– Нет, – перебивает он. – Она имеет в виду зал. Ей кажется, что я помешан на нем.
Мой взгляд невольно опускается на его грудные мышцы. Те, что впиваются ему в рубашку, желая высвободиться. «Эта рубашка не удержит нас!» – кричат они.
Мне кажется, бывшая Роя права.
– Плевать, – раздраженно говорит он. – Она должна гордиться теми усилиями, которые я прилагаю для такой внешности. Другие чуваки закачивают себя стероидами, гормонами роста. Они отравляют свой организм. А я? У меня все натуральное. Мое тело – это храм.
За моей спиной раздается фырканье. Мать твою. Нас кто-то подслушивает?
Я поворачиваю голову… и вздыхаю, когда вижу знакомый профиль. Он принадлежит Хантеру, затаившемуся за соседним столиком. Он должен был сидеть у бара, черт побери.
От понимания того, что мой друг все слышит, мой дискомфорт только растет. Но, наверное, это и неважно, потому что становится до боли очевидным, что мы с Роем не будем друзьями с привилегиями.
– Не понимаю, почему я должен выбирать, – ворчит он.
Я с серьезным видом смотрю на него.
– Ты любил ее?
– Всем сердцем, – страстно говорит он.
– Тогда какой тут может быть выбор? Проводи в зале меньше времени, дурачок.
Еще одно фырканье.
– Выбор есть, – спорит он. – Неразрешимый выбор.
– Ой, да ладно. Ты преувеличиваешь. Нельзя любить зал больше девушки. Нельзя жениться на зале, Рой. Нельзя завести с залом детей.
Пол вибрирует под моими ногами, и я не знаю, из-за чего это: из-за гремящей из динамиков музыки с тяжелыми басами или из-за того, что Хантер неистово трясется от хохота.
– Может, ты и права, – говорит Рой, хоть и неохотно. – Но я не понимаю, почему должен бросить свое увлечение.
– Она не просит тебя его бросить. Она просит тебя найти баланс, – возражаю я.
– Баланс, – эхом повторяет он.
– Да. Слушай. Как зовут твою девушку?
– Кейлин.
– Мне кажется, Кейлин права. Если ты на самом деле ставишь ее на один уровень с залом, то, конечно, она будет расстроена. Кейлин – человек, Рой. А зал – просто помещение, заполненное техникой.
Хантер за мной стонет.
Я не обращаю на него внимания.
– Мне кажется, тебе надо пересмотреть свои приоритеты, – советую я. – Поиск новых отношений не решение твоей проблемы. Да, это будут отношения с офигенно сексуальной девушкой…
– Самой сексуальной, – соглашается он, и это тешит мое самолюбие.
– Но это не решение, – повторяю я.
Он глотает немного пива.
– А что тогда решение?
– Позвонить Кейлин и попросить ее встретиться и поговорить. И на этот раз послушать, что она тебе скажет. Она не пытается тебя контролировать – она просто хочет быть с тобой. – Я очень надеюсь, что все правильно поняла и Кейлин бросила его не из-за того, что он неприкрыто влюблен в зал. Но блин, то, что он явно до сих пор зациклен на ней, показывает, что поговорить им точно надо.
– Я знаю, что это ужасно грубо… – Рой сует руку в задний карман и вытаскивает двадцатидолларовую купюру – слишком много денег за две бутылки хренового пива. – Но ты не против, если я тебя кину?
– Совсем нет. Иди и верни ее, Тигр. – Я принимаю двадцатку. Может, возьму чего-то нам с Хантером.
К слову о Хантере – он возникает рядом со мной, как только Рой исчезает.
– Это, мать твою, самое безумное свидание, за которым я подглядывал, – объявляет он, полуоткрыв от удивления рот.
– И не говори. Это и значит быть снова в седле – оседлать кучку ослов?
– Так. Во-первых, настолько накачанный парень – скорее величественный скакун, чем осел.
– А во-вторых?
– Я уже забыл, что «во-вторых».
Я вздыхаю.
– Поверить не могу, что все так прошло.
– Ну, ты сама захотела побыть психотерапевтом.
– Почему это плохо?
– Потому что ты хотела замутить с парнем. Ты должна была оседлать его член, Семя, а не убеждать его вернуться к своей девушке.
– Ты прав. Я безнадежна, – стону я.
Хантер вытаскивает из моих рук «Бад Лайт» и ставит его на стол.
– Давай уберем эту дрянь с глаз долой. Сегодня мы не будем пить «Бад Лайт».
– Мы?
– Тебя бросили на свидании. У тебя остался только я, детка. Пойду возьму нам настоящее пиво.
Хантер направляется к бару, и не проходит и трех секунд, как рядом со мной появляется еще один парень. У него бритая голова, мешковатое худи и белоснежные зубы.
– Привет, красотка. Не нужна компания?
Я хочу сказать «нет», но он уже подходит совсем близко ко мне.
– Что случилось с твоим другом? – спрашивает Белозуб.
– Он пошел за напитками. Поэтому, если ты не против…
Он наклоняется ближе, и я инстинктивно откидываюсь назад. Не нравится мне, когда люди посягают на мое личное пространство.
– Что такое? – тянет Белозуб.
– Ты нарушил мое личное пространство, – резко отвечаю я. – Буду благодарна, если ты отодвинешься.
Он изгибает бровь.
– Зачем тебе личное пространство? Мы же хотим друг друга узнать.
К моему огромному облегчению, возвращается Хантер с напитками. Он смотрит на злоумышленника и пригвождает его к полу жестким взглядом.
– Нет, – холодно говорит Хантер.
– Что «нет»? – раздраженно спрашивает Белозуб.
Хантер принимает более угрожающую позу.
– Этого не будет. Пошел вон.
Я улыбаюсь, глядя на грозную стойку Хантера. По всей видимости, он мой новый защитник.
Мой очень привлекательный защитник.
Черт побери, надо прекращать думать о том, какой он сексуальный. Он не хочет со мной мутить. Он ясно дал это понять.
Но как же легко было бы, если бы он согласился. Он меня привлекает, и, что еще более важно, я ему доверяю. Но к другу я подкатывать не буду, тем более если он прямо сказал, что этого не хочет.
Посягатель яростно удаляется, и Хантер весело смотрит ему вслед.
– Это было легко. – Экстравагантным жестом он ставит передо мной высокую банку пива. Оно называется «Джекс Эбби Хаус Лагер».
– Это же банка, – замечаю я.
– Да, банки сейчас вовсю возвращаются в круги крафтового пива. Вот теперь ты заживешь, детка.
– Фу. Надо было сказать тебе взять мне водку с клюквой или что-то фруктовое. Почти все пиво мне не нравится. – Я задумчиво замолкаю. – Хотя нет, не могу вспомнить ни одного пива, которое мне нравится. На вкус оно все одинаково ужасно.
– Поверь мне, это пиво тебе понравится. Оно так плавно стекает по горлу. Просто попробуй.
Хантер выжидательно на меня смотрит, и я делаю большой глоток его волшебного пива.
– Ну? – требует он.
Я опускаю взгляд на свои замшевые сапоги.
– На вкус точно такое же, как то пиво.
– Ты что, шутишь? По-твоему, «Эбби Хаус» и «Бад Лайт» на вкус одинаковые? Мне за тебя ужасно стыдно.
– Я же говорила, что не любительница пива.
– Ты позорище.
– Это ты позорище.
Я показываю Хантеру язык, и он ухмыляется. Он делает глоток из своей банки пафосного пива и говорит:
– Мне жаль, что с мистером Мускулы ничего не получилось.
– Все нормально. Если честно, я рада, что выбралась из дома. И это хороший опыт, да?
Мы немного наблюдаем за людьми, наслаждаясь пивом. Точнее, Хантер наслаждается, а я зажимаю нос и глотаю. Мы смешим друг друга, придумывая разные истории про посетителей бара, и я в мгновение ока забываю, что меня кинул Рой. С Хантером все равно намного веселее.
Около девяти тридцати мы выходим из бара и направляемся на парковку. Пока я застегиваю парку, сережка чуть не застревает в капюшоне, и я неслышно матерюсь.
– Ненавижу эти дурацкие штуки, – жалуюсь я, поправляя капюшон.
– Они опасны.
– Это ты опасен.
Да, теперь мы так общаемся. Каждый раз мы от этого хихикаем – это, видимо, означает, что либо чувство юмора у нас незрелое, либо мы сами.
Хантер заводит «ровер» и выезжает с парковки.
– Тебя отвезти домой? – Он смотрит на меня.
– Да, спасибо. – Я пристегиваюсь и смеюсь, когда замечаю, что к его машине подключается по блютусу именно мой телефон.
– Ты не отключилась! – обвиняет меня он. – Ты же обещала.
– Я солгала, Хантер. – Не переставая хохотать, я загружаю плейлист с кучей баллад Уитни Хьюстон, которые, я знаю, ему не нравятся.
– Ты жестока, – говорит он, выезжая из города.
– Прости, ничего не слышу. Уитни поет.
А потом, раз уж на то пошло, я принимаюсь подпевать «Величайшей любви», пока Хантер не начинает грозиться, что оставит меня на обочине темной пустынной дороги, если я не заткнусь.
– Эй, можешь выключить подогрев моего сиденья? – просит он. – У меня задница горит.
– Конечно. – В руках у меня телефон, поэтому я хочу положить его в держатель для стакана. Но именно в этот момент «ровер» наезжает на выбоину, и телефон, выскользнув из моей ладони, падает к ногам Хантера.
– Бога ради, Семя. Подними его, пока он не застрял под педалью газа.
– Расслабься. Сейчас. – Я наклоняюсь к нему и вытягиваю руку, но из-за движения машины телефон откатывается еще дальше вглубь.
– Черт, не могу его достать. Можешь попытаться пнуть его к моей руке?
– Нет. Я за рулем, мать твою.
– Просто попробуй.
Со стоном он пытается пнуть телефон левой ногой, и внедорожник слегка толкает в сторону.
– Ладно, не надо, – требую я. – Веди машину. Я сама.
Я отстегиваюсь, ложусь ему на колени и начинаю водить рукой вокруг его… Стоп. Машина опять виляет.
– Следи за дорогой!
– Пытаюсь, – выдавливает он. – Но ты постоянно ударяешься о мою ногу.
Я наклоняюсь так сильно, как могу, пока моя голова не застревает между ног Хантера. Я еще раз вытягиваю руку, и… да! Мои пальцы касаются телефона, и я быстро сжимаю его в ладони.
– Достала! – объявляю я, поднимаюсь наверх, чтобы сесть, и… я не могу.
– Деми, – не выдерживает Хантер. – Давай двигайся. – Машину слегка толкает вправо.
Я снова пытаюсь поднять голову, и ухо разрывает от резкой боли.