Ох, и он даже не пообещал, что мы вернемся к поцелуям после хоккейного сезона. Он просто повторил, что наша дружба слишком много значит, и мы провели остаток ночи с Дином и остальными, притворяясь, что мы не пытались только что высосать друг другу лица.
Как же это обидно. И печально. Я не верю, что у меня проблемы с самооценкой, потому что уверена, что без проблем найду, с кем переспать. Половина парней в «Тиндере» с радостью мне себя предложит.
Но я не хочу этих парней.
Я хочу Хантера Дэвенпорта.
Я не позволяла себе сильно углубляться в то, чего именно я от него хочу. Продолжать его целовать – это точно. И секс – обязательно. Одна мысль о наших обнаженных телах, сцепленных вместе, вызывает у меня жар. Дальше этого я не загадываю. Но мне правда кажется, что он не прав: я считаю, что мы можем быть друзьями с привилегиями, ничего не усложняя. Разве нет?
– Мне просто кажется, что это странно, – говорит Ти-Джей, выдергивая меня из моих беспокойных мыслей.
– Почему?
– Не знаю. Он такой бабник.
– Не совсем.
– Совсем. Я же рассказывал, как в прошлом году застал его в библиотеке, помнишь? Все, кто трахает телок в общественном месте, мерзкие.
– Во-первых, это совсем не показатель мерзости: у многих очень уважаемых людей есть эксгибиционистские наклонности. Ты что, не слушал лекцию Эндрюс о сексуальных зависимостях? А во-вторых, это было в прошлом году. Сейчас Хантер изменился. Он даже ни с кем не встречается.
– Ага, наверное, из-за герпеса.
Я резко смотрю на Ти-Джея.
– Как грубо.
Он пожимает плечами.
– Правда не всегда приятна.
Теперь я закатываю глаза.
– Какая правда? То, что у Хантера Дэвенпорта герпес?
– Мне кажется, да. Не помню точно, но я дружу с телкой из моей общаги, и она сказала, что прошлой весной заразилась от Хантера ЗППП[26]. Она упоминала сыпь, поэтому я и предположил, что это герпес… Разве от других болезней бывает сыпь? От хламидиоза или гонореи?
– Не знаю. – Я хмурюсь. – Ты сейчас серьезно?
– Честное слово.
Мой желудок тошнотворно переворачивается. Ти-Джей – приличный парень и обычно не распространяет слухи, поэтому я склонна верить, что он правда что-то слышал. Но это не может быть правдой. У Хантера нет ЗППП.
Ну, то есть… у него могло бы быть.
Внезапно мне в голову приходит мысль. Поэтому он и не занимается сексом? Потому что он стыдится болезни и боится заразить кого-то еще?
Такое вполне может быть. В любом случае мне неловко обсуждать личные дела Хантера с Ти-Джеем, который явно его недолюбливает.
– Ладно, неважно. Не нам об этом разговаривать, – говорит Ти-Джей, предвосхитив мои слова. – Это совсем не наше дело.
– Ты прав, – соглашаюсь я.
– Я вообще не должен был ничего говорить. Но я хотел, чтобы ты знала, просто на всякий случай. Раз уж ты проводишь с ним столько времени.
Вечером я тащу Пиппу на хоккей вместе со мной и Бренной. В основном потому, что я беспокоюсь, что Бренна будет настолько поглощена игрой, что мне не с кем будет поговорить. Как и я, Пиппа не фанат хоккея. Никто из нас не смог бы нормально объяснить, что сейчас происходит на льду. Я только вижу больших неповоротливых парней, мчащих на коньках и размахивающих клюшками.
Хантер сказал, что у него номер 12, поэтому я пытаюсь следить глазами за этими двумя цифрами. Мне кажется, у него все хорошо. Но с другой стороны, он не забил ни одного гола, поэтому, возможно, у него все плохо.
Я правда не знаю, как определить успех в хоккее. Нико играл в баскетбол в старшей школе и забивал кучу голов в каждой игре. Но, когда я спрашиваю Бренну, почему нет голов, она объясняет, что в этом хоккей отличается от баскетбола. По всей видимости, некоторые игры заканчиваются всего одним голом. Или даже совсем без голов.
К слову о Нико, во время первого перерыва Пиппа спрашивает о нем.
– Ты слышала что-то от Нико после его нападения на Хоккеиста?
– Не-а.
– Он пытался с тобой связаться? – с любопытством спрашивает Бренна.
– Без понятия. Я же говорила, что везде его заблокировала, даже в электронной почте. Уверена, он уже это понял.
– О, он понял, – подтверждает Пиппа.
Я резко поворачиваюсь.
– Ты говорила с ним?
– Лично я – нет. Но Дариус опять с ним разговаривает.
Я морщу губы. Я списывалась с Ди на днях, и он никак не упомянул, что снова начал общаться с моим бывшим.
– Дариус сказал, что Нико съехал с катушек. Парням приходилось несколько раз силой его останавливать, чтобы он не поехал к тебе домой. Ди сказал ему, что ни к чему хорошему это не приведет.
Я делаю в уме заметку, что надо будет спросить у Дариуса подробности.
– Но да, он точно до сих пор о тебе думает и очень плохо переживает ваш разрыв. – Пиппа глядит на лед, где «Замбони»[27] выравнивает сверкающую поверхность. Затем переключается с моего неверного бывшего на подругу, с которой он изменил. – Коринн говорит, что вы опять переписываетесь.
Я киваю.
– Она прислала мне на днях смешной мем, и мы немного поболтали.
– Как бы то ни было, она все еще ужасно себя чувствует.
– Вот и хорошо, – бормочу я, но я уже не так сильно злюсь на свою подругу, как раньше. Даже злость на Нико притупилась.
– Я очень надеюсь, что однажды вы опять начнете дружить, и мы сможем тусить вместе, как раньше. Например, после каникул мы втроем можем устроить девичник?
У меня вылетает вздох.
– Ну, можно попробовать.
– Стой… ты переписываешься и собираешься тусить с телкой, которая переспала с твоим парнем? – встревает Бренна. У нее широко открыт рот от удивления, что привлекает внимание к ее фирменным красным губам. Это единственное цветное пятно на фоне полностью черных водолазки, леггинсов и кожаных ботинок.
Пиппа иронично качает головой.
– Серьезно, Деми, ты такая всепрощающая и понимающая, что мне хочется на хрен тебя ударить.
– Да ладно? Из-за этих двух моих прекрасных качеств ты хочешь меня ударить? К тому же! Ты буквально только что предложила мне устроить девичник. Ты сама подталкиваешь меня опять начать дружить с Коринн.
– Да, но ты, согласившись с этим, подаешь дурной пример всем нам, тем, кто еще держит на нее зуб.
Бренна усмехается.
– Я держу самый большой зуб, это уж точно.
Я закатываю глаза.
– Я хочу быть психологом. Значит, я должна практиковать то, за что выступаю, правильно?
Начинается второй период, и рефери подъезжает к центру и бросает шайбу.
– Как его не калечат? – не выдерживает Пиппа.
– Кого, рефери? – спрашивает Бренна.
– Да! Посмотрите на этого коротышку! Он так близко к ним стоит. В любую секунду кто-то из этих громадных монстров может в него врезаться и сломать каждую кость в его теле.
– Я знаю, что это кажется опасным, но рефери знают, как держаться в стороне, – заверяет ее Бренна.
По арене прокатывается крик, и я усиленно щурюсь, пытаясь понять, что происходит. Номер 12 летит мимо синей линии в центр льда.
– У-у-у, это Хантер! И он один.
Бренна вставляет хоккейную фразочку:
– У него выход один на один[28].
О боже, он несется к воротам, щелкая клюшкой в преддверии удара. Сердце стучит у меня в горле, и внезапно я вскакиваю на ноги.
– Охренеть, тебе нравится хоккей! – упрекает Пиппа, в шоке пялясь на меня.
– Нравится? Нет. Но ты видела этот бросок? – Хантер промахнулся, но смотреть на это было очень захватывающе.
Пиппа щурит глаза.
– У-у-у, – наконец говорит она. – Я знаю, в чем дело. Тебе не хоккей нравится. Тебе нравится хоккеист.
– Нет, – лгу я. И стону. – Ну, может, немного.
Бренна издает возглас.
– То есть сильно. Ты уже нашла ключ от его пояса целомудрия?
У меня вырывается смешок.
– К сожалению, нет. Он все еще туго затянут. – Я на мгновение задумываюсь. Я еще никому не рассказывала о поцелуях с Хантером, но это, видимо, надо изменить. Мне нужен совет, и сейчас самое время.
Поэтому, пока Бренна и Пиппа сидят и мне улыбаются, я рассказываю о поцелуях, которые называю Поцелуй в Ванной и Сальса-поцелуй.
– Во время Сальса-поцелуя он сжал мою ягодицу, – признаюсь я. – Но дальше он не продвинулся. Кажется, мне уже надо принять то, что я ему не интересна.
– Бред собачий, – говорит Бренна.
Пиппа согласно кивает.
– Если бы ты была ему не интересна, он не целовал бы тебя в ответ.
– А потом прерывал поцелуй, – напоминаю я. – Он твердо стоит на том, чтобы быть хорошим капитаном и сделать хоккей своим приоритетом.
– Секс с тобой не разрушит команду. – Бренна закатывает глаза. – Это просто чепуха.
– Может быть, но я не могу заставить кого-то со мной переспать. Есть такая вещь, как согласие.
– Никто не говорит тебе его заставлять, – отвечает Пиппа. – Но толчок ему дать можно.
– Я не только давала ему толчок. Я дважды его целовала. И он дважды меня останавливал. А после Сальса-поцелуя я сказала ему, что не буду к нему приставать до конца сезона.
– Ну и не приставай к нему. – В глазах Бренны зажигается дьявольский огонек. – Надо сменить тактику, детка. Перестань за ним ходить. Сделай так, чтобы он сам к тебе пришел.
– Как?
– Заставь его ревновать. Пофлиртуй с кем-то из его дружков.
– У-у-у, операция «Ревность»! – вставляет Пиппа. – Именно это тебе и нужно.
Заставить его ревновать… Вероятно, я уже это делала, когда танцевала с Дином. И я понимаю, это сработало. Я не флиртовала открыто, но один лишь танец с другим парнем пробудил у Хантера собственнические инстинкты.
– После таких игр вроде всегда проходят вечеринки? – спрашивает Пиппа. – Сегодня этим и займись.
– Не могу. Я встречаюсь с Ти-Джеем. Вот блин, я забыла! Мне надо написать ему, во сколько я буду. Когда закончится игра? – спрашиваю я Бренну. Я боюсь, что опоздаю, потому что