ишата появляются, подобные вот этим:
Икры конторской четверть фунта, лучка зелёного чуток,
Две ложки масла из Прованса, лимона выжатого сок.
И всё великолепье это в сосуде тщательно смешать…
Бутылка водочки «Смирновской» во льду успела полежать.
Глоток, второй, за ним закуска… Блаженство дивное вкусил,
Чуть отдохнул, перекрестился, и всё по-новой повторил.
И приписывают ведь шельмецы авторство чуть ли не Бальмонту…
Последнее «торжественное собрание» на ближайший месяц-другой началось! В Президиуме всё те же – генерал Потапов и наш криптократический, как по-научному обозвал всех Павлов, триумвират. Ждём только великого князя Михаила, о прибытии которого только что доложили с КПП. Публики в зале нет и не должно быть по определению. Повестка дня – «Что делать и кто за это будет виноват». Если серьёзно, уже даже не обсуждение, а постановка задач по предстоящей Босфорской операции, как бы академик от неё ни открещивался. Точнее – по её первому этапу – десанту в Болгарию и захвату «портов подскока» Бургаса и Варны.
Иван Петрович, пользуясь паузой, решает задать очень интересующий его вопрос:
– Денис Анатольевич, как встретили гостя?
– Без эксцессов и происшествий. Благополучно доставлен в Москву. Ждёт аудиенции…
Наверное, это мне за непонятные грехи наказание – постоянно и регулярно болтаться между Питером и Первопрестольной. Не успел приехать после «дела Владимировичей», как опять пришлось менять любимую двуспальную кровать на диванчик в купе. Французы всё-таки прислали своего переговорщика, по слухам, очень грамотного юриста-финансиста и звезду первой величины из «Лионского кредита» Эдуара Эскарра для обсуждения болезненной темы Русского военного займа.
– Как он вам показался?
– Поначалу задирал нос, но потом бросил это нехорошее занятие. Внимать будет со всем почтением и благоговением…
Французик поначалу изображал из себя этакого небожителя и меня с группой сопровождения посчитал почётным караулом. Пришлось на сносном «парле ву франсе» объяснять глупому, что вот это вот «макраме» между погоном и пуговицей у меня на мундире называется флигель-адъютантский аксельбант и что сам я являюсь офицером для особый поручений его императорского высочества регента великого князя Михаила Александровича и протчая, и протчая… Мусью, видимо, хорошо усвоил молчалинские размышлизмы из грибоедовского «Горе от ума» по поводу дворника и собаки и тут же стал приставать со своей походной фляжкой. Прозондировать обстановку у него получилось. «Захмелев», рассказал ему, что регент очень недоволен и закулисными играми Ке д’Орсе (МИД Франции), втянувшими румынов в войну, из-за чего у нас фронт растянулся до неприличности, и хитрожопым поведением Палеолога, знавшего о Феврале и последующих событиях и игравшего в молчанку, и ещё многим другим. И что как-то даже услышал из августейших уст фразу о том, что в случае войны с Францией долги отдавать не надо будет. То есть роль, написанную Павловым и Воронцовым, сыграл дословно…
– Пришлось здоровьем рисковать, французский коньяк пить. Иван Петрович, вы ему своих любимых травок в чай или водку добавьте, может, посговорчивей будет и не мы им, а они нам должны останутся. По военным заказам за ними же тоже грешки числятся…
– Так мы на их же деньги эти заказы делали, – улыбается Келлер.
– Деньги – их, а отдавать – нам…
– Не волнуйтесь, Денис Анатольевич, это тоже будет учтено при переговорах. Они мне ещё за Севастополь ответят, – Павлов немного меняет смысл фразы из «Брата-2».
Продолжения дискуссии не следует из-за появления регента, стремительно вошедшего в кабинет и жестом остановившего военно-вокальный квартет, пожелавший исполнить в его честь традиционное «Здравия желаю ваше императорское высочество!».
– Итак, господа, давайте начнём. Без чинов. – ВэКаЭм располагается в своём кресле и даёт отмашку Потапову. – Николай Михайлович, прошу, вы – первый.
Главный разведчик империи начинает доклад, рассказывая довольно интересные новости:
– В конце марта Главному разведуправлению было поручено собрать всю имеющуюся информацию по Болгарии. Мне удалось найти полковника Татаринова и кавторанга Яковлева, служивших там соответственно военным и военно-морским агентами, и привлечь их к работе. Ещё в тысяча девятьсот пятнадцатом они независимо друг от друга создали обширные агентурные сети, добывавшие ценные сведения. В частности, агентами Яковлева была составлена схема обороны варненского и бургасского портов, которую он передал в Генеральный штаб…
Николай Михайлович достаёт из портфеля карту и расстилает на столе, продолжая пояснения:
– Здесь обозначены минные поля, расположение артиллерийских батарей, дислокация болгарских и австрийских частей…
– Эти данные наверняка устарели, времени-то сколько прошло, – Фёдор Артурович озвучивает сомнения, зародившиеся, наверное, у всех сидящих за столом.
– Никак нет. – Потапов изображает на лице довольную улыбку. – Яковлев и Татаринов сообщили имена и адреса своих людей, а мы сумели переправить туда троих добровольцев. Все они – офицеры Российской армии, болгары по происхождению. Им удалось установить связь с законсервированными агентами, и те максимально обновили сведения. Обстановка на карте соответствует прошлому месяцу.
– А откуда взялись эти добровольцы? – недовольно вопрошает Павлов. Академик, как я понял, – не сторонник активных действий, по его мнению, проще взять Центральный блок измором.
– Когда в прошлом году поднимался вопрос о десанте, группа офицеров-болгар выступила с предложением создать добровольческий корпус и использовать его в операции… Корпус они бы, естественно, не набрали, но вот полк – вполне…
Ну да, Стефанов что-то такое рассказывал мне тогда, рвался в бой. Хорошо, что смог отговорить его от подобной авантюры.
– Значит, данные в большинстве своём соответствуют действительности? – всё ещё сомневается Келлер.
– Соответствуют, Фёдор Артурович. Помимо этого получена информация о том, что германские офицеры отзываются обратно, передавая управление болгарскими войсками австриякам. Также представлена аналитическая записка о настроениях в местном обществе, из которой следует, что простые солдаты с нами воевать не особенно-то и хотят, только в горах неподалёку от того же Бургаса прячется около батальона дезертиров. Но и с распростёртыми объятиями десант никто встречать не будет, австрийские офицеры насаждают палочную дисциплину.
– Необходимо учитывать, что Болгария вступила в союз с центральными державами только, чтобы получить Вардар-скую Македонию, отнятую Сербией во второй Балканской войне. Несмотря на то, что всё её население считает сербов захватчиками, а болгар – освободителями, – подаёт голос великий князь Михаил. – Наверное, это было ошибкой моего брата – потакать Сербии в ущерб не менее близким нам болгарам…
– Поэтому я считаю целесообразным планировать высадку десанта вот здесь, – карандаш в руке Потапова утыкается в карту. – Тут позиции двух австрийских полков, переброшенных с Салоникского фронта для доукомплектования и отдыха.
– Согласен. Учтём этот факт при планировании операции, – регент берёт инициативу в свои руки. – В десанте будут задействованы войска, участвовавшие в Трапезундской операции, то есть имеющие опыт высадки на побережье – 1-я и 2-я Кубанские пластунские бригады, 123-я и 127-я пехотные дивизии. Плюс Петроградская «морская дивизия», набранная из Георгиевских кавалеров и матросов-добровольцев Балтийского флота, а также сводный батальон Гвардейского экипажа. Руководить морскими силами будут вице-адмирал Бахирев и каперанг Кетлинский, сухопутными – генералы Свечин и Щербачёв…
То есть я так понимаю, мой батальон в веселье участия принимать не будет! Типа – рожицами не вышли!.. Интересно девки пляшут сразу по четыре в ряд!.. Готовились, тренировались, чтобы всю летнюю кампанию в тылах просидеть!
– Помимо этого в операции будет участвовать некоторое количество добровольцев. Я недавно вызывал для беседы некоторых офицеров и генералов болгарского происхождения. Но об этом позже… Денис Анатольевич, судя по выражению лица, вы чем-то недовольны? – великий князь обращает на меня внимание. – Вам там тоже найдётся занятие. Точнее, не вам лично, а половине первого Нарочанского батальона. Он же двойного состава? Прошу откомандировать разведроту, пешую штурмовую роту и часть роты огневой поддержки. Без тяжёлого вооружения, броневики и гаубицы понадобятся в другом месте. Подумайте, кого назначить командиром отряда.
– Если штурмовые эскадроны не будут задействованы, то – капитан Волгин. Когда вернётся из Бухары.
– Дольский со своими «кентаврами» будет нужен нам с вами, господин полковник, в другом месте, – интригующе добавляет Келлер. – И мы тоже без дела не останемся.
– Стратегический план кампании этого года предусматривает нанесение двух ударов – в Болгарии и в Румынии. По сходящимся направлениям, – продолжает Михаил Александрович. – И любой из ударов может стать главным. Меньшее, что мы должны сделать в Болгарии – захватить Бургас и Варну и, обеспечив плотную эшелонированную позиционную оборону, сделать их портами снабжения для предстоящей Босфорской операции. В Румынии – прорвать оборону и отодвинуть линию фронта максимально западней. Задача очень сложная и потребующая напряжения всех сил. И боевых подразделений, и тыловых интендантских служб. Поэтому, Фёдор Артурович, будет указ об ускоренном судопроизводстве военно-полевых трибуналов. Но в случае успеха окончание войны в этом году становится реальностью…
– Мы задействуем все резервы на Юго-Западном и Румынском фронтах, возможно, оттянем часть сил с Западного и Северного, – Фёдор Артурович начинает размышлять вслух. – Не соблазнятся ли германцы воспользоваться ситуацией?..
– Скорее всего – нет. Если наше наступление будет успешным, то союзники зашевелятся в Салониках. У них там пять французских, пять английских, шесть сербских и одна итальянская дивизия против двух германских, восьми болгарских и одной турецкой. Они не смогут позволить нам единоличной победы и тоже начнут наступление, снимая резервы с Западного фронта. Кайзеру выгодней дождаться удобного момента и ударить там, а не на Восточном фронте, опасаясь наших ударных частей и батальонов смерти.