Из него быстро получился хороший любовник. Он видел в сексе не только средство физического удовлетворения, но и просто интересное занятие. Нет, Фабер не был великим соблазнителем. Победить, завоевать, подчинить себе женщину – все это его мало волновало. Зато он слыл мастером любовных утех, мог доставить женщинам истинное удовольствие. Для некоторых из них он являлся самым желанным мужчиной, и тот факт, что Фабер этого не знал, лишь делал его в их глазах еще более привлекательным.
Он попытался вспомнить, сколько у него было женщин: Анна, Гретхен, Ингрид, потом одна американка, две шлюхи из Штутгарта… всех не упомнишь, около двадцати… и одна из них – Гертруда.
Люси. Женщина с острова – самая красивая из всех. Фабер глубоко втянул в ноздри воздух. Он позволил себе увлечься только потому, что скоро должен быть дома, позади долгие годы воздержания. Фабер сердился на себя. В принципе он нарушает одно из основных правил, согласно которому не может быть никаких расслаблений, пока не выполнено задание, не закончена работа. Действительно, кое-какая работка оставалась.
Неясно, как быть с баркой, которая придет сюда после шторма, – есть несколько решений. Возможно, оптимальное – одного за другим вывести из строя всех жителей острова, самому встретить барку, отослать ее обратно, выдумать какую-нибудь историю, наплести с три короба. Он мог бы сказать, что прибыл навестить семью Роузов на моторке, он их родственник или, к примеру, естествоиспытатель, наблюдает за птицами. Ладно, успеется, особой проблемы здесь нет. Позже можно придумать хорошую легенду.
Действительно, вроде все складывается удачно. Одинокий остров в море, сравнительно далеко до материка, только четыре человека, замечательное место, где можно укрыться. Еще немного подождать – и, прощай, Британия. А как сложен путь сюда, как много препятствий, пришлось здорово поработать стилетом – сначала те пятеро патрульных из Местной обороны, затем парень из Йоркшира, связник из Центра… Кто следующий? Старик, калека, женщина, ребенок. Их убрать несложно.
Люси тоже не спала. Она прислушивалась. Звуков вокруг предостаточно, целый оркестр: снаружи дождь барабанит по крыше, на чердаке воет ветер, море и берег крутятся в бешеном танце. Старенький дом тоже издает звуки, треща по швам при сильных порывах ветра. Внутри в комнате можно слышать ровное сопение Дэвида, впрочем, не переходящее в храп, ибо он принял сегодня двойную дозу лекарства; частое глубокое дыхание Джо, который спит на раскладушке у дальней стены.
Не могу уснуть из-за звуков, подумала Люси. Нет, ложь. Кого я пытаюсь обмануть? В ее ночном бдении виноват только Генри, который смотрел на ее тело в ванной; мягко касался руками, перевязывая палец. Сейчас он лежит в соседней комнате и крепко спит. Спит ли?
Он не рассказывал о себе много. Ясно лишь то, что Генри не женат. Она не знала, откуда он родом, по акценту догадаться трудно. Чем занимается? Скорее всего, зубной врач или солдат. Он не такой скучный, как все адвокаты, слишком умный для журналиста, явно не доктор, тот бы не смог скрывать свою профессию более пяти минут. Для барристера недостаточно богатый, для актера слишком скромный. Наверное, все же военнослужащий.
Живет один? Или с матерью? А может, с женщиной? Как одевается, когда не на рыбалке? Есть у него машина? Да, вероятно есть, и водит он очень быстро.
При мысли о машине опять перед глазами встала авария, она до боли сжала глаза, чтобы прогнать кошмар. Надо переключиться, подумать о чем-то другом.
Люси снова вспомнила о Генри и наконец поняла: она хочет, чтобы он стал ее любовником.
Слишком смелая мысль для женщины. Женщина встречает мужчину, он начинает ей нравиться, она хочет его получше узнать, в итоге влюбляется, но физическое влечение, желание и даже потребность еще не возникают, не приходят сразу, если только это не… отклонение, если женщина нормальна.
Нелепо получается. Ей бы надо хотеть мужа, а не первого встречного мужика. Она не проститутка.
А все равно, как ни говори, помечтать приятно. Дэвид и Джо спят. Можно спокойно встать с кровати, пойти по коридору, войти в его комнату и тихонько лечь рядом…
Что, собственно, останавливает? Характер? Происхождение? Воспитание?
Раз уж она готова к этому, то лучше всего с Генри. Он мягкий, нежный, деликатный и не станет презирать ее за то, что она сама предложила себя, словно шлюха из Сохо.
Люси перевернулась на другой бок. Почему она решила, что Генри не будет ее презирать? Он находится в доме лишь один день, да и то почти постоянно в кровати.
Неплохо бы, чтобы он снова увидел ее обнаженной. Интересно еще раз понаблюдать, как на его лице удивление сменяется восхищением. Она почувствует его руки, они будут ее ласкать, гладить по всему телу.
Люси знала возможности своего тела. Она заметила, что лежит почти мокрая, рука потянулась к клитору. Стоп, не надо, не сейчас.
Ноги чуть раздвинулись, в груди что-то жгло. Нет, довольно, мне надо спать… спать…
Закончить мысль Люси так и не смогла. Она выскользнула из постели, быстро направилась к двери.
Фабер услышал шаги в коридоре, среагировал мгновенно. Никаких посторонних мыслей. Только безопасность. Он осторожно спустил ноги на пол, поднялся с кровати, неслышно подошел к окну и встал в темном углу, зажав стилет в правой руке.
Он услышал, как открылась дверь и кто-то вошел в комнату; щелкнул замок. Кто это? Если убийца, то почему не оставил дверь открытой, чтобы быстро исчезнуть, да и какой убийца здесь, на глухом острове?
Никаких случайностей. Береженого Бог бережет. Ветер на секунду стих, он услышал приглушенное дыхание рядом с кроватью, затем какой-то тихий возглас… Фабер прыгнул.
Он повалил пришельца на кровать лицом вниз, нож приставлен к горлу, колено упирается в спину, но тут догадался, что пришелец – женщина, и не просто женщина, а Люси. Фабер ослабил хватку, отошел к тумбочке и включил ночную лампу.
При тусклом свете ее лицо казалось бледным.
Фабер спрятал нож.
– Извините, ради Бога, – прошептал он. – Я…
Не вставая с кровати, она легла на спину, удивленно ощупала то место на шее, где ее душили. Жутко, но какая у него отменная реакция, какой быстрый мужчина. Люси захихикала.
– Я думал, это грабитель, – сказал Фабер, заранее зная, что его слова прозвучат нелепо.
– Откуда здесь грабитель, как вы считаете? – На ее щеки вернулся румянец.
Люси лежала в свободной старомодной фланелевой сорочке до пят. Ее темно-рыжие волосы разметались у него на подушке. Глаза казались очень большими, губы – влажными.
– Вы восхитительны, – прошептал Фабер.
Люси закрыла глаза.
Он наклонился к ней, поцеловал прямо в губы. Она ответила на его поцелуй. Кончиками пальцев он нежно касался ее шеи, ушей.
Фабер хотел ласкать Люси еще и еще, но понял, что ее время ограничено. Прижимаясь к нему всем телом, она просунула руки ему под пижаму и еле слышно застонала, дыхание ее было прерывистым.
Не отрываясь от ее губ, Фабер нащупал рукой выключатель, потушил лампу. На секунду он приподнялся, стащил с себя пижаму. Быстро и незаметно для нее он сорвал с груди кассету с пленкой, не обращая внимания на боль от прилипшего к коже пластыря. Кассета неслышно упала на пол, ногой он задвинул ее глубоко под кровать. Ремешок со стилетом запихнул туда же.
Фабер резко задрал вверх ее длинную сорочку.
– Ну, давай же быстрее, – прошептала Люси и почувствовала тяжесть опускающегося на нее тела Генри.
Странно, но потом она не чувствовала себя ни капельки виноватой – только удовлетворение и приятная нега после оргазма. Наконец, ей удалось получить то, чего она так долго хотела. Люси лежала на спине, глаза закрыты, рука гладит жесткие волосы на его шее, каждое прикосновение доставляет удовольствие.
– Дорогой, прости, я так торопилась…
– Помолчи, не надо слов…
– Ты еще не кончил?
– Нет, молчи, хочу тебя.
Он плавно соскользнул вниз между ее бедер, начал целовать живот, лаская его языком. Боже, как приятно, подумала она. Его рот пошел еще ниже. Нет, невозможно, он не станет делать этого там… ой… Фабер не просто целовал ее, он вовсю сосал клитор, захватывая губами лобок. Люси была в шоке, она не чувствовала своего тела, вокруг все кружилось, уплывало далеко-далеко… И только после этого он вошел в нее. Люси задрожала, ощущая его орган, внутри все горело. Наступило блаженство, ни о каком контроле теперь не могло быть и речи, ноги взмыли вверх, бедра ритмично двигались, она стонала, терлась о его щеки, нос, лоб, полностью поглощенная захлестнувшей ее звериной страстью. Ритм движений становился быстрее, рот широко открылся, сейчас раздастся крик… но в этот момент он зажал ей рот рукой. Оргазм пришел внезапно, поглотил волной все тело, крик потух в горле.
На какое-то время она отключилась. Люси смутно чувствовала, что он по-прежнему лежит у нее между ног, нежно треплет губами бедро, трется о него колючей щекой.
В полной тишине прозвучали слова:
– Вот теперь я понимаю Лоуренса.
Он поднял голову.
– О чем это ты?
– Не думала, что может быть так приятно. Было просто чудесно.
– Почему было?
– Неужели ты можешь еще? Я уже выдохлась.
Фабер поменял позицию, приподнялся, встал на колени возле ее грудей. Только сейчас она поняла, чего он хочет, и во второй раз ощутила шок… его орган такой большой, упругий… А почему нет? Ведь она сама этого хочет… хочет взять в рот его плоть. Люси приподняла голову с подушки, дотянулась к его животу губами… он застонал от экстаза.
Генри придерживал ей голову руками, задавал ритм, тяжело дышал… Люси посмотрела вверх, ему в лицо. Он дрожал и буквально пожирал ее глазами, опьяневший от того, что она делала губами. На секунду Люси подумала о том, что произойдет, когда он кончит. К черту! Ради огромного удовольствия, которое доставляет ей Генри, можно плюнуть на многое, в постели каждый сам себе хозяин, все нормы относительны.