– Даю слово.
Поцелуй скрепил клятву.
Наш экипаж покатил в сторону тракта лишь к вечеру, свеи же отчалили днём. Марина заметно погрустнела и разглядывает пейзажи за окном. Лето в разгаре, стоит удивительно ясная и тёплая погода. Поют и кричат птицы, словно солнце им больше не указ, ровным фоном стрекочут насекомые. В приоткрытое окно струится приятный луговой аромат.
Иван с Катериной ведут тихую беседу. Удивительная она девушка. Есть такие, которых и слышно, и видно за версту. О них не забудешь, а порой, когда уйдут, блаженно выдохнешь. Катя же иная – нисколько не возмущает мир, легко вписывается в общество и словно тёплый вязаный жилет из мягкой шерсти: пока есть – ты её не замечаешь, но когда нет – тут же понимаешь, что чего-то не хватает.
Я легко улыбнулся им и перевёл взгляд на Марину:
– Чего загрустила?
– Я? – растерялась она. – Ой, нет. С чего бы? Так, просто…
– Сигрюнн хорошая, да?
– Очень, – озарилась девушка. – Не думала, что так привяжусь к иноземке. Все они раньше были словно страшилы из сказок.
– Вернётся. Ещё свидимся.
– Ну, не знаю, – пожала плечами Марина. – Это тут оно, пока свежие эмоции, хочется и всё такое. А там, за тридевять земель… я вот вполне бы могла с концами уехать.
– Негодница, – усмехнулся я.
– Ну, а чего? Зря вот вы из жизни какие-то прям кружева выводите. На ровном месте сложности находите. Не знаю, Игорь, может мне просто в детстве душу выжгло… но я бы подумала ещё, стоит ли возвращаться.
Вместо того, чтобы ощутить омерзение к несколько циничному взгляду на жизнь, я лишь обнял и покрепче прижал.
– Ты же мне с самого начала говорила, что дурная, спасу нет. Я помню, вот как вчера было: чуть выше рынка в колыванском порту. Не вижу теперь причин за сердце хвататься. Одно бы прояснить, – посмотрел я на неё, – что это ещё за “вы” такие?
– Дворяне, конечно, – едва сдерживая смех, пояснила она. – Высокородные. Голубая кровь.
– Не наговаривай давай. Я пока почётный гражданин, да и то… лазать по говнюшникам в охоте за монстрами – это немного отстоит от описанного тобой образа.
Заржали уже вчетвером.
– Ой, да ты каждый раз грязный по самые брови приходишь, – ввернула Марина. – Хорошо, что мне до фонаря на это. Главное, чтобы силы на меня оставались, остальное поправимо.
– И не поспоришь ведь, – глянул я на Ивана. – Мать его, там пока со всеми этими гадами разберёшься, уже не до мытья. Ну ничего, сейчас деньжат подкоплю и надо домик в Петергофе прикупить. Или, если землю дадут, то под ним где-нить, – подмигнул я. – Имение поставлю. Гимназию закончу. На оклад хороший сяду. Может, в кампанию какую ещё схожу и будет потом счастье.
Иван красноречиво выдержал взгляд, мол, чеши, чеши.
– Это ты девкам будешь рассказывать, чтобы они скорее подол задирали, – выдал он. – Ну или детишкам, помельче которые.
– Взял, вот, и испоганил. Такую красоту нарисовал хоть в галерею неси, а ты? – ощерился я.
– Брат, скоро я разживусь деньгами. Если всё пойдёт хорошо, то весьма неплохими. Готов лично тебе жалование платить, чтобы сидел в этом своём имении и годы считал, но вот бьюсь об заклад… *мат*! хоть на что спорим – ввяжешься в какую-нибудь авантюру. Да и…
Иван помрачнел, а я без труда понял о чём тот вспомнил. Всё это, понятное дело, только трёп. Никуда я от леденящей ненависти, что охватывает душу, не денусь. Злой рок умостил камнем, хорошо освятил и щедро полил кровью мой путь. Так и буду идти с её хлюпанье под ногами. Не скользя, словно заговорённый. Хотя скорее уж проклятый.
Повисшее молчание оборвала Марина – громко чихнула и, к общему хохоту, рассыпала огненные искры вокруг головы. Словно шутиха какая-то.
– Хочешь спалить новый экипаж?
– Я не специа-а-ально! Это ещё не самое страшное, как бывает. Вот разок меня отец так отлупил, что едва не померла, а всего-то стог сена спалила. Тоже чихнула, из-за поганой мошки.
– Достался же тебе батя, – повёл Иван головой.
– Пхах! Так я его потом прибила нахер, – расхохоталась она. – Только не говорите никому.
Молчаливое удивление брата и Кати прервал смех, да я и сам вздрагиваю от его приступов.
Ближе к городу одолели вопросы. Что ещё за вызов в гимназию? Зачем я, практически рядовой боец, вдруг понадобился Его превосходительству генерал-майору? И как он вообще узнал, где меня искать? Что за срочность такая?
Впрочем, терзаться особо не стоит – скоро смогу узнать лично. Просто, одолевает какое-то нехорошее предчувствие. Это или уже привычка ждать от перемен только худого, либо полезный навык. А может просто пришли новости из Москвы о некроманте? Скорее всего это. Иначе мне непонятна причина именно личного вызова. В распоряжении Геннадия Ортеговича сотни бойцов, если же объявить общий сбор, так и тысячи. Великая сила. Я там скорее буду мешаться со своей не обкатанной стихийной магией.
В пути всего несколько часов, а погода успела приготовить сюрприз. Пока въехали в чёрную часть, пока добрались до гостиницы – пошла с неба морось. Ветер дует промозглый настолько, что мой истерзанный приключениями плащ почти не спасает. Придётся обновить, но всё же диву даёшься от способности погоды так быстро и сильно портиться. Парень-конюх получил монет для вдохновения – коней надо и распрячь, и почистить, а на нём только старый тулуп. Позже отдам ему свой плащ.
– Бр-р-р! – воскликнула Марина, оказавшись в главной зале и тут же прильнув к полыхающему камину. Можно сказать, в объятья родной стихии. – Тамара! Можно нам всего и быстро?
Вылетевшая было с кухни девчонка кивнула и метнулась обратно. Зал занят на треть, наше появление люди встретили спокойно, а некоторые даже заулыбались и поприветствовали. Всё же хорошо оказаться в ставшем родным городе.
Стоило мне отхлебнуть могучего составом отвара из парящей кружки, как на пороге зала возникла троица стражи. Сетовать на судьбу не стал – всё же успел плотно поужинать.
– Можете не рассказывать, – откозырял я. – Его Высокоблагородие требует на ковёр?
– Так точно, – кивнул молодой маг в чине капитан-поручика.
– Тогда идём.
Попрощавшись со спутниками, поспешил на встречу. Чего же всё-таки хочет от меня господин генерал?
Глава 8
Поздний вечер и ночь самое нервное время для стражи. Формально они представляют закон, а значит могут любым участникам беспорядков давать указания, применять силу и даже действовать по обстановке, что на практике означает возможность убийства. Наверняка многие бы в Петергофе вздохнули спокойнее, если бы формальные возможности соответствовали фактическим, но к вящему сожалению приходится балансировать над пропастью, и “действия по обстановке” обретают новый смысл – смотреть кто, где и что вытворяет. Затем нужно по-аптекарски точно выверить тактику и прекратить беспорядки. Весьма сложное занятие, ибо Петергоф это не колыванский порт, тут практический каждый встречный – дворянин.
Путь к гимназии не обошёлся без эксцессов: проявив чудеса уважения к хозяину ресторана, юная братия покинула стены заведения и уже перед ним устроила необходимый ритуал обмена репликами перед боем. Мы успели вовремя, ещё бы пара обидных слов и гудящая в эфире мощь нивелировала всю величину ответственности, ещё недавно проявленную перед заведением. Хмельные стихийники бы разворотили и дорогу, и фасады окружающих зданий.
Времени на споры и разборки у нас не было, а отряд патруля уступал компании из семи магов. Даже вкупе со мной. Спасла импровизация.
Бляха особых полномочий была быстро явлена хмельным глазам. Я чётко обозначил, если не прекратится конфликт, мы будем вынуждены задержать всех и освободятся они лишь к утру, с весомым штрафом. Так же указал об ожидании Его превосходительства и ценности каждой минуты, что несомненно будет отражено на наказании.
В компании нашёлся добряк, тут же разразившийся репликой, мол, чего-то им в голову попало, а теперь уже всё хорошо и тут же заключил оппонента в объятья. Тот и сам заулыбался, и почти сразу закадычные друзья потянулись обратно в ресторан, захватив остальных.
Стражники одарили благодарностью, а капитана-поручика потянуло на разговор. Я узнал, что эти семеро, – основной костяк, три выпускника гимназии, – уже давно стали мозолью для стражей порядка. Заводила и главный кутёжник – Кривошеев Константин, сочетает в себе, помимо страсти к алкоголю и прочим порокам, ещё и наследование главенства в роду Кривошеевых, а те занимают в городе весомое положение, заведуя снабжением и строительством. Пусть у Ортеговича всё с уклоном в армейский порядок, но даже ему приходится считаться с элитой. Не военной, как сам генерал-майор и Император, а владеющей многими богатствами и крайне досадующей, что в Российской Империи больше думают о войне, нежели о достатке. И так старший в отряде переживает по этому поводу, что решился на откровенность и выразил торжество по поводу Его императорского величества, мол, другой и не нужен, а всяким этим “кривошеевым” надо указать место. Ребята из отряда, похоже, эти мысли уже слышали и вида не подали, я же осторожно ответил, что оборона государства нужна и важна. Капитан-поручик воспринял, как полную поддержку и продолжил распространяться, как и куда бы он сослал всех противников усиления военного могущества Империи.
Полезного из пылкого монолога я извлёк немного, но всё же понял, что главы сильнейших родов имеют существенное влияние на Императора. Это расходится с обывательским мнением о всесильном государе, даже несмотря на то, что тот действительно ворочает чудовищной мощью, заслуженно находясь в высшем магическом чине. Просто и главы кланов не лыком шиты.
Геннадий Ортегович успел покинуть рабочее место и отбыл в стоящий особняком от других роскошных строений дом – резиденцию главы города и гимназии. Мы получили указание явиться туда. Идти не далеко, кругом магические фонари и декоративные деревья с кустарниками. Полно охраны – в этом районе города, вплотную прилегающем к гимназии, живут самые титулованные горожане.