Перед его глазами открылся проем, пахнувший на него омерзительным запахом крови, ворвани и гнилой рыбы. Лоратиец начал спускаться по шаткой лестнице, морщась от невыносимой вони. Его глаза постепенно привыкали к темноте, однако обычных для иббенийских трюмов бочек с ворванью и связок шкур он так и не увидел. Вместо этого во мраке трюма тускло блестела металлом некая плотная, почти неразличимая масса.
— Это что еще за… — стражник хотел возмущенно повернуться к иббенийцу, когда странный груз вдруг пришел в движение, зазвенев металлом и распадаясь на множество тел в доспехах и рогатых шлемах. Перед командиром стражи выросла исполинская фигура, в лучике света, лившегося из раскрытого трюма, мелькнули рыжая борода и яростные голубые глаза. Лоратиец схватился за меч, но выхватить его не успел: огромная секира обрушилась на него сверху, разом раскалывая череп и шлем. Спустившиеся за командиром стражники были столь же быстро и яростно изрублены на куски, тогда как вырвавшаяся наверх ванская орда сеяла кровь и смерть среди оставшихся на палубе лоратийцев.
Вслед за первым кораблем, начали причаливать и остальные китобои, также переполненные совсем не характерным для них грузом. Оглашая воздух воинственными криками, рыжеволосые варвары из Ванахейма, обрушились на беззещитный город, вырезая всех лоратийцев, без различия пола и возраста. Вместе со своими новыми союзниками отчаянно рубились и коренастые волосатые иббенийцы, вооруженные боевыми топорами и гарпунами. Захватив гавань и спалив немногочисленный военный флот Лората, захватчики устремились в глубь улиц. Растерявшаяся городская стража не смогла устоять перед распаленными кровью варварами, в считанные часы покончившими со сколь нибудь организованным сопротивлением. Вслед за этим началась резня, быстро, впрочем, превратившаяся в обычный грабеж. Из разграбленных домов знати рыжеволосые воины тащили окровавленные мешки, наскоро сооруженные из покрывал и занавесей, набитые всем нашедшимся добром. Другие вытаскивали из дома визжащих женщин в разорванных платьях, удовлетворяя свою похоть прямо на улицах. И над всем городом тянулся густой черный дым, тянущийся от полыхающего ярким пламенем магистрата.
— Пусть Имир заморозит кровь в моих жилах, если когда-то обильная добыча давалась так легко!
Рыжебородый воин расхохотался и залпом опрокинул золотой кубок, грохнув им о стол. Полуголая девушка с русыми волосами и светло-карими глазами тут же поднесла кувшин с вином из Пентоса, вновь наполняя кубок. Она вместе со столь же хрупкой девушкой-одногодкой и зрелой пышной женщиной молчаливыми тенями сновали меж гогочущих, сквернословящих варваров, открыто щупающих плененных женщин — жену и двух дочерей Князя Рыбаков. Сам Князь пал на пороге собственного дома, который сделал своей ставкой предводитель рыжих варваров — Магни Черный. Он восседал во главе ломившегося от яств стола, прихлебывая вино из половинки человеческого черепа с неровными, ломанными краями. Некогда этот череп украшала корона в виде нескольких серебряных рыбок, кусающих друг друга за хвосты — корона Князя Рыбаков. Сейчас она покоилась на черных с рыжим волосах захватчика.
Магни довольно оглядывал вождей ванов, вышедших с ним в великий поход на запад. Все они хлестали вино из погребов местных богачей, пожирали жареное мясо, сдобренное специями и засахаренные фрукты с юга. Их пальцы украшали золотые перстни с драгоценными камнями, на коленях сидели дрожащие полуголые девушки: дочери самых уважаемых семей Лората.
По правую руку от черноволосого вождя сидел крепко сложенный иббениец с окладистой черной бородой. Он был несколько выше и чуть менее волосат, чем его соплеменники, объясняя это родством с Королями-Богами, некогда правившего сгинувшим Иббеном. В незапамятные времена, последнего Короля-Бога Иба свергли его подданные, а изгнанные потомки падшей династии перебрались на полуостров Секира, испокон веков усеянный иббенийскими поселениями. Именно туда пришел Магни, после того, как объеденил под своим началом вождей Западного Ванахейма. И там же потомок Короля-Бога, присягнул в верности колдуну-бастарду, пообещавший вернуть ему власть над всеми осиротевшими иббенийцами.
— Эта добыча больше, всего что кто-либо из них брал за всю жизнь, — вполголоса произнес Магни, наклоняясь к уху Торлака, — но мы оба знаем, что это ничтожнейший из здешних городов. Да, мы выпотрошили дома знати и городские храмы, выгребая все мало-мальски ценное, но в остальном это просто огромная бочка с рыбой и ворванью. Есть ведь города много богаче.
— Есть, — кивнул Горлак, жадно вгрызаясь в китовое мясо, — Браавос на западе и Норвос на юге, намного богаче Лората. Но они и защищены куда лучше. Норвосом правят бородатые жрецы, священная стража которых владеет своими секирами не хуже твоих воинов. А у Браавоса есть множество кораблей, оснащенных огнеметными орудиями, что в считанные часы отправит на дно весь наш флот. Не говоря уже о том, что Браавос защищен от нападения с моря лучше, чем любой из городов Эссоса и Вестероса.
Магни мрачно кивнул — он уже слышал о Титане Браавоса, исполинской статуе высящейся над входом в лагуну, прикрывающей порт Вольного Города. Глаза Титана — маяки, указывающие кораблям путь, бронзовый торс пронизывают коридоры и залы с бойницами для стрелков. Дозорные, караулящие внутри Титана могут ложными сигналами направить вражеские корабли на скалы, а на тех, кто все же прорвется обрушится смертоносный дождь из камней и горшков с горящей смолой. Слышал Магни и о Арсенале, где боевые галеры браавосийцев строятся за день. А что из себя представляют те галеры, Магни уже имел представление — когда отправил на разведку на запад десять драккаров, в сопровождении проводников-иббенийцев и во главе с одним из самых прославленных вождей ванов — Сигульфом Волчьей Пастью. Вернулся только один драккар и то меньше чем с половиной команды. Уцелевшие ваны и рассказали о пурпурных галерах, сжегших флот Сигульфа зажигательными снарядами с огромных баллист.
— Если ты задержишься тут, то тоже погибнешь, — продолжал Горлак, — немало беженцев из Лората уже добралось до Норвоса и Браавоса, рассказывая о страшных пришельцах с востока. Рано или поздно, кто-то из Вольных Городов, а то и оба сразу захотят навести тут порядок и тогда…
— И тогда меня тут уже не будет, — усмехнулся Магни, — через несколько дней я отправлюсь в Ванахейм, всеми взятыми тут кораблями и всей добычей: зерном, кожами, пленниками и всем остальным. Я вернусь самым богатым и удачливым вождем всего Ванахейма, весь он склонится передо мной. Твои люди сделают мне множество кораблей, подобных тем, что я взял тут. И тогда я снова двинусь на запад, но уже с такой силой, которой не будет страшен чужой флот.
Много позже король ванов лежал в постели в бывшей спальне Князя Рыбаков. Рядом с ним, тихо посапывала молодая стройная девушка, с жадными пухлыми губками и маленькими упругими грудями, целомудренно прикрытыми роскошными светлыми волосами. Некогда она была наложницей самого богатого из купцов Лората, родом из далекого города Лисса. Ее прежнего хозяина Магни зарубил на пороге собственного дома, взяв его наложницу как боевой трофей. Выбившись из сил после неутомимого варвара, сейчас она спала как убитая, но и ее новый хозяин, вымотанный ее искусными ласками, тоже потихоньку засыпал. Он почти провалился в сон, когда послышался стук ставней и порыв обжигающе холодного ветра обдал тело Магни — будто не Вольный Город простирался за окном, но обледенелые скалы Ванахейма. Передернув плечами, Магни приподнялся, намереваясь закрыть окно, и вдруг застыл на месте.
За окном светила полная луна и на фоне ее виднелся силуэт прекраснейшей женщины, когда-либо являвшейся в мир смертных. Ее лицо оставалось во мраке, лишь поблескивали огромные глаза, словно отразившие в себе холодные краски северного сияния и блеска вечного льда.
— Кто ты? — произнес Магни, уже зная ответ. Серебристый смех, полный сладкого яда, раздался в ответ и чарующая соблазнительная фигура шагнула вперед. Лунный свет отразился от совершенных изгибов белоснежного тела: идеальной формы груди волнующе подрагивали от каждого движения, алые губы кривились в усмешке, одновременно презрительной и чарующей, длинныезолотые волосы отражали блеск Луны, слепя так, что Магни чуть не зажмурился.
— Ты забыл меня, северный воин? — послышался презрительный смех, — ту, кто приходил к тебе в ледяной пустыне, когда ты бежал от преследовавших тебя врагов. Ту, кто призвала своих братьев, с которыми ты вкусил крови от трепещущих сердец, возложенных на алтарь Ледяного Гиганта. Ту, кому ты поклялся в вечной любви на склоне Рогов Имира?
— Нет… — Магни упрямо мотнул головой, — я хорошо помню тебя, Атали.
— Неужели? — вновь отравленный смех, — в постели со шлюхой.
— Если ты хочешь, я вырву ей сердце и брошу на алтарь Имира, — сказал Магни, — как я это делал в Зингаре и Стране Пиктов, в Киммерии и Асгарде. Я помню нашу сделку…
— Сделку? — злой смех хлестнул его как удар бичом, — Это была не сделка, Черный Магни! Ты единственный кому я даровала жизнь, потому что ты поклялся в вечной верности мне и моему отцу. Мы даровали тебе силу повелевать духами, научили прозревать будущее и убивать врагов магией Льда. Без меня и моей любви, ты никогда бы не стал тем, кто ты есть. Но за все надо платить и теперь отец прислал меня за нашей платой.
— Я все это понимаю и сам, — угрюмо сказал Магни, — скажи, мне, что надо сделать и я это сделаю. Сотни окровавленных сердец легли на алтарь твоего отца, когда я начал поход. Если ты захочешь — я обреку весь город тебе в жертву.
— Мне не нужны их никчемные жизни, — губы Атали скривились в пренебрежительной усмешке, — и этот город слишком малая цена. Весь этот мир обречен лечь на алтарь Ледяного Гиганта, в нем уже проснулись силы, берущие исток в его могуществе, пусть и не зная о том. Нужны лишь те, кто сможет вернуть эту силу их подлинному Хозяину. Моя сестра, что владычествует над водами, уже заключила сделку с гиперборейской ведьмой, ты тоже послужишь Отцу, но по-другому. Завтра ты выведешь флот отсюда и поплывешь на Запад. Там ты обретешь новых сильных союзников и добычу, превосходящую все, что ты когда-либо грабил. У берегов всеми забытого острова ты исполнишь предназначенное тебе моим отцом. А когда весь мир накроет Тьма и Холод, ты станешь не просто ублюдком-нидингом, даже не королем Ванахейма. В новом мире ты станешь править от имени моего отца и я сама снизойду к тебе на ложе, дабы стать у истоков божественной династии, что воцариться над миром на тысячи лет!