, хоть мы и приехали сюда в семь тридцать, шайбу бросили только после восьми. Сначала была большая вводная часть, включая церемонию чествования давних выпускников, которые якобы установили когда-то кучу рекордов.
– Второй период только начался. Поэтому остался как минимум час-полтора. И, может быть, еще полчаса, пока парни принимают душ и переодеваются.
Блин, тогда будет уже одиннадцать. И если я хочу поздороваться с Хантером, как только он выйдет из раздевалки, то до Гастингса вряд ли доберусь в разумное время. Блин.
Я беру телефон и открываю чат с Ти-Джеем.
Я: Привет, я совсем неправильно рассчитала время. Видимо, пробуду тут до 11. Мне кажется, нет смысла приходить в 11, если ярмарка закрывается в 12. Завтра вечером она еще работает?
ТИ-ДЖЕЙ: Не уверен. Нельзя уйти с игры пораньше?
Я: Я бы с радостью, но я тут с Пиппой и Бренной, и я обещала Хантеру, что найду его после игры.
Следует долгая пауза. И никакого ответа.
Я: Мне так жаль. Пожалуйста, не сердись. Мы договорились встретиться в последнюю минуту, помнишь? Я уже собиралась пойти на игру.
ОН: Я знаю. Все нормально, Ди. Повеселись на игре.
Он явно раздражен. Я его не виню. Но мне уже начинает надоедать постоянно его успокаивать. Ти-Джей зовет меня куда-то почти каждый божий день. Да, мы друзья, но я даже с Пиппой не каждый день вижусь, а ведь она моя лучшая подруга. Черт, я даже с Нико не виделась каждый день, а мы были парой.
Тем не менее мне стыдно, что я не смогу пойти на ярмарку. Не надо было мне соглашаться на две встречи в один вечер. Каждый раз все идет наперекосяк, и теперь я расстроила своего хорошего друга.
Я: Мне правда очень жаль, зая. Я виновата. Не надо было наслаивать планы друг на друга. Это превратилось в какое-то тупое «двойное бронирование», и я прошу прощение за это. Я позвоню тебе завтра, и мы договоримся встретиться, когда мы оба сможем, ладно? Хо.
Он отвечает: «хохо», – а потом: «Ладно».
Ух. Я рада, что с этим разобралась. Теперь время для более неотложных дел.
– Я не встречаюсь с Ти-Джеем, – говорю я девочкам. – Так что, наверное, смогу пойти на вечеринку. Какой у меня план?
– Флиртуй и соблазняй, – советует Бренна. – Выбери его самого горячего друга – наверно, Конора или Мэтти. Флиртуй вовсю и следи, чтобы Хантер все видел.
– А потом что?
Она пожимает плечами.
– Если он заглотит наживку, то, надеюсь, пояс целомудрия упадет сегодня на пол твоей спальни. А если нет… черт, перепихнись тогда с Конором или Мэтти.
Я упираюсь.
– Но я едва их знаю.
Пиппа фыркает.
– Ты самая нелюдимая студентка на планете. Дурачиться с парнями, которых ты знаешь не с восьми лет, – это нормально, Ди.
Я показываю ей язык.
– Я серьезно. Тебе разрешено экспериментировать. К твоему сведению, с Нико у тебя был худший секс в твоей жизни, только ты думала, что он был сногсшибательным, потому что, кроме него, ты ничего больше и не знала. Позволь себе узнать.
– У нас с Нико был хороший секс. – Я замолкаю. – Ну, если не считать никудышного орального. – Кого я обманываю? Он даже близок не был к чему-то хорошему. – Но он все равно никогда меня не привлекал. Я могла прожить и без орального секса.
– Но это важнейшая часть! – возмущенно говорит Бренна.
– Если с Хантером сегодня все получится, нужно ли мне переживать о… эм… ну, знаете, заболеваниях, передающихся половым путем? – Предупреждение Ти-Джея продолжает таиться на задворках моего разума, как какой-то воришка.
– То есть болеет ли чем-то Хантер? – Бренна задумывается. – Никто мне ничего об этом не говорил, но, разумеется, я не могу знать наверняка. – Она морщит лоб. – Но поэтому надо все обсуждать до того, как снимать одежду.
– Обсуждать?
– Раскрытие информации, – объясняет она. – Болезни, контрацепция, любые причуды. Например, если у парня фетиш на ноги, то мне надо знать об этом дерьме заранее, чтобы меня на него не стошнило.
Пиппа взрывается смехом.
– О боже, отличное замечание. Все фетиши на ноги должны быть раскрыты еще до того, как все начнется. И даже не спрашивайте меня о парне на втором курсе, который хотел, чтобы я на него пописала.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не закрыть руками лицо и отчаянно не застонать. Это вообще не моя стихия. Я спала только с одним человеком. Я потеряла с ним девственность, и мы годами были в долгосрочных отношениях. Нам никогда не надо было что-то «обсуждать».
И я вообще никогда не задумывалась, хочет ли он, чтобы я на него пописала.
Я никогда не считала себя наивной или неопытной. Я считала себя пробивной и остроумной телкой из Майами, которая владеет своим телом и своей сексуальностью. Но, видимо, пришло время немного повзрослеть. Мне правда надо думать о таких вещах, как ЗППП и новые партнеры.
И если сегодня все пойдет по плану, то этим новым партнером станет Хантер Дэвенпорт.
26
Вечеринка проходит в доме Конора. С прошлого моего визита я знаю, что у него четыре соседа и все они хоккеисты. По сути, большинство мужских тел сегодня в этом доме принадлежит хоккеистам, то есть у меня не так много места для маневра. Тут изобилие мышц.
В воздухе гремит хреновая поп-песня, и у меня пульсируют виски. Никогда не была фанатом электронной танцевальной музыки. Мы с Нико ходили на пару рейв-вечеринок в Майами, но мне не понравилось. Когда мы там были, он пытался убедить меня попробовать экстази, но я сказала: «Черт возьми, нет», – чем удивила большинство его друзей.
Это странно, но люди ожидают, что я более бесшабашная, чем есть на самом деле. Да, я пойду танцевать по первому зову, неважно где. Я поговорю с незнакомцами в очереди в аптеке. И, конечно, если бы кто-то попросил меня совершить прыжок с парашютом или банджи-джампинг, я бы подумала об этом. Но меня никогда не интересовали наркотики или еще какие-то опасные занятия, которые нравились нашим друзьям из Майами. Каждую мою поездку Нико проводил кучу времени на гонках. Незаконных, конечно же, что означало, что я все время оглядывалась через плечо, ожидая появления копов.
Так что нет, бесшабашность – не моя черта характера. Но сегодня я буду бесшабашной. Я буду дразнить своего друга и, надеюсь, смогу убедить его нарушить клятву. Может, я сволочь, но какой-то части меня интересно, не старается ли Хантер что-то в себе возместить. В прошлом году он вел себя саморазрушительно, трахая случайных девушек, пьянствуя. Но я не верю, что в этом его натура. Мне кажется, он просто отходил после отказа Саммер и предполагаемого предательства со стороны друга.
Как по мне, секс – не то, из-за чего в прошлом году его хоккейный сезон пошел коту под хвост, и я не считаю, что именно его отсутствие приводит в этом году команду к успеху.
Я начинаю думать, что дело в доверии. Сейчас он не доверяет себе, не верит, что может принимать правильные решения. Но мне не кажется, что избегать любых ситуаций, где надо принимать сложные решения, – это выход.
Я перевожу взгляд на Хантера. Он на другом конце гостиной, увлеченный разговором с Мэттом Андерсоном. Тем временем я стою в углу как лузер, посасывая один из многих чупа-чупсов, неизменно припрятанных у меня в сумке. Хантер оставил меня саму по себе, как только мы сюда приехали, но я никого тут не знаю и замечаю все косые взгляды хоккейных фанаток в мою сторону, как будто я посягаю на их собственность.
Я не особо понимаю психологию спортивных фанаток. Тот факт, что они выставляют все таким образом, как будто я пытаюсь у них что-то украсть, говорит мне, что они заботятся не о парнях, которых жаждут, а только о статусе, который эти парни могут им дать. Я смотрю на Хантера и вижу Хантера. Они смотрят на него и видят ХОККЕИСТА.
– Что случилось? Скучаешь? – Конор подходит и присоединяется ко мне у дверного проема.
Невозможно смотреть на Конора, не замечая, какой он невероятно привлекательный. Он чем-то напоминает друга Хантера Дина, только Конор скорее похож на серфера, в то время как Дин должен позировать для рекламы одеколона или для разворотов с нижним бельем.
– Ну, я просто никого тут не знаю. – Я пожимаю плечами, рассеянно вращая палочку чупа-чупса большим и указательным пальцами.
– Меня-то ты знаешь. – Он криво усмехается.
– Это правда.
Он кивает в сторону Хантера.
– И Дэвенпорта.
– Тоже правда. Только он сейчас занят.
– А я нет. – Конор наклоняет голову. – Пошли потанцуем. Мы можем друг друга развлечь.
Обычно я не отказываюсь на приглашение потанцевать, но после двух газировок, которые я выпила на игре, и водки с клюквой, которую мне сделала соседка Конора, мой мочевой пузырь полон.
– Я бы с радостью, но ужасно хочу писать, – признаюсь я. – Если мы будем танцевать, то я всего тебя описаю. – Хотя, может быть, он помешан на этом. Как я сегодня узнала, такое бывает.
Он смеется.
– Хорошо, давай тогда ты решишь свою маленькую проблемку, а потом посмотрим.
Я оглядываюсь назад, отмечая очередь в ванную на первом этаже.
– Может, ты составишь мне компанию, пока я жду в очереди?
– У меня есть для тебя вариант получше. – Он подмигивает и подает мне руку. Я ее принимаю.
И когда я перед тем, как мы выходим из комнаты, замечаю, как Хантер хмуро смотрит в нашем направлении, то не могу сдержать самодовольной улыбки. Я не планировала, что это случится уже сейчас, но, похоже, операция «Ревность» официально началась.
Наверху Конор открывает дверь и приглашает меня войти.
– У меня главная спальня с ванной комнатой. Мой туалет к вашим услугам, миледи.
Я хихикаю.
– Благодарю, милорд.
В ванной я выкидываю чупа-чупс, а затем поднимаю платье и делаю свои дела. В коротком платье посреди зимы я чувствую себя немного глупо, но после игры мы заехали в дом Хантера и Бренны, и Бренна убедила меня сменить леггинсы и свитер на одно из ее платьев – теплое, в рубчик, с длинными рукавами, едва достающее мне до колен. Конечно же, черное.