Возвращаясь в сентябре в школу, девочки хвастались, кто загорел сильнее. Белая кожа Алисы никогда не загорала, лишь краснела. Мама давала ей с собой тонкое полотенце, чтобы дочка накрывалась им и не получала ожогов. Алисе всегда было обидно, что она не может посоревноваться с подружками и продемонстрировать красивый ровный загар. А вот когда ей исполнилось пятнадцать, окружающие начали воспринимать внешность девушки красивой и необычной. Парни стали обращать внимание, отправлять валентинки на четырнадцатое февраля и приглашать на свидания.
Алиса открыла глаза. Вместо шумящего моря, прохладного бриза, горячего песка и необъятного голубого неба над головой – рабочий кабинет в управлении. И перспектива провести следующие два дня, наблюдая за человеком, которого ей меньше всего хотелось видеть.
Марк вышел на улицу из здания Управления по сверхъестественному контролю, чувствуя себя оскорбленным и вывалянным в грязи. Подумать только, его обвинили в убийстве, которого он не совершал! Его, абсолютно законопослушного гражданина! Перед тем как он ушел, Марка вынудили дать подписку о невыезде.
Да, разумеется, отпечатки пальцев были в деле – два года назад его подставили, свалив на него мелкую кражу в магазине. Он мог воспользоваться магией, и никто бы о нем не вспомнил, не окажись рядом колдун из УСК, который не стал разбираться. Потом, конечно, все разъяснилось, но отпечатки у Марка все-таки сняли.
Из-за допроса он потерял рабочий день – придется наверстывать после обеда. Это значит, что сегодня он не успеет показать ни одного фокуса. Минус пара тысяч рублей, так нужных Марку сейчас. Впрочем, в деньгах он нуждался всегда. Конечно, кто же в них не нуждается? А еще мотоцикл остался на стоянке у дома, так что придется ехать за ним и снова терять время.
– Чертовы «усики», – раздосадованно прорычал Марк, припомнив уничижительное прозвище сотрудников УСК, бытовавшее в народе. А еще один из них наблюдал за ним через зеркальное стекло. Колдун чувствовал, что там кто-то есть, и старался туда не смотреть. Но в груди Марка звенело странное ощущение, будто его и того, кто сидел за стеклом, связывала некая незримая и очень тонкая нить. Но чем дальше он уходил от здания управления, тем слабее становилось чувство, пока не исчезло совсем.
Он пошел в сторону станции метро «Кузнецкий Мост», чтобы нырнуть в спешащую толпу и шум подземки.
Метро никогда ему не нравилось. Было в нем что-то гротескно-хтоническое. Туннели напоминали бескровные темные жилы города. Оглушающий грохот, утробное тепло, запахи креозота и металлической пыли угнетали и вызывали отторжение. Марку всегда казалось, будто подземку создавала сама магия, прогрызая себе ходы под бетонной кожей Москвы. Особенно давили стены старых и сумрачных станций, за десятилетия успевших напитаться магической силой.
Но дело было не только в субъективных ощущениях Марка. За темными туннелями, по которым подобно расплавленному серебру неслись поезда, крылись ходы и ответвления, надежно скрытые магией, невидимые для подавляющего большинства пассажиров. От многих таких перекрестков тянуло гнилью и холодом, забиравшимся даже под самую теплую одежду. Подобное ощущалось в любой подземке. И в Нижнем Новгороде, и в Санкт-Петербурге, и в Ташкенте, и в Нью-Йорке. Марк знал это наверняка. Он глубоко вздохнул, отгоняя наваждение и усилием воли возвращаясь к мыслям о подозрении в убийстве.
По мере того как уходили раздражение и злость, появлялось беспокойство.
Марк не был знаком с Лонгиновым, но знал, кто это. И если упыря убили – Москва стоит на пороге очень неприятных событий. Вурдалаки этого дела просто так не оставят. Марк прекрасно осознавал, как был устроен магический мир города: пять вервей уже много десятилетий жили в мире и балансе, ровно с тех пор, как поделили между собой московские округа – по два на каждую вервь, кроме богов: им принадлежал один, Центральный. В последнее время длаки, владеющие Восточным и Юго-Восточным административными округами, посматривали на Новую Москву, однако захватывать «ничейные территории» пока не решались.
И Марк считал, что правильно делали: лучше хоть какие-то территории, чем лишение верви официального статуса и даже изгнание правящей Триады. Нелегалов, особенно магических, нигде не любили и терпеть не собирались.
Конечно, стычки и преступления одних представителей вервей против других случались, но чаще всего это были мелкие происшествия, как, например, нападение оборотней-хулиганов на самого Марка. Но убийство или даже покушение на такую шишку, как Лонгинов, – это очень серьезно. И Марку не хотелось быть втянутым в подобное.
На очередной станции вагон на пару секунд опустел, а затем снова наполнился горожанами. Марк скользнул взглядом по парочке нечистых. Чуть поодаль от него стоял длак, а еще дальше – три упыря. В покрытом тьмой стекле вагона виднелись отражения благопристойных и хорошо одетых людей. Колдун отвернулся. Глядя на проносящиеся в темном окне световые полосы иллюминации туннелей, он думал о том, что ему сделать, чтобы отделаться от этих обвинений. По-хорошему, ему даже просто свидетелем быть не хотелось.
Он всерьез подумал о том, чтобы взяться за расследование самостоятельно. Вот только у него, в отличие от «усиков», не было никаких улик, которые могли бы вывести его на виновных. Зато Марк располагал контактами, которыми не обладали даже «усики», и собирался кое-что разузнать.
Алиса сидела в своем кресле, подогнув под себя правую ногу. Расшнурованный армейский ботинок валялся тут же под столом. Девушка задумчиво постукивала по столешнице прямоугольным куском плотной бумаги с черными оттисками отпечатков пальцев Марка Лиговского. Эта копия должна пойти в папку для Бессмертного, главы упырей. Уже завтра его люди, а может, и он сам, придут забрать все материалы дела и тело своего советника.
Кое-что УСК упырям уже передали – например, информацию о веществе, от отравления которым умер Лонгинов. Оно состояло из трех компонентов, и все они современной химии были незнакомы. Вывод напрашивался сам собой: созданы с помощью алхимических преобразований.
По старым делам УСК Алиса знала о ядах, которые алхимикам периодически удавалось синтезировать незаконно и без надзора. Эти яды действовали и на длаков, и на упырей. С их помощью совершались убийства, и яды, превращаемые недоброжелателями в оружие, становились золотой жилой для тех, кто их изобретал. Но до сей поры УСК наравне с МВД и ФСБ удавалось сдерживать оборот и распространение смертельных ядов, не давая им стать оружием массового поражения.
Какими веществами раньше были компоненты, полученные с помощью трансмутации, понять было уже нельзя. Но кто-то снова нашел способ преобразовать эти вещества в смертельно опасные для упырей, и это грозило очень серьезными последствиями для всего магического мира. Нужно было как можно скорее найти виновного.
В том, что Марк Лиговский имел к произошедшему какое-то отношение, Алиса все еще не верила. И за прошедший день наблюдений за колдуном лишь сильнее укрепилась в своей позиции. С самого утра она ездила за ним (ради этого на средства УСК пришлось арендовать мотоцикл и вспомнить навыки), стараясь при этом не привлечь его внимания.
Колесить по Москве Алисе даже понравилось: она всегда больше любила работу в поле, и, если был хоть один шанс не сидеть в кабинете, использовала его. Драгунов это знал, поэтому и отправил напарницу следить за подозреваемым.
Вперед убегали широкие и шумные проспекты, разветвлялись лабиринтами узкие улочки. Последние несколько недель в городе было сухо, и пыль с дорог прозрачной дымкой поднималась над асфальтом. Из-за взвеси пузыри горящих по вечерам фонарей казались размытыми. Алиса любовалась меняющейся от утра к вечеру Москвой, и удовольствие портила только необходимость следить за Лиговским.
А он не совершал ничего противоправного, даже правил дорожного движения не нарушал. Просто развозил по Москве посылки из магических лавок и магазинов. После двух часов дня он отправился в подземный переход «Библиотеки имени Ленина» и собрал вокруг себя огромную толпу, показывая разнообразные фокусы. Через полтора часа он сменил точку, переместившись на Китай-город. И там то же самое – толпа, фокусы, стремительно наполняющийся мешок для денег. Стоя в тени и глядя на все это, Алиса усмехалась: и нашел же человек для себя занятие. Когда-то ему, весьма сильному колдуну, пророчили блестящую карьеру, а сейчас он показывает фокусы в переходах.
После успешных выступлений Лиговский отправился в какой-то бар неподалеку и там присоединился к компании знакомых. Группа колдунов и колдуний встретила его очень тепло.
– Здорово, братишка! – донеслось до Алисы, которая устроилась в дальнем углу у окна. – Как день?
– Отлично и с достойным завершением! – В голосе Лиговского звучала улыбка. – Классно, что собрались. А я сегодня аж три хрустальных шара развез, поверить не могу, что в эту ерунду еще кто-то из обывателей верит…
Стол взорвался хохотом, который заглушил даже музыку. По спине Алисы побежали мурашки.
Компания трепалась о том о сем, Лиговский держался расслабленно, будто его совсем не беспокоила смерть Лонгинова. Впрочем, а почему она должна его беспокоить? Благодаря своему прошлому он понимал, чем может обернуться этот инцидент, но никогда не был похож на человека, которого волновал завтрашний день. А еще меньше его волновал завтрашний день с глобальной точки зрения.
Алиса немного понаблюдала за компанией, а когда разгоряченная коктейлями брюнетка стала открыто приставать к Лиговскому, решила, что с нее хватит. К тому же рабочий день закончился полтора часа назад, и то, что она торчит в злачном месте, было личной инициативой Алисы. Но смотреть на то, во что превращается вечер объекта наблюдения, было выше ее сил.
Покинув бар, Алиса вышла на стылый вечерний воздух апреля. Музыка здесь звучала глухо и походила на удары молота. После ярких неоновых вывесок и металлических блестящих украшений в заведении улица казалась слишком серой и блеклой.