– Что для вас означает Россия?
– Отечество. Здесь мои корни, здесь мои предки. Я привязан к этой земле. И ничто не спасает от головных болей по этому поводу.
– Что вас может сломать, поставить на колени?
– Я достаточно много прошел и умирал даже. Я не знаю, какие могут быть в жизни еще испытания. Ставила меня на колени и заставляла плакать только любовь.
– О чем просите Бога?
– Я молю, чтобы Бог придал мне силы в борьбе со злом. Чтобы восторжествовала в конце концов на земле правда. Я молюсь за Россию, возрожденную и вставшую с колен. За нищих и больных.
– Может, сегодняшнему Талькову не до лирики? Сужу по песням «Россия», «Бывший подъесаул», «Я вернусь».
– Просто «сегодняшний Тальков» отдает, уж простите, предпочтение собственным песням. Это возможность выразить себя. Через авторскую песню я могу рассказать о своем отношении к происходящему вокруг нас. И темы моих песен потому самые разные. Ближе мне история России. Но о любви буду писать всегда.
– Вы сказали, что своей музыкой протестуете. На что направлен протест?
– Он направлен против зла, насилия, умышленного развала моей Родины. Против тех правительств, что правили ею, начиная с 1917 года. Я считаю, что эти правительства боролись с Богом за право обладания этой землей и служили впрямую сатане.
– Игорь, вы никогда не пробовали использовать стихи других авторов? Например, великих поэтов?
– Нет. Я всегда опираюсь только на свое творчество, на свой материал.
– Считаете ли вы себя русским патриотом?
– Да, я считаю себя русским патриотом. Потому что мне не безразлично, что происходит с Россией.
– Значит, патриотизм для вас более широкое понятие, нежели любовь?
– Да, более широкое. Потому что любить и бездействовать – это не патриотизм. Патриот – человек любящий и действующий.
С женой Татьяной и сыном Игорем
Ольга Юльевна с внуком Игорем. 2005 год
– А в литературе, философии кто вами наиболее почитаем?
– В литературе – Пушкин, Бунин, что касается философии, – Монтень, Нострадамус.
– Игорь, есть какая-то программа, площадка, зал, город, где бы очень хотелось выступить, но пока не удавалось?
– Конечно, есть. Допустим, очень хотел бы выступить в парижской «Олимпии» для русских эмигрантов. Там же сошлись настоящие дворяне.
– У вас большой круг общения в обычной жизни? Кого любите видеть в свободное от концертов время?
– Таких людей очень мало. Я теперь очень осторожен в контактах. Меня часто предавали, и я сильно разочаровался как в мужчинах, так и в женщинах. Я всегда пытался открыть свою душу тому, кого считал другом, но порой мне в нее просто плевали. После чего душа вновь замыкалась. Правда, потом время, что называется, вылечивало, понемногу приходил себя, но следовал какой-то новый удар, и все повторялось. Поэтому теперь, если я кого и хочу видеть, то только тех людей, которых давно знаю. Которые хорошо ко мне относятся и относились так же и в те годы, когда я еще не был известен. Но я повторяю, что их очень мало.
– Сейчас ваша душа находится в замкнутом состоянии или в периоде раскрытости?
– Если говорить о людях вообще, то приоткрывается.
– Как артист, как певец, как поэт что бы вы сказали в своем финальном монологе?
– Человек, ни разу не задавший себе вопрос: «Зачем он живет?», наверное, прожил жизнь зря. Он мог бы и не рождаться. И я думаю, всем живущим ныне имеет смысл задать себе этот вопрос, пока не поздно. Потому что от него начинается отсчет всему: как человек живет, что он из жизни черпает, какую информацию из нее выбирает. Как относится к людям, что для него Добро и Зло, Бог и дьявол. Бытие. То есть, каково его мироощущение.
– Вы задавали себе этот вопрос?
– Я задавал себе его, когда мне было двенадцать лет.
– Вы нашли ответ?
– Вот мне сейчас тридцать четыре года. С того времени прошло двадцать два года. И двадцать два года я каждый день пытаюсь ответить на него.
– Игорь, а для себя какую бы выбрали краску?
– Белую. Я люблю белый цвет. Звезды светятся белым, луна белая, солнце белое… Он очищает…
– Есть такой режиссер, у которого вы мечтали бы сняться?
– Конечно. Из наших у Никиты Михалкова, из зарубежных – у Феллини. Их фильмы смотрю, забывая обо всем. Но это все, конечно, фантазии.
– А кто из актеров вам ближе по духу?
– Мой идеал – Ален Делон, хотя многим это и покажется банальным. В нем мужественность удивительно сочетается с сентиментальностью. Он воин и лирик одновременно.
– И конечно, что совсем немаловажно, любимец дам?
– Пушкин еще в прошлом веке говорил: «Сладостное внимание женщин – почти единственная цель наших усилий». Я с ним полностью согласен.
– Что вас восхищает в женщине?
– Вы знаете, стройные, эффектные, красивые в моем понимании меркнут перед умными женщинами. И все остальные качества вытекают из этого. Ум – это доброта. Умная женщина не может быть жестокой, лживой, безнравственной.
– Где вы берете сюжеты для своих песен?
– История России – мое самое давнее и самое сильное увлечение. Я люблю читать исторические книги, коллекционирую исследования, мемуары, воспоминания, стараюсь доставать неопубликованные исторические материалы. И поэтому на концертах с гордостью говорю, что каждая моя песня имеет документальное подтверждение.
– Сейчас на эстраде в полный голос звучат белогвардейские мотивы. Вы тоже обратились к этой теме. Дань моде?
– Я потомок русского офицера. И преклоняюсь перед этими благородными, безукоризненно честными и беспредельно преданными Отечеству людьми, которых не только уничтожили, но и облили грязью, а потом вычеркнули из нашей истории и из нашей памяти. Но на пепелище ничего лучшего воздвигнуть не удалось.
– Игорь, не кажется ли вам, что от многих ваших песен веет безысходностью?
– Нет, не кажется. Во всех моих песнях звучит оптимизм и надежда. Действительно, многие мои даже шуточные песни написаны в миноре; но я не пессимист.
– Вы долго оставались непризнанным, ваш путь на сцену был долгим и тернистым, мы знаем немало примеров, когда отчаявшиеся люди покидали Родину. А у вас не возникло подобного желания?
– Я люблю Россию, прикован корнями к ней и должен уйти в эту землю. Это, во-первых… Сейчас же все человечество балансирует на грани, Россия стоит у края пропасти, все остальные – за ней. И от того, выдержит ли Россия, зависит, будет ли жизнь на планете, и в такой час нужно быть на этой земле, помогать ей выстоять. Россия всегда за всех расплачивалась – так уж повелось испокон веков. Но я верю в величие русского народа. Он выстоит.
– На концертах перед исполнением песни «Бал сатаны» вы предлагаете заглянуть в будущее. А каким вы видите его для себя?
– Светлым. Россия обязательно выздоровеет, встанет на ноги. У меня даже стихотворение есть:
Ты выпрямишь свой перебитый стан,
Как прежде, ощутишь себя мессией.
И расцветешь на зависть всем врагам,
Несчастная, великая Россия.
– Когда вы в первый раз прочли Библию?
– Мне тогда было около двадцати восьми лет.
– Вы причисляете себя к молодежи?
– Я считаю, что возраст измеряется не количеством, а состоянием души – насколько она молода.
– Ваше отношение к Православию и православной монархии?
– Православие я считаю истинно верной религией, а что касается монархии, я считаю, что Россия была и остается страной монархической по своему укладу и своим корням.
– Часто ли вы посещаете храм и исповедуетесь?
– В последнее время не так часто, потому что у меня для этого нет времени. Постоянно поездки, гастроли. Я приезжаю в Москву и кручусь как сумасшедший. У меня ведь нет менеджера, и я сам себе менеджер. Сам вынужден заниматься и телевидением, и радио, и прессой, и записями, и всем на свете. Но когда у меня появляются какие-то пробелы, я обязательно посещаю храм, у меня есть свой духовник, он меня исповедует, я иногда причащаюсь. Но поститься с моей работой невозможно.
– Ваши отношения с воротилами советского шоу-бизнеса?
– Я не люблю воротил шоу-бизнеса, потому что они неуместные. У нас все происходит наоборот. На Западе ищут потенциальную звезду, вытаскивают человека, делают из него звезду и потом уже зарабатывают на нем деньги. Дают заработать ему и себе. У нас ждут, пока ты сам раскрутишься, станешь звездой, потом из тебя начинают выкачивать. У меня происходили конфликты со многими из них, в частности, со Стасом Наминым. У меня был страшный конфликт с Лисовским (фирма «Лисс»).
– Много ли на ваших концертах молодежи и как она себя ведет?
– По-разному. В последнее время молодежи стало намного больше. Раньше на мой концерт «Чистые пруды» ходили в основном люди среднего возраста. Но поскольку я пишу разные вещи – и дансинговую, и лирическую музыку, то молодежи нравится. Если мне хочется танцевать – я танцую, хочется петь о любви – пою, а трогают какие-то политические моменты, человеческие трагедии – пишу об этом. У меня нет рамок. Я живой человек и работаю, как могу.
– Вы больше любите исполнять песни социальные или лирические?
– Это зависит от моего состояния. Мне не бывает безразлично ни то ни другое. Всегда пою с душой и полной отдачей. Мои социальные песни – это крик души, а лирические – музыка души.
– Вы пишете песни давно, а сколько их у вас?