Тем не менее Хантер недоволен своим сегодняшним одиночеством. Он не перестает присылать мне фотографии различных частей его тела, каких-то с синяками, а каких-то – без, и умолять прийти и поцеловать их. В конце концов я перебиваю Пиппу посреди предложения и говорю:
– Подожди минутку. Я скажу ему, чтобы он отвалил.
Я: Я со своими друзьями, монах. Мир не крутится вокруг тебя.
ОН: Конечно, крутится.
Я: Ясно. Ты сейчас изображаешь своего отца?
ОН: Боже, ты права. Прости. Мир – не моя ракушка. Я просто жемчужина, плавающая в море жемчужин.
Я: Какое абсурдное сравнение. А теперь исчезни. Я с друзьями.
ОН: Ладно!
Я кладу телефон.
– Простите, с этим надо было разобраться, – говорю я друзьям.
Мы с Пиппой и Ти-Джеем сидим в тесной кабинке в одном из баров кампуса. К нам еще едет Коринн, и это будет мой третий вечер с ней с тех пор, как в ноябре все пошло к чертям.
Первый раз был дико неловким. Мы смотрели кино у Пиппы, и я не могла себя заставить сказать Коринн ни единого слова. Каждый раз, как я на нее смотрела, я представляла ее голой с моим бывшим. Во второй раз все прошло лучше, потому что мы пили. Но тогда я перебрала с текилой и почувствовала себя брошенной женщиной, поэтому один-два едких комментария я сделала. Сегодня я клянусь так не поступать.
Когда мой телефон снова загорается, я переворачиваю его экраном вниз.
– Это невозможно, – ворчу я.
– Хоккеист? – со смешком говорит Пиппа.
– Да. У него все болит и покрыто синяками, поэтому он расслабляется и скучает дома. А когда ему скучно, он начинает меня бесить.
– Разве не все так делают?
– Эй, я никого не бешу, когда мне скучно, – возражает Ти-Джей. Он небрежно вертит трубочку в клубничном дайкири, который мы заставили его заказать. Изначально это должен был быть девичник, но Ти-Джей обиделся, когда узнал, что ему нельзя прийти, поэтому я сказала, что он может к нам присоединиться, если будет соблюдать правила девичника. А именно заказывать много ярких напитков.
– А что вообще между вами происходит? – с любопытством спрашивает он. – Кажется, вы уже не просто тусуетесь вместе…
– Эм, да, – отвечает Пиппа за меня. – Они на хрен женаты.
Ти-Джей выглядит ошарашенным.
– Серьезно?
Я фыркаю.
– Нет, не серьезно. Но мы проводим много времени вместе. – Я поднимаю свой ядовито-розовый напиток с ярко-фиолетовым зонтиком. – Наверное, это значит, что мы встречаемся. Но я не уверена до конца. Мы еще даже это не обсуждали.
– Не обсуждали? – Пиппа поднимает бровь. – Уже месяцы прошли, Ди. А вдруг он занимается сексом с другими девушками?
– Не занимается.
– Конечно, занимается, – говорит Ти-Джей, закатывая глаза.
Я хмуро на них гляжу.
Пиппа спорит:
– Эй, не надо на меня так смотреть. Это он сказал так про Хантера, а не я. – Она тыкает Ти-Джея в руку.
Он поднимает ладони, словно сдаваясь вражеским солдатам.
– Эй, не стреляйте в гонца. Конечно, он спит с другими. Я говорю вам это как студент, живущий в общаге с другими студентами. Если вы не расставите с ним все точки над «i», то я гарантирую, что только тобой он не ограничится.
– Ну… Ти-Джей в чем-то прав, – медленно говорит Пиппа.
– Только неделю назад он тусовался с теми девушками, – продолжает Ти-Джей. – Он точно мутит с другими.
По моей спине пробегают мурашки.
– С какими девушками? И откуда ты знаешь, чем он занимался?
– Я увидел в инстаграме.
– Ты увидел в инстаграме, – неопределенно повторяю я.
Ти-Джей кивает.
– Я подписан на целую кучу людей из Брайара. Кто-то опубликовал фотку хоккейной команды на вечеринке – не знаю, где она была. И на фотке Дэвенпорт целовался с какой-то телкой.
«Чушь собачья», – хочу возразить я.
Но сомнение, как ветви плюща, заползает в меня и сжимает мне горло. Хантер и правда на прошлой неделе ходил на вечеринку без меня, но это ничего не значит. Более того, официально мы даже не пара.
Я кусаю внутреннюю сторону щеки. Сильно. Но боль от зубов не может сравниться со стреляющей болью в сердце. У меня переворачивается желудок. Дрожащими пальцами я беру телефон: последним сообщением от Хантера было эмодзи с поцелуем.
Я его игнорирую и внезапно задумываюсь, сколько еще таких эмодзи он отсылает и кому.
– Я сделал для тебя скриншот, – признается Ти-Джей, – но удалил его.
– Что?! Почему? – гремит Пиппа.
Затуманенными от страдания глазами он смотрит на меня.
– Потому что я не хотел, чтобы ты подумала, что я намеренно создаю проблемы. Я помню, как ты взбесилась, когда мы в прошлый раз обсуждали Хантера за его спиной.
– Томас Джозеф, – говорит Пиппа. – Вытаскивай свой телефон и восстанавливай эту фотографию из корзины. Уверена, она еще там.
У меня беспорядочно бьется сердце, пока Ти-Джей просматривает свои фотографии. Я почти надеюсь, что он не найдет этот скриншот. Я не хочу, чтобы этот скриншот существовал. Я хочу, чтобы та фотография была плодом воображения Ти-Джея.
– Вот оно! – говорит он, и мой желудок падает вниз, как сбитая ракета.
Ти-Джей передает мне телефон. Пиппа перевешивается через липкий стол, чтобы все увидеть.
На фотографии полдюжины парней и несколько девушек. Некоторых я узнаю: Мэтта Андерсона, Джесса, и, кажется, в углу стоит Майк Холлис, но сложно сказать точно. Мэтт обнимает одной рукой улыбающуюся рыженькую, а Джесс, видимо, позирует со своей девушкой Кэти. Но Хантера я не вижу…
А. Вот он.
Ти-Джей прав. На фото Хантер.
И он точно целует кого-то другого.
35
От ужаса мое сердце подскакивает до горла, сжимая трахею и затрудняя дыхание. На фото рот блондинки приклеен ко рту Хантера в поцелуе, запечатленном на века. Навсегда задокументированном для меня, Деми Дэвис.
Ревность и злость кренделем сцепляются в моем желудке. Но первое мне чувствовать можно, а второе – нельзя.
– Ди? – говорит Пиппа.
Я изображаю на лице равнодушие.
– Мы никогда не обсуждали, свободные у нас отношения или нет.
Она видит меня насквозь.
– Ох, детка. Мы не знаем, когда этот снимок был сделан, – замечает она.
Заговаривает Ти-Джей:
– Он был опубликован дней шесть назад.
– Это не значит, что он был сделан шесть дней назад, – спорит Пиппа.
– Зачем кому-то выставлять старую фотографию?
– Ты серьезно? Люди постоянно так делают! «Четверг воспоминаний»? «Пятница флешбэков»? «Среда давних времен»?
– Таких хештегов тут нет, – возражает Ти-Джей.
– Может, их забыли поставить. Я не знаю.
– Чего не знаешь? – присоединяется третий голос.
Я поднимаю взгляд на прибывшую Коринн. На ней оверсайз-свитер и обтягивающие джинсы, а кудрявые волосы стянуты сзади желтой резинкой. Она усаживается в кабинку рядом со мной, и в ней становится еще теснее.
– Мы спорим по поводу фотографии с парнем Деми, – объясняет Пиппа.
– С хоккеистом? – спрашивает Коринн.
– Да. – Ужасное холодное ощущение все еще трепещет у меня в теле.
Она берет телефон.
– Где он?
Я показываю на Хантера и блондинку. Они до сих пор целуются.
Черт побери. Я почти надеялась, что я посмотрю еще раз и они будут стоять в противоположных концах снимка.
Коринн изучает фотографию.
– Это парень, с которым ты встречаешься?
– Да.
– Ох. Мне жаль. – Она кажется искренне за меня расстроенной. Или, может быть, это просто жалость. Бедная Деми, девушка, которую постоянно разменивают на других телок.
Пиппа снова хватает телефон и непомерно долго рассматривает экран.
– Нет, это точно старая фотография, – наконец заявляет она. – Я узнаю эту девушку. – Она показывает на рыженькую рядом с Мэттом Андерсоном. – Это Дженни.
– Что за Дженни? – спрашивает Коринн.
– Мы с ней вместе ходили на занятия по актерству на первом курсе. – На лице Пиппы и облегчение, и триумф. – Это старая фотография, Ди, обещаю.
– Как ты можешь быть в этом уверена? – Мне почти стыдно за то, что в груди появляется проблеск надежды.
– Потому что она уже тут не учится. Она больше года назад перевелась на актерский факультет в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе.
– Серьезно?
– Откуда ты знаешь, что это она? – спрашивает Ти-Джей. – Снимок не особо четкий. Или, может, она приехала навестить друзей, мы же не знаем.
– Подожди. Давайте я найду ее инстаграм, чтобы сравнить фотки. Посидите минутку, девочки и мальчик. – Она склоняется над своим телефоном, как женщина на задании.
Я пытаюсь слушать Коринн, которая рассказывает о новых занятиях в этом семестре, но, когда Пиппа издает возглас удовлетворения, мое внимание тут же переключается обратно на нее.
– Смотрите! – Она кладет свой телефон рядом с телефоном Ти-Джея. – Это Дженни.
Я сравниваю фотографии. Это одна и та же девушка.
– И она не приезжала сюда, – добавляет Пиппа. – Судя по ее инстаграму, последние несколько недель она отдыхает с семьей на Гавайях.
По мне прокатывается облегчение, такое сильное, что я чувствую слабость. И тошноту. И страх.
Ужасно находиться в неопределенных отношениях. Но что еще ужаснее – это мое душевное состояние. За наносекунду я перескочила от нуля до неверности. Тут же поддалась своим подозрениям и предположила, что Хантер целовался на вечеринке с кем-то другим. Я заставляю себя выпить весь свой дайкири. Слушать Пиппу и Коринн, проявлять интерес, когда Ти-Джей рассказывает, как летом ездил в Англию к брату. Но я не могу сконцентрироваться. Ложная тревога слишком сильно меня завела. Я чувствую себя глупо и непонятно.
Мне надо поговорить с Хантером.
– Слушайте, мне надо идти, – говорю я, когда Пиппа предлагает заказать еще напитки. – У меня нет настроения.
Ти-Джей выглядит расстроенным.
– Сейчас только девять тридцать.
– Я знаю. Простите. Но я эмоционально опустошена.