Между тем проблема княжений для братьев никуда не исчезла. Святославу Ольговичу на время повезло. Утверждение Всеволода в Киеве разом изменило непостоянные симпатии новгородцев. Когда Юрий Суздальский, чей сын на тот момент сидел в Новгороде, потребовал от горожан присоединиться к походу на Киев, те отказались. Сын Долгорукого 1 сентября 1139 года бежал из города, а новгородцы, отослав детей знати в заложники Всеволоду и принеся ему присягу, попросили в князья Святослава. Он вновь отбыл в Новгород и 25 декабря сел на своем прежнем столе. Город встретил его беспокойно — оскорбленный Юрий начал войну, захватив Торжок, а в самом Новгороде за время междукняжия начались беспорядки{106}.
Прибыв в Новгород, Святослав принялся железной рукой наводить порядок и, надо думать, сводить счеты, благо было за что. В 1140 году он бросил в темницу возглавлявшего враждебную партию боярина Коснятина Микулича. Некоторые другие противники князя бежали в Суздаль к Юрию. Святославу помогал его главный и давний сторонник — посадник Якун Мирославич. Такая «злоба» вызвала гнев в Новгороде, против князя выступило вече. Хотя решение о его изгнании принято не было, Святослав понимал, что это дело времени, поэтому обратился к Всеволоду со словами: «Тяжело, брат, с этими людьми. Не хочу у них быть — пошли, кого тебе любо». Обеспечивая свою безопасность, Святослав вытребовал у новгородцев в заложники шестерых знатных бояр и отправил в цепях их и Коснятина в Киев к Всеволоду{107}.
В феврале 1141 года Всеволод прислал брату весть, что отправляет в Новгород своего сына, его тезку Святослава. Когда об этом стало известно в Новгороде, горожане собрались на вече, в отместку за предшествовавшие «насилия» перебили часть сторонников князя и отправили за Святославом Всеволодовичем в Киев большое посольство из бояр во главе с епископом. Святославу Ольговичу же настоятельно предложили: «Дождись брата, потом пойдешь». Однако новгородский тысяцкий и княжеский кум предупредил: «Княже, хотят тебя захватить». Святослав после всего случившегося, конечно, имел основания бояться, а потому ночью бежал из города вместе с женой, дружинниками, а также посадником Якуном и его братом Прокопием Мирославичами. Новгородцам удалось нагнать бояр — их избили до полусмерти, раздели и сбросили с моста в Волхов. Им чудом удалось выбраться. Вечевики признали, что «Бог упас», взяли с них больше тысячи гривен и, забив в колодки, отправили в Заволочье. Святослав же благополучно добрался до Полоцка, а оттуда направился в Смоленск. Вести о бегстве Святослава и расправах над партией Ольговичей достигли Киева задолго до его прибытия. Всеволод передумал было отпускать сына, но тут прибыло посольство во главе с Нифонтом и убедило его. Однако когда Святослав Всеволодович уже отправился в Новгород и по дороге заехал в Чернигов, из Новгорода прибыло новое вечевое решение. Всеволоду заявили: «Не хотим ни сына твоего, ни брата, ни племени вашего, а только племени Владимира». Разгневанный великий князь отозвал сына. Более того, он задержал послов и находившихся в Киеве новгородских купцов. Послы уговаривали Всеволода отправить к ним кого-то из Мстиславичей, но великий князь не менял гнев на милость несколько месяцев, Мстиславичам же передал в удел Берестье со словами: «Новгорода не берите, они сидят на своей силе — где какого князя сами найдут».
Между тем Святослав Ольгович возвратился на юг. Он рассчитывал вернуть себе Курск и Новгород-Северский, однако это не входило в планы Всеволода. Его гонцы перехватили брата в Стародубе. Переговоры «о волостях» в Киеве пошли не так, как ожидал Святослав. Разгневанный, он уехал от брата в оставшийся ему верным Курск. В конце концов Святослав нехотя согласился получить вместо Новгорода-Северского Белгород в Киевской земле, но обида осталась. Все попытки Всеволода навести на Руси свои порядки одна за другой терпели неудачу. Зимой 1141/42 года Игорь Ольгович, — возможно, сидевший в Новгороде-Северском, — подступил к Чернигову, пытаясь выгнать Владимира Давыдовича. Кузены «сотворили мир» без всякого участия великого князя, но раскол в доме Святославичей стал уже явным. Всеволод же из-за новгородских дел погряз в войне с Юрием Долгоруким, сына которого в ноябре снова призвали озлобленные новгородцы{108}.
Неудивительно, что в конечном счете великий князь поддался на уговоры жены, подученной братом Изяславом, и согласился отправить на север популярного у новгородцев Святополка Мстиславича. Пленных послов и купцов из Киева отпустили, Юрьевича новгородцы свергли, и 19 апреля 1142 года шурин Всеволода вступил в Новгород. Шесть лет борьбы Ольговичей за северную столицу Руси закончились практически безрезультатно{109}.
И этим, конечно, усобица не завершилась. Всеволод не оставлял попыток перетасовать уделы родни и укрепить собственную власть. Когда 22 января 1142 года умер Андрей Владимирович Переяславский, Всеволод, отправив Святополка в Новгород, сам двинул войска на Туров. Он требовал от Вячеслава Владимировича перейти в Переяславль, уступив ему свой удел — это-де «киевская волость». Вячеслав вновь проявил покладистость и променял безопасный Туров на граничащую со Степью, хотя и более крупную Переяславскую землю. На Переяславль претендовал и Изяслав Мстиславич — но остался в своем Владимире. В Турове же великий князь посадил сына Святослава, лишившегося Новгорода.
Всё происшедшее вызвало ярость двух других Ольговичей. «Волости дает сыновьям, а братьев ничем не наделил», — рассуждали между собой Святослав и Игорь. Всеволод сохранял за собой северную часть черниговских владений, земли вятичей, чем тоже вызывал недовольство родни. Игорь рассчитывал, что ему достанется переяславский стол — а значит, в перспективе и Киев. Всеволод, узнав о роптании родственников, призвал к себе и Ольговичей, и Давыдовичей, снова желая стравить их между собой, чтобы обойтись малыми уступками. Но на этот раз его план не удался: Святослав пришел вместе с Давыдовичами. Игорь с дружиной встал отдельно от братьев, но тут же связался с ними. «Что дает тебе брат старейший?» — спросил Святослав. «Дает нам по городу — Берестье, Дорогичин, Черторыйск и Клецк, а своей отчины, Вятичей, не даст». Святослав скрепил союз с братом крестоцелованием, а на следующий день к нему присоединились и Давыдовичи.
Когда Всеволод пригласил братьев отобедать с ним в Киеве, они передали ему: «Ты сидишь в Киеве, а мы просим у тебя Черниговской и Новгородской (Северской. — С. А.) волости, а Киевской не хотим». Всеволод не уступал, предлагая братьям довольствоваться пожалованиями в Полесье. «Ты нам брат старейший, — ерничали Ольговичи и Давидовичи. — Раз нам не даешь ничего, то сами себе поищем». Братья подступили к Переяславлю и, осадив его, начали разорять окрестности. Однако тут они оказались одни против всей остальной Руси. Всеволод отправил Вячеславу свою рать; на помощь дяде прибыл Изяслав Мстиславич, который и отбил врага от Переяславля. После этого Ростислав и Изяслав Мстиславичи вторглись в чернигово-северские земли. Изяслав даже разорил окрестности Чернигова. Игорь с союзниками не стерпел обиды и после ухода Мстиславичей вновь выступил к Переяславлю. Но и вторая попытка взять город не удалась. После этого Всеволод при посредничестве Николая Святоши замирился с братьями, добавив к пожалованиям еще несколько малых городов Киевщины, и уговорил Давыдовичей отступить от крестоцелования с Ольговичами. Разбив враждебную коалицию и одарив родню порознь, Всеволод, казалось бы, завершил распрю. Давидовичам достались, помимо Берестья и Дорогичина на Волыни, Вщиж и Ормина в черниговских землях; Игорь получил малые городки Киевщины — Городец, Юрьев и Рогачев, а Святослав — Клецк и Черторыйск. Вячеслав, посидев в Переяславле, просил великого князя забрать его из этого беспокойного удела и вернуть ему Туров. Всеволод согласился, пересадил в Переяславль успешно защитившего город Изяслава Мстиславича, а на Волынь отправил из Турова своего сына Святослава.
Ольговичи, и без того разозленные предательством Давидовичей, вышли из себя. «Любишь ты Мстиславичей, шурьев своих, а наших врагов, — упрекали они старшего брата, — обсажался ими нам на обезглавливание и безместье, да и себе самому». Игорь и Святослав потребовали идти на Мстиславичей войной, но Всеволод отказался. В усобице наступило затишье, выгодное Мономашичам, вновь ставшим сильнейшим княжеским домом на Руси{110}.
Передышка нужна была Всеволоду для улаживания внешних дел. В 1141 году он просватал свою дочь Звениславу за польского княжича Болеслава Владиславича, с отцом которого еще раньше заключил союз. Польша тоже была охвачена междоусобной бранью. Великий князь Владислав враждовал со своими братьями Мешком и Болеславом. Всеволод, не успев завершить усобицу на Руси, вмешался в польскую, получив тем самым все основания рассчитывать на ответную услугу. В 1142 году Святослав Всеволодович по приказу отца ходил в Польшу с Изяславом Давыдовичем и Владимиром Галицким и вернулся с большим полоном{111}.
Единственным в правление Всеволода годом, прошедшим для него мирно, был 1143-й. Великий князь наладил отношения с Полоцком, женив своего сына Святослава на Марии, дочери тамошнего князя Василька, и задав по этому поводу пир для «всех братьев» и польских свойственников. Изяслав Мстиславич, однако, не отстал от зятя и той же зимой заключил брачный союз с полоцким домом, отдав дочь за нового полоцкого князя Рогволода, преемника умершего Василька. Случилось это уже в начале 1144 года, и по этому поводу Всеволод гостил у Изяслава в Переяславле, не слишком искренне демонстрируя единение{112}