– Не знаю… – продолжала Роуэн. – Если меня чему и научили последние несколько недель, так это тому, что нет дыма без огня…
– Огонь никогда не гаснет; остерегайся дыма на ветру, – тихо сказала Анна.
Роуэн вопросительно посмотрела на нее.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она.
– Так говорит моя тетя. Она же… – Анна запнулась. – Она является членом рощи наузников.
– Кто такие наузники?
– Мне казалось, уж ты-то должна была о них слышать.
Роуэн покачала головой.
– Нет, – призналась она, – но название для рощи какое-то не слишком благозвучное…
– Они не очень любят магию. Хотя сами и пользуются узелковой магией, но исключительно для того, чтобы контролировать магические способности ведьм и манипулировать ими. Они страшно боятся возвращения охотников, и теперь их страхи мне не кажутся простыми предубеждениями и данью традиции. Боюсь, они небезосновательны. Меня тоже тревожит происходящее вокруг и… – Анна заставила себя замолчать.
Она почти призналась Роуэн в том, что наузники хотели сделать ее одной из них по окончании учебного года. Но девочка сомневалась, что Роуэн воспримет эту новость спокойно.
– Анна, ты должна поговорить с моей мамой. – В голосе Роуэн уже слышалось беспокойство. – Эти наузники не похожи на обычную рощу, и если они что-то знают о том, что происходит, мы все должны быть в курсе их опасений.
Анна решительно покачала головой.
– Наузники не станут никому доверять свои секреты, поверь мне. И пожалуйста, не рассказывай о них своей маме, ладно? – взмолилась она. – Я очень тебя прошу. Особенно после всего, что произошло. Мне нужно самой разобраться как с ними, так и с моей любимой тетей.
Анна не доверяла больше никому. Время откровений прошло. Она и так уже сказала слишком много.
Густые брови Роуэн сошлись на переносице.
– Хорошо, не скажу, – наконец заверила она девочку. – Но пожалуйста, знай, что я всегда рядом.
Анна кивнула, держась одной рукой за свой науз, чтобы не дать слабину и не рассказать Роуэн все как есть.
– Так, а если вспомнить обо всех этих тревожных новостях в СМИ, как думаешь, ты могла бы сыграть на пианино еще раз и заставить замолчать весь Лондон? – спросила Роуэн.
– Нам понадобится сцена гораздо больше той, что есть в актовом зале… – с улыбкой ответила Анна.
Роуэн рассмеялась, а затем принялась теребить торчащий из стены пучок травы.
– Ты знаешь, – после некоторых сомнений наконец сказала она, – Эффи была впечатлена твоим поступком. Он ее страшно разозлил, но впечатлил. – (Анна пожала плечами, стараясь казаться равнодушной.) – Она часто вспоминает о тебе. Великая Богиня, мне так много нужно тебе рассказать…
Роуэн понесло – она не замолкала около получаса, если не больше. У Анны начался следующий урок, но ей было все равно.
В выходные Анна решила вновь посетить садик на Кресси-сквер. Она прислонилась головой к своему дубу, достала книгу и прислушалась к гулу вокруг: порхание птиц, жужжание пчел, шелест ветра, стряхивавшего пыль с деревьев. Девочка подставила лицо теплым солнечным лучам. В воздухе пахло летом. Словно пузырьки в стакане с газировкой, оно поднималось на поверхность сквозь толщу земли.
Все потихоньку налаживалось: учеба вошла в привычную колею, Роуэн снова разговаривала с ней, Питер пригласил ее на выпускной бал – и все же в порядке было далеко не все: странные последствия заклинания слухов, которые вряд ли удастся исправить. Эффи со мной не разговаривает. Аттису все равно. Год почти подошел к концу, и мне пора решать, связывать мою магию или нет – если я вообще могу хоть что-то решать. После всего, что с ней произошло, Анна понимала, что разумнее всего было бы пройти церемонию Связывания; у нее было предостаточно доказательств того, что с ее магией было что-то не так, что она была опасна, но, учитывая, сколько всего от нее продолжали скрывать, Анна не переставала надеяться, что есть иной способ все исправить.
Правда скрыта на листе. Зеркало прячется внутри зеркала. Зеркало – это ключ. Загадка Яги сводила девочку с ума. Она ломала над ней голову каждый день, все повторяла ее про себя, словно прилипчивую мелодию из рекламы. Анна сорвала листик с ближайшего куста – как может быть правда скрыта на тебе? Она поднесла его ближе к глазам – на тебе ведь ничего нет. Зеркало прячется внутри зеркала. Какое зеркало? Какой ключ? Ключ от комнаты на верхнем этаже? Эта загадочная комната тоже не давала Анне покоя. А вдруг именно в ней спрятаны ответы на мои вопросы?
– У тебя в волосах божья коровка.
Голос говорившего был девочке отчаянно знаком, и все же он настолько не вязался с окружающей обстановкой, было настолько непостижимым услышать его здесь, что Анне потребовалась пара мгновений, чтобы понять, кому он принадлежит.
– Что ты здесь делаешь? – Она не стала кричать, но задала свой вопрос ледяным тоном, тщательно выговаривая каждое слово.
Аттис возвышался над ней, заслоняя солнце, прежде падавшее на страницы ее книги.
– Ага, она только что улетела, так что можешь не переживать. – С этими словами он плюхнулся на землю рядом с девочкой.
– Аттис, уходи отсюда. – Анна прикрыла глаза. Он просто не может здесь находиться. – Это частный сад. У меня есть ключ, а у тебя его нет.
– У меня тоже есть ключ. – Молодой человек вытащил из кармана свою волшебную отмычку.
– Но ты здесь не живешь. Поэтому вход в наш садик тебе запрещен.
– Когда это ты стала такой ярой блюстительницей правил, а?
Анна понимала, что это может прозвучать чересчур напыщенно, но садик на Кресси-сквер был единственным местом, где она могла побыть одна. Куда она могла сбежать. Это был ее садик.
– Значит, ты все еще злишься на меня, – продолжал Аттис. Это было не вопросом, но утверждением.
Анна не хотела смотреть Аттису в глаза.
– Если уж ты не собираешься уходить, то, пожалуйста, погуляй где-нибудь подальше от меня, – попросила она. – Мне нужно прочитать эту книгу.
– Но мне нравится это дерево. – Молодой человек похлопал рукой по дубу, как будто они были старыми друзьями.
Анна прикусила язык, чтобы не закричать: «ЭТО МОЕ ДЕРЕВО!»
– Можно я просто немного посижу тут с тобой? Я обещаю держать рот на замке, – заверил девочку Аттис.
Анна совершила большую ошибку, подняв на него глаза. Молодой человек улыбнулся – его улыбка была полна надежды, искреннего желания. Она была настолько искусной, что вполне могла бы претендовать на приз за лучшее соответствие моменту. Улыбка Аттиса одновременно окрыляла и пригвождала к месту.
– Хорошо. – Анна вновь уткнулась в книгу.
Аттис улегся на траве рядом с девочкой и уставился в небо. Анна смогла вытерпеть всего пятнадцать минут напряженного молчания, прежде чем сдалась и спросила:
– Что тебе от меня нужно?
Аттис тут же вновь сел рядом с ней, прислонившись спиной к старому дубу.
– Ты была великолепна, – сказал он.
– В смысле?
– То, как ты заколдовала всех своей мелодией. Это было великолепно. Я… – (Анна никогда прежде не видела, чтобы Аттис был не в силах подобрать слова.) – Мистер Рамсден плакал навзрыд. Лучшее, что я видел в этом году.
– Зачем ты пришел?
– Я пришел тебя проведать. Я почти не вижу тебя в школе, а когда вижу, кажется, будто мысленно ты находишься где-то в другом месте.
– Ха! Это ты избегаешь меня, а не я тебя. Как дела в ковене? – Анна попыталась скрыть свои печаль и разочарование, но едва ли ей это удалось.
– Худо-бедно. Но без тебя все уже не то. Эффи по тебе скучает.
– Она сделала свой выбор. – Анна отвела глаза в сторону.
– Вам с Эффи не стоило так поступать – возводить стену между вами.
– Не я ее возвела, а Эффи. Все так или иначе сделали свой выбор. Показали, на чьей они стороне.
– Нет никаких сторон.
– Ты в этом уверен? – Девочка вновь посмотрела Аттису в глаза.
– Ты нужна ей – ты хорошо на нее влияешь.
– Но ведь у нее есть ты.
– Ха! – ухмыльнулся Аттис. – Я, разумеется, тоже влияю на Эффи, но не уверен, что хорошо. Ты еще практикуешь магию?
Анна кивнула.
– Хотя вскоре мне предстоит сделать выбор, – пояснила она.
Аттис опустил голову.
– И какой именно выбор ты сделаешь? – поинтересовался он.
– Пока не знаю… Наверное, стану наузником, продолжу жить с тетей, и, возможно, однажды мне вернут мои магические способности. Я слишком труслива для побега.
– Ты не трус, Анна, но ты боишься. Это другое. Все чего-то боятся.
Анна покачала головой:
– Даже после всего, что тетя сделала мне, я просто… – Девочка пыталась подобрать слова. – Я просто не уверена, что могу ее бросить. Другой семьи у меня нет.
Аттис нахмурился. И хотя по его лицу очень трудно было определить точный возраст молодого человека, он одновременно казался Анне не знающим жизни ребенком и уставшим от жизни стариком. Ей хотелось встать и уйти, прежде чем Аттис попытается залезть ей в голову, но вместо этого Анна внезапно спросила:
– А ты знаешь, кто твои биологические родители? Ты как-то упомянул, что твой отец не был твоим настоящим отцом…
Молодой человек погладил траву вокруг себя. Девочка уж было решила, что он не станет отвечать, но тут Аттис сказал:
– Меня усыновили отец со своим партнером. Тот умер, когда мне было десять, а мой отец… Я давно его не видел.
– Мне очень жаль, Аттис. – Анна говорила искренне. – Ты ведь имеешь в виду того профессора? Где он сейчас?
– Мы поссорились. Мы не… мы больше не разговариваем друг с другом. Я не знаю, где он.
– Из-за чего вы поругались? – Анна понимала, что просит слишком многого от юноши, который никогда и никому о себе не рассказывал, но ей так хотелось узнать о нем побольше.
Аттис ответил не сразу. Казалось, его глаза затянули серые облака мыслей.
– Эффи. Любовь. Судьба, – наконец ответил он.
– Оу… – Анна никак не ожидала услышать что-то подобное.
– Не важно. Я все равно иду вперед. Живи быстро, умри молодым, заведи собаку, наконец, – я не знаю.