– Ясно. – Девочка поняла, что больше он ей ничего о себе не расскажет.
Выходило, что зараз Аттис делился с ней лишь крупицей информации. Возможно, так было даже лучше – узнать о нем все и сразу было бы не так интересно.
Некоторое время они сидели молча, прислушиваясь к шуму ветра, пока Аттис вдруг не сказал:
– Я слышал, что кто-то собирается пойти на выпускной с прекрасным принцем Питером. – Аттис посмотрел на Анну с глупейшим выражением лица и часто заморгал ресницами; Анна пнула его ногой. – Кажется, он подарил тебе цветы и все такое.
– Он настоящий джентльмен.
– Это был букет роз?
– Да.
– Мне ужасно жаль это слышать.
– Розы – замечательные цветы.
– Они скучные. Роза есть роза есть роза…[45] – процитировал Аттис.
– Он хотя бы дарит девушкам цветы, а что даришь им ты? Инфекции, передающиеся половым путем?
Молодой человек рухнул на траву, будто Анна выстрелила ему прямо в сердце.
– Это было бы крайне нежелательно и неуместно. И потом, я не хожу на свидания, – заметил он.
– Конечно, зачем утруждать себя преамбулами, когда можно перейти сразу к делу?
– Я хотя бы этого не скрываю. Ты же сидишь тут и злишься, что он купил тебе самые тривиальные цветы на свете.
– И вовсе они не тривиальные! Это классика, неподвластная времени, настоящая романтика.
– Но, Анна, ты ненавидишь все эти вещи.
– Спасибо на добром слове. – Девочка наградила его взглядом, от которого мог бы завянуть любой цветок. – И что же, по-твоему, надо мне дарить? Охапку сорняков?
– Хороший вопрос. – Аттис задумался. – Вот, например, маргаритка. – Он сорвал одну и покрутил в пальцах. – Симпатичная, недооцененная, хотя нет, слишком обычная. – Молодой человек ненадолго замолчал. – А вот плющ – сильный, верный, но, возможно, слишком ядовитый. Или мак – красный, таинственный, опьяняющий, смотрит на тебя каким-то прямо-таки убийственным взглядом – примерно таким же, каким смотришь на меня ты… Значит, мак тоже не подходит. – Аттис снова замолчал.
– Видишь, ты не можешь и сам придумать…
Молодой человек внезапно сел, странно взбудораженный какой-то мыслью.
– Я понял! – воскликнул он. – Молочай.
– Название похоже на какую-то болезнь.
– Никакая это не болезнь, – фыркнул Аттис. – Это такое растение, и притом очень редкое[46]. Будто из другого мира. – Он подался вперед. – Его стебель зеленый, как твои глаза, а соцветия – цвета твоих волос, не рыжие и не золотые, а нечто среднее, но яркие, как упавшая звезда. Оно растет только в дикой природе, прячется в тени лесов. Его корень очень длинный; а ветви растут во все стороны; встретить молочай непросто. Говорят, одна капля его нектара может убить человека или вернуть его обратно к жизни. – Не отводя взгляда от ее глаз, молодой человек придвинулся ближе к Анне. – Оно цветет лишь однажды единственным цветком, но, когда это происходит, весь мир склоняется перед его красотой.
Аттис замолчал, повисла странная пауза. В конце концов Анна не выдержала и расхохоталась.
– И думаешь, я поверю в эти сказки? И чем же пахнет твой чудо-цветок? Бредом сивой кобылы? – иронично спросила девочка.
– Нет. Он пахнет первым поцелуем, как твоя кожа вот здесь… – Аттис вновь протянул было руку, чтобы коснуться шеи Анны, и девочка замерла в ожидании прикосновения.
– Ты испробовал это на всех своих девушках? – торопливо спросила она, пытаясь не обращать внимания на мурашки, пробежавшие вдоль позвоночника. – Эффи знает, что ты здесь?
Аттис опустил руку, так и не коснувшись шеи Анны:
– Я в состоянии действовать без ее ведома, знаешь ли.
– Что-то не похоже.
Аттис пожал плечами.
– Она моя семья, – сказал он.
Анна кивнула. Она это знала. Сердце девочки забилось сильнее. Она посмотрела на ряд домов с суровыми лицами-фасадами за грядой деревьев.
– Я просто хочу… – вдруг начала она, – я хотела бы сбежать из дома.
– Я бы тоже хотел, чтобы ты сбежала отсюда. – Аттис выглядел таким грустным, что ей захотелось протянуть руку и коснуться его щеки. Но как только Анна пошевелила рукой, глаза молодого человека внезапно вспыхнули, загоревшись новой сумасшедшей идеей. – Возьми меня за руку, – велел он, протянув ей свою руку.
Анна с опаской посмотрела на Аттиса, но затем, отбросив все сомнения, придвинулась ближе и взяла его за руку – ее пальцы были такими бледными на фоне черных кончиков его пальцев. Молодой человек закрыл глаза и сосредоточился. Анна почувствовала, как между ними пробежала магия. Все случилось не сразу. Скорее, переход был медленным, похожим на погружение в сон… А потом внезапно мир вокруг изменился.
Дуб все еще возвышался над ними, трава и цветы по-прежнему покрывали землю, но сам садик… Ограда исчезла, дорога исчезла, дома исчезли. Лондон будто испарился. Вместо всего этого теперь простирался луг, на котором они сидели. Он был усеян цветами и утыкан цветущими деревьями. За ним простирались поля и лесистые холмы, пейзаж был неровным и неопределенным, полным света и тени. Диким.
– Что это? – спросила Анна, глядя на небо.
Затем она посмотрела вниз, на траву, покрывавшую землю, которая выглядела и ощущалась совершенно реальной.
– Это химера. – Аттис отпустил ее руку, но иллюзия не рассеялась.
Девочка все еще была здесь, в этом раю, в садике на окраине Лондона, и все же очень далеко от города. Она вдохнула запахи сада. Не пахло ни дымом, ни мокрым асфальтом; воздух был свеж, как первая травка, будто зелень цветочного стебля была срезана и рассыпана по земле. Анна сорвала травинку и поднесла к глазам – уходящий вдаль горизонт мерцал в лучах теплого, яркого солнца.
– Это ведь не по-настоящему, да?
– И да и нет, – отозвался Аттис. – Я создал эту химеру в своей голове, так что она так же реальна, как любая мысль.
Анна с улыбкой посмотрела на него:
– Мне нравится эта мысль. – (Его глаза стали мягче, один темнее другого, а улыбка – нечто среднее между ними.) – Мы в Уэльсе? Это твои воспоминания?
– Возможно, часть пейзажа взята из моих воспоминаний, но часть я придумал. Давай назовем это побегом.
Анна снова опустилась на траву и посмотрела вверх – небо над ней было голубым и бескрайним.
– Мне все равно, настоящее оно или нет, – сказала она. – Сейчас, по крайней мере, это совершенно не важно.
Анна оставалась внутри иллюзии, созданной Аттисом, так долго, как только могла, наблюдая за небом, которое постепенно окрашивалось в разные оттенки синего. Молодой человек молчал, и девочка тоже не знала, что сказать, чтобы все не испортить, поэтому она лишь молча наблюдала, как бабочки и пучки травы оказываются то в фокусе, то за его пределами.
В конце концов Анна очнулась от этого наваждения и поняла, что ей пора домой. Она боялась, как бы тетя не отправилась на ее поиски и не нашла ее здесь, грезящей наяву, лежащей в траве рядом с ним.
– Аттис, мне пора домой.
Он посмотрел на нее, будто хотел что-то сказать, но затем передумал и просто кивнул. Мир вокруг снова изменился, горизонт спрятался за ограду парка, стал слышен шум транспорта. Солнце над ними больше не казалось таким ярким, и это на мгновение испугало Анну, как будто после этой иллюзии она больше никогда не сможет смотреть на реальный мир прежними глазами, потому что он будет казаться ей слишком скучным и обыденным.
– Спасибо, – поблагодарила девочка.
Губы Аттиса расплылись в широкой искренней улыбке.
– Я поговорю с Эффи, хорошо? – спросил он. – Ей просто нужно отбросить свою гордость.
Анна все еще злилась на подругу, но скучала по ней гораздо сильнее.
– Ты правда это сделаешь? – уточнила она.
– Ты сама сказала, что я каким-то образом влияю на нее. Быть может, мне удастся повлиять на Эффи и в этом вопросе.
Анна тоже улыбнулась.
– Ты можешь посмотреть, стоит ли тетина машина возле нашего дома? Потому что если да, то мне придется найти способ проникнуть в дом незамеченной.
– Конечно. – Аттис тут же вскочил на ноги и подошел к ограде садика.
Анна быстро сунула руку во внутренний карман его блейзера и вытащила оттуда связку ключей. К счастью, волшебная отмычка висела на отдельном кольце – девочка легко и быстро сняла его и успела сунуть связку ключей обратно, прежде чем Аттис вернулся на свое место.
– Машина там, – сказал он.
Анна не могла смотреть ему в глаза. Он подарил ей мгновение свободы, но ей нужно было гораздо больше.
– Не позволяй ей издеваться над собой, – попросил молодой человек, поднимая блейзер с земли и накидывая себе на плечи. – Ладно, увидимся в понедельник.
– Пока, Аттис, и… спасибо.
Он кивнул, но как-то уныло, а после быстро покинул садик.
Девочка вернулась в дом, где ей тут же ударил в нос запах дезинфицирующих средств.
– Анна, это ты? Мне нужна твоя помощь.
– Иду, тетя.
Анна побрела в гостиную, вспоминая сладкую свободу бескрайнего неба в иллюзии Аттиса. Розовый куст в углу комнаты внезапно зацвел – один за другим на нем распускались бутоны роз.
– НЕТ! – Девочка достала из кармана свой науз. – Нет-нет-нет.
Дрожа от страха, она завязала на нем несколько удушающих узлов. Бутоны вновь закрылись.
– Анна! – На пороге гостиной возникла тетя как раз в тот момент, когда закрылся последний бутон. – Я же сказала, что мне нужна твоя помощь.
– Прости, тетя. – Анна быстро скомкала науз трясущимися руками и зажала в кулаке.
Девочка всю ночь беспокоилась, что Аттис обнаружит пропажу, вернется и потребует свой ключ обратно. Ей просто нужно было чуть больше времени. Тетя уйдет на работу пораньше, и тогда Анна наконец сделает это. Она проникнет в комнату на верхнем этаже. Девочка за всю ночь так и не сомкнула глаз, то уговаривая себя все же попытаться открыть заветную дверь, то отговаривая от этого рискованного шага.
Рано утром тетя уехала на работу. Анна проводила взглядом ее машину. Девочка решила подождать полчаса на всякий случай и только потом… Она вытащила волшебную отмычку из кармана.