либо, – восхитилась девочка.
– Богиня спряла язык семи древних планет, но правит ими луна. – Голос Селены был таким убаюкивающим. – Ее свет делает видимой правду, скрытую от глаз при свете солнца.
Анна наблюдала, как меняется небо над головой, пока они разговаривали, поедая огромные куски пышного чизкейка. Девочка чувствовала себя более расслабленной, чем когда-либо в своей жизни. Тепло огня, время от времени раздуваемого Аттисом, дарило комфорт и умиротворение. А затем разговор плавно перешел к теме магии.
Анна тут же напряглась всем телом. Она напрочь забыла о семи соляных кругах, появившихся во время очередной встречи их ковена. Проклятая метка.
– У меня никак не получается ее сотворить, – жаловалась Эффи.
Кажется, они обсуждали что-то под названием «химера».
– Со временем у тебя получится, – успокоил ее Аттис, гоняя татуировку-паучка по плечу девушки.
– Что такое химера? – поинтересовалась Анна.
– Это что-то вроде иллюзии… – Аттис огляделся и остановил взгляд на языках пламени, рвущихся из металлического бака. Он сосредоточился на них. Через несколько мгновений огонь перестал быть огнем: пламя превратилось в воду, дрожащую и дымящуюся, но голубую, прозрачную и колышущуюся. – Видишь? – спросил Аттис; Анна кивнула, загипнотизированная странным зрелищем. – Однако в действительности огонь никуда не делся. Это химера, иллюзия, которую я создал при помощи магии. Если ты сунешь руку в это пламя из воды, оно все равно обожжет тебя.
– Что-то вроде голограммы? – предположила Анна.
– Что-то вроде того, да.
– Это чертовски сложный трюк, вот что это, – буркнула Эффи.
– Он сложен тем, что на самом деле не является заклинанием. Ты ничего не меняешь в физическом мире. Химера принадлежит какому-то странному полумиру – нечто среднее между реальностью и заклинанием, – пояснил Аттис.
– И каким же способом можно наколдовать такую химеру? – спросила Анна.
– Нет какого-то специального способа или точного метода… – Аттис пытался быть более конкретным, чем обычно.