Громов с отвращением смотрел на сидящего у его ног, напоминающего живой труп Аристова.
– Это создание виновно в смерти Лонгинова, Марины Забавиной и моих сотрудников, в покушении на мою собственную жизнь и жизни колдунов УСК. Он похитил Лопастину, – заговорила Ягина, – подозревается в подстрекании к убийству Соколова. А также принадлежит к верви богов. Это тело – его оболочка, но кто скрывается под ним, мы не успели выяснить. Он атаковал нас.
– У вас есть доказательства? – отведя взгляд от Аристова, спросил Бессмертный.
– Прямые. Видеозапись из клуба, где был убит Лонгинов. И аудиозапись его разговора с Лопастиной, которую он пытался убедить встать на его сторону.
– Я буду свидетельствовать против него, – донесся голос нечистой с другого конца помещения. – Он убил Кирилла.
Громов мельком взглянул на нее и на тело Максимова, которое она бережно прижимала к себе. Лопастина не могла сдержать слезы, и они капали на одежду, стекали по бледным щекам погибшего. Потом верховный бог взмахнул рукой, и лежащие на полу крылья Аристова рассеялись прахом. Вызванный Громовым магический ветер подхватил пепел и вынес за окно, растворяя в воздухе.
Еще одним мановением Громов вытащил импровизированный клинок из тела преступника и ослабил магический контроль. Аристов смог подняться и встать на колени. Тело медленно восстанавливалось, кисти рук обрастали плотью, а бельма на глазах исчезали, открывая взорам зрачки и радужки.
– Брат, – просипел Аристов, протягивая руки к Громову.
От последнего исходили осязаемые волны ярости. Все присутствующие притихли, наблюдая за разворачивающимися событиями.
– В том, что здесь произошло, и в том, что едва не произошло с миром, виноват я, – тихо проговорил Громов, его голос походил на низкую вибрацию. – Если бы я не создал тебя, сейчас никакой угрозы бы не было. Это моя ошибка, за которую я расплачиваюсь до сих пор.
– О чем это он? – шепнула Алиса, но Марк покачал головой.
А Громов повернулся к присутствующим.
– За свои поступки надо нести ответственность, верно? – спросил он у глав вервей. – Я не могу вернуть жизни убитым, и это станет моим наказанием на следующую тысячу лет. И чувствую, что обязан рассказать вам обо всем. Это не искупит того, что я совершил, но вы хотя бы сможете понять…
Громов резко оборвал речь и помедлил, будто собираясь с мыслями.
– Этот бог не лжет. Он действительно мой брат, но у него нет пантеонной ипостаси, как у других моих собратьев. Матвей Аристов, как он называет себя сейчас, стал моей первой большой ошибкой: я создал его сам, считая, что он станет мне помощником и опорой. Мое решение поиграть с чужой жизнью и… расплата за это.
Начну, пожалуй, с самого начала. Хоть мы и появились в этой реальности, хоть и живем в ней, но мы для нее чужеродны. Боги слишком сильны и самыми простыми действиями могут уничтожить этот мир. Когда-то мы об этом не подозревали, но в какой-то момент из-за нас все начало погибать. Катаклизмы и природные катастрофы грозили стереть все живое, уничтожить саму планету, но мы смогли спасти ее, восстановить и стабилизировать реальность. Однако для нас это означало отказаться от своих сил и своей свободы, отринуть собственные божественные сущности.
Он перевел дыхание. Аристов сидел на коленях, зажимая рукой рану на груди. А Громов, не глядя на брата, продолжил:
– Конечно, согласны были не все. Кто-то и вовсе говорил, пусть мир гибнет, главное, что мы останемся при своей мощи. Но я и некоторые другие верховные боги решили, что мы не можем играть с судьбой Вселенной. К тому же мы могли погибнуть вместе с ней, хоть наверняка этого и не знали. Где нам самим пришлось бы существовать, если бы реальность была уничтожена? Некоторые из нас, не веря в это, подняли восстание. Тогда-то я и создал своего брата, наивно пожелав, чтобы он понимал меня и поддерживал любое мое решение, – Громов усмехнулся, несколько раз сжав и разжав кулаки. Словно забыв, где он находится, верховный бог печально проговорил: – Я лишь хотел успокоить свою совесть и самого себя. Поначалу, конечно, все шло, как и планировалось. Брат помогал мне, мы смогли подавить бунт богов, а чтобы подобное больше не повторилось, мне пришлось стереть всем своим сородичам память. Вместе с богами других пантеонов мы решили, что должны использовать человеческие тела, слабые и неспособные выдерживать божественную магию.
Другие верховные боги не знали, что я не стер память своему брату, хотя мы договорились, что помнить обо всем должны только главы божественной верви. Но я не смог лишить Матвея воспоминаний, хотел, чтобы кто-то еще, кто обо всем знал, был рядом. И это было моей ошибкой. Он ведь помнил, каково быть настоящим богом, и, видно, идея вернуть себе былую мощь захватила все его существо.
Громов вздохнул и прикрыл глаза. Никто из присутствующих явно не ожидал такой человеческой откровенности от бога.
– За столетия память моего брата исказила события. Опыт прожитых лет изменил его мировоззрение. Он стал грезить о возвращении силы богам. Я не придавал значения этим мечтам, ведь наблюдал за братом и видел, что это всего лишь слова. И только недавно я узнал, что еще трое из нас вспомнили, что когда-то обладали невероятной силой.
– Кузнецов, Власов и Темнова, – кивнув, прошептал Аристов. – Но как… Откуда ты…
Громов повернулся к брату. Раны последнего уже затянулись, но напасть он вряд ли рискнул бы.
– Твой соглядатай Баюн рассказал мне обо всем, он сказал мне о твоем плане похитить Лопастину. О подслушанных разговорах с нечистой Забавиной, которую ты соблазнил и использовал, о слежке за сотрудниками УСК и о беседах с троицей богов, которых ты пытался склонить на свою сторону. Как только наша беседа закончилась, я помчался сюда. Жаль, что не успел вовремя.
Громов, видно, почувствовал, что снова приходит в ярость, поэтому отвернулся от Аристова и посмотрел на Ягину:
– Я отправлю Баюна к вам. Он сам все расскажет как свидетель.
Колдунья просто кивнула в ответ. А для Алисы все разом встало на свои места: вот откуда Аристов знал о деле! Она виновато посмотрела на Марка, но тот не заметил ее взгляда, не сводя глаз с Громова. Когда-нибудь девушка расскажет ему о своих подозрениях, остается только надеяться, что он поймет.
– Почему он меня предал… – в глазах Аристова будто потух последний огонек жизни.
Никто ему не ответил, даже Громов. Последний нахмурился, словно слова брата натолкнули его на какую-то мысль. Однако уже через миг он шагнул к Ягиной:
– Я сам накажу его. Это моя ошибка, и мне ее исправлять.
Аристов, услышав это, дернулся, однако на нем до сих пор лежали удерживающие чары.
– Нет! Брат, не надо! Я хочу жить!
Громов навис над ним мрачной тенью смерти:
– А когда убивал, ты думал о том, что твои жертвы тоже хотели жить? Я дал тебе жизнь, оставил воспоминания, а ты предал меня! И действовал по собственной воле, убивал намеренно, пытаясь достичь своей цели. Ты нарушил древнее правило не вмешиваться в жизнь других вервей. И теперь тебя ожидает Забвение.
– Нет, – шепот Аристова был едва слышен, – пожалуйста. Заточи меня между мирами на тысячу лет, но только не убивай. Я был не прав. Я это запомню. Прошу тебя!
Громов внезапно опустился на колено, и лица двух богов оказались на одном уровне.
– Я уже дважды ошибся, – тихо, чтобы никто не слышал, ответил глава верви. – Я больше такого не допущу. Кровь всех этих людей, нечистых и упырей, на моих руках. Я не смою ее, уничтожив тебя, но хотя бы не позволю тебе вновь творить зло, даже во благо великой цели. Прощай, брат.
Громов коснулся ладонью щеки Аристова со следами крови, а потом поднялся на ноги.
– Нет! – заорал тот, но глава верви богов взмахнул рукой.
Тело Аристова исчезло во вспышке света, принявшего форму человеческой фигуры. Она поднялась к потолку, зависла на несколько секунд, а потом рассыпалась серебристыми искрами. Они погасли, так и не долетев до пола.
Небольшая ударная волна прокатилась по помещению, в ней Алисе почудились голоса. Девушка опустила руку, которой защищала глаза от яркого света. Громов стоял, закрыв ладонью лицо. Когда он убрал ее, в его глазах блеснули слезы.
– Мне жаль, – сказал он, сморгнув их.
Два простых слова, за ними часто не было никаких чувств. Но верховный бог произнес их с такой горечью, что у Алисы по спине к пояснице пробежал холодок.
– Что ж, здесь мы закончили. Я вас оставлю. Меня ждут и другие дела.
Энергичным шагом бог направился к выбитому окну. Шагнул за его край и исчез, обратившись ветром. В тот же миг с остальных будто слетело оцепенение. Бессмертный склонился к Ягиной:
– Я был не прав. Колдуны не убивали Лонгинова.
Глава верви молча кивнула.
– Я жду тебя завтра в управлении, – сказала она, – дело еще не закрыто.
– Я приду. А сейчас мне пора. Если тебе не нужна помощь.
Ягина покачала головой:
– Нет. Все в порядке. Я справлюсь. Иди, ты нужен сейчас в своей верви.
Он протянул ей ладонь, и колдунья сжала его тонкие пальцы в своих. Бессмертный покинул комнату. Воронов и Орлов не сдвинулись с места. Все это время они стояли, словно две статуи, и можно было только догадываться, о чем на самом деле они размышляют. Алиса подумала, что они были бы самыми лучшими учителями по самообладанию.
– Сын Соколова обрел связь со своей звериной ипостасью. Теперь он полноправный член Триады и один из глав нашей верви, – обратился Воронов к Ягиной.
– Будем иметь в виду, – ровно ответила она.
– Спасибо, что нашли настоящего виновника, – добавил Орлов, а потом повернулся к Лопастиной: – Нам жаль, что ваша подопечная стала жертвой игры этого бога. Мы снимаем с нее все свои обвинения. И с твоей верви. Мы не хотим войны. Когда все утихнет, давай встретимся и обсудим наше будущее.
Нечистая склонила голову:
– А я приношу вам соболезнования из-за смерти собрата. Свяжитесь со мной, договоримся о времени и месте.