— Угу. — Шибаеву не хотелось разговаривать, он сосредоточенно жевал, глядя мимо Алика. С одной стороны, он сам считал, что дело неперспективное и какое-то дохлое, а с другой — появление на сцене лжемастера меняло расклад, и можно было бы еще покопаться.
— Ты сам считал, что дело никакое, — сказал Алик, присматриваясь к Шибаеву. — Это же не убийство. Может, она права, твоя клиентка, какая, на фиг, разница, чья кукла? Может, покойницы. Ты же сам сказал, что она увлекалась магией. Хотела, допустим, извести мужа и… — Он вдруг ахнул и замолчал.
Шибаев взглянул вопросительно.
— Как, ты сказал, ее фамилия? Борисенко? У меня два месяца назад была некая Борисенко, только не Инга, а Инна. Точно! Инна Федоровна Борисенко. Расспрашивала о процедуре развода и дележа имущества. Около тридцати примерно, невысокая, блондинка, шикарно одетая. Задавала какие-то незрелые вопросы, сказала, что муж ни за что не согласится на развод, и отец тоже будет против, а она хочет уехать за границу, потому что все ее достали, и ей надоело. Интересовалась, сколько это займет времени и как открыть счет за границей. А также как муж может помешать, если у них какой-то хитрый брачный контракт, придуманный ее папой. Ши-Бон, это она! Нутром чую! У тебя нет ее фотки?
— Откуда?
— Сейчас мы найдем ее в соцсетях! — Алик побежал за планшетом. — Вот она! — возбужденно закричал он через пять минут. — Инга! Здесь она Инга. Смотри, Ши-Бон!
Некоторое время они разглядывали фотографии Инги Борисенко…
— Что и требовалось доказать! — Алик победно смотрел на Шибаева. — Она хотела развода, а он не хотел. Теперь ее больше нет, и никакого развода. И деньги делить не надо. Вот тебе и ответ! В этом мире никогда ничего не меняется. Пугал, подкладывал куклу, играл на пианино… Довел до самоубийства, а сам на коне. И ее сестру ругал за то, что обратилась к тебе, и с тобой сквозь зубы. Представляешь, как его вырубило, когда она сказала, что наняла частного детектива, а? И думать тут нечего, Ши-Бон! Жену всегда убивает муж. Точка.
Глава 14Проклятая кукла… опять?
Около десяти утра Настя Криль из одиннадцатой квартиры позвонила в дверь соседки Тамары Носовой, чтобы пожаловаться на своего супруга Даньку, который вчера снова пришел на бровях и целый вечер вынимал ей мозги, вспоминая все грехи с начала супружеской жизни, как реальные, так и воображаемые. Ну не дурак? Насте хотелось участия. Тома хорошая, понимает ее, утешит, рассмешит. Они попьют чаю, посплетничают про соседей, может, выпьют по чуть-чуть, и жизнь войдет в свою колею.
Она снова и снова нажимала на кнопку звонка, но ей никто не открывал, и в квартире было тихо. Она нагнулась и прокричала в дверную щель: «Томочка, это я! Открой!» Но в квартире по-прежнему не чувствовалось ни малейшего движения. Настя в сердцах пнула дверь ногой, и, к ее удивлению, дверь открылась.
— Томочка! — позвала Настя, входя в прихожую. — Ты что, спишь?
Она пробежала в гостиную, где, несмотря на яркий дневной свет, почему-то горела люстра. Ее подруга сидела на диване, запрокинув голову, и Насте в первую секунду показалось, что Тамара спит. Но тут она заметила на ее шее кровь! Белый свитерок Тамары также был залил кровью. Настя на миг застыла, а потом закричала…
…Капитан Астахов нагнулся, чтобы рассмотреть раны на шее женщины. Судмедэксперт Лисица, неизменно бодрый и в прекрасном расположении духа, складывал в чемоданчик инструменты.
— Чем ее? — спросил капитан. — Ножом?
— Нет. Ты не поверишь, Коля, но это зубы. Кожа слева под ухом прокушена в двух местах, видишь? — Лисица указал шариковой ручкой на две круглые ранки с черной запекшейся кровью. — Это следы резцов.
— Зубы? — не поверил капитан. — Ты серьезно?
— Уверен. Посмотри сам.
— Ее покусали?
— Ее укусили один раз. Ранки неглубокие, но крови, как видишь, прилично. Смерть наступила примерно часов десять назад. Точнее скажу позже.
— Около часу ночи, значит. Это что же у нас получается? Вампир? В наших широтах? Или секта? Первый раз в моей практике.
— В моей был лет двадцать назад похожий случай, как-нибудь расскажу…
— Не похоже, что она защищалась… — продолжал рассуждать капитан Астахов. — Гипноз?
— Не обязательно, она могла что-нибудь принять. С вином. Криминалисты определят.
— Тут только один бокал, скорее всего, ее. А его где?
— Его?
— А ты думаешь, ее покусала женщина? Зачем? Чтобы напиться крови?
— А почему сразу мужчина? Пока трудно сказать. Вот возьмем анализы, в ране остались следы слюны, тогда и узнаем. Зачем? Кровь иногда пьют для возбуждения, есть такие практики, но то кровь животных, а здесь человеческая. Этот человек, кем бы он ни был, очень болен. И очень опасен.
— Дичь какая-то, — пробормотал капитан. — Двадцать первый век…
Некоторое время они рассматривали женщину, сидевшую на диване. Запрокинутая голова и белые волосы по плечам; одна рука лежит на коленях, другая на диванной подушке; глаза, уставившиеся в потолок; засохшие струйки крови…
— Мне кажется или она действительно улыбается? — спросил капитан, отводя взгляд.
— Непроизвольное сокращение мышц лица, — сказал Лисица. — Скорее всего. Поговори с ее соседкой, она просит отпустить ее. Ей совсем плохо.
— Что это? — вдруг спросил капитан. — Около руки, под подушкой! — Он осторожно приподнял край подушки и замер. — Твою мать! — вырвалось у него.
Под подушкой находилась уже знакомая капитану Астахову грубо сшитая тряпичная кукла без лица, утыканная булавками с красными головками…
…Женщина из одиннадцатой квартиры, Настя Криль, плакала, бесшумно всхлипывая и вытирая слезы кухонным полотенцем. В кухне сильно пахло валерьянкой.
— Томочка… такая хорошая, мы дружили, просто не верится! Я пришла, звоню, звоню… А потом смотрю, дверь открыта… Я позвала, кричу: «Томочка, ты где?», а она не отвечает. Я думала, она еще спит, поздно вернулась, вхожу в залу, а она на диване… Вся в крови! Убитая! — Настя закрыла руками лицо и зарыдала.
Капитан Астахов терпеливо ждал. Лисица тронул женщину за плечо, протянул стакан воды. Она стала пить, напрягая жилы на шее.
— У вашей подруги есть семья? — спросил капитан.
— Нету. Никого у Томочки нету. Одна. Был муж, пьющий, она его выгнала… Четыре года уже. И все время сама.
— В каких отношениях она с бывшим мужем?
— Ни в каких. По-моему, он давно уехал, он не из нашего города. Во всяком случае, несколько лет уже не приходил.
— Ваша подруга с кем-то встречалась?
— Ну как… Иногда были мужчины, но… — Настя запнулась.
— Но?…
— Понимаете, сейчас трудно найти порядочного…
— С кем ваша подруга встречалась в последнее время?
Она пожала плечами.
— Вроде никого постоянного, так, несерьезно.
— То есть у нее были знакомые мужчины, но никого постоянного? — уточнил капитан.
— Были… Знаете, как оно: надо вертеться, жизнь трудная… Ну, познакомишься иногда… — Женщине было неловко, она не знала, куда девать руки, все время поправляла волосы или разглаживала салфетку на столе.
— Вы хотите сказать, что ваша подруга занималась проституцией? — не стал ходить вокруг да около капитан.
— Ну что вы! — вспыхнула женщина. — Какая еще проституция! Скажете тоже. Томочка просто знакомилась с мужчинами, приглашала в гости… У нее хорошая работа, в мастерской на базаре.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Позавчера вечером, мы пили чай, я принесла тортик…
— Кто был у вашей подруги вчера?
— Да не знаю я! Я ее вчера не видела.
Капитан Астахов молча смотрел на нее, ждал. Он даже не стал говорить, что слышимость в этих домах фантастическая и соседи, как правило, в курсе происходящего за стеной. У него было выразительное лицо, и молчание его было красноречивее всяких слов. Кличка у него в кругу коллег была Коля-буль — в том смысле, что если вцепится, то вывернет наизнанку. В честь его любимой псины, буля Клары, старой девы с отвратительным характером.
— Мой вчера пришел поддатый, — сдалась женщина. — Я не прислушивалась, мне своего горя хватает. Он как выпьет, сразу скандал. Я слышала, как у Томочки хлопнула дверь…
— Во сколько это было?
— Около часу ночи. И голоса… Томочкин и еще чей-то…
— Мужской или женский?
Она пожала плечами:
— Мужской вроде. Я не разобрала толком.
— Где ваша подруга знакомилась с мужчинами, не знаете?
— Как когда. Иногда в ночном клубе, «Белая сова» называется. Там у Томочки знакомый бармен.
«Сутенер?» — вертелось на языке капитана, но он промолчал.
Бармен из «Белой совы» показал, что да, была такая вчера, приходит иногда, зовут Тома, чем занимается, он не знает, свечку не держал. Обычная клиентка. Пила кофе, еще заказала вина. Ушла около двенадцати. Одна. Вообще вчера было пусто, будний день, без программы, а когда идет программа, яблоку негде упасть.
Тома… По паспорту Тамара Носова, тридцати шести лет. Ушла из «Белой совы» около двенадцати, домой добралась около часа ночи, причем не одна. Получается, она познакомилась с убийцей на улице? Вряд ли. Вечер вчера был холодный и промозглый, не летний, много не нагуляешь. Вполне вероятно, что он тоже был в клубе, а потом пошел за ней. Он — потому что версию о женщине-вампире капитан сразу отверг. Женщина-вампир не укладывалась у него в голове, вся интуиция капитана против этой версии восставала.
Бармен, а потом и официант вспомнили, что действительно был мужчина, раньше ни тот, ни другой здесь его не видели — похоже, он был у них впервые. Заказал кофе и больше ничего. В бейсбольной шапочке, которую он так и не снял. И вообще, какой-то странноватый тип и вроде как сонный. Голова опущена, сутулый, руки в кожаных перчатках, смотрит в стол. Сидел примерно час, почти не шевелясь, потом вдруг поднялся, кинул деньги и вышел. Даже счета не спросил…
Картина несколько прояснилась. Тамара Носова знакомилась в ночном клубе с мужчинами и приводила их домой. Вчера ей не повезло — она познакомилась с убийцей. Тут возникает интересный вопрос: этот человек действительно вампир или… что?