— Не забивай мне голову подобной ерундой, — сказал Питер.
— Там говорится о том, что я умерла не своей смертью, что меня убил Питер. И что если он еще не успел убить Эндера, то скоро сделает это. Этого мало для того, чтобы тебя осудили, но вполне достаточно, чтобы навсегда помешать твоему избранию.
— Теперь ты — его монитор, — сказал Питер. — Смотри хорошенько и днем, и ночью. Не отходи от него ни на шаг.
— Ты что, считаешь нас с Эндером идиотами? Наши баллы такие же высокие, а кое в чем и выше твоих. Все мы удивительно умные детки. И ты не самый умный из нас, ты просто самый большой.
— Я знаю. Но однажды тебя с ним не будет, ты просто забудешь. И вдруг ты все вспомнишь и побежишь к нему, а с ним будет все в порядке. И в следующий раз ты уже будешь беспокоиться не так сильно, и побежишь не так быстро. И каждый раз с ним будет все в порядке. Ты подумаешь, что я забыл, и даже если ты вспомнишь эти мои слова, ты все равно так подумаешь. Так пройдут годы. А затем произойдет ужасное несчастье, я обнаружу его тело и буду безутешен, и ты вспомнишь этот разговор, Вэл, но ты будешь стыдиться своих мыслей, так как будешь считать, что я стал другим, и что это — всего лишь несчастный случай, и что с твоей стороны жестоко даже вспоминать то, что было сказано мной в какой-то детской ссоре. Не считая того, что все окажется правдой. Я все запомню. Он умрет, а ты для его спасения и пальцем шевельнуть не сумеешь. А теперь продолжай думать, что я всего лишь самый большой.
— Самая большая задница, — сказала Вэлентайн.
Питер вскочил и бросился на нее. Но она увернулась. Эндер содрал с себя маску. Питер плюхнулся на кровать и расхохотался. Он смеялся громко, с самым неподдельным весельем, до слез в глазах.
— Да, ребята, вы неподражаемы, самые большие сосунки на планете Земля.
— Он хочет сказать, что это была всего лишь шутка, — заметила Вэлентайн.
— Не шутка, а игра. Вас, детки, я могу заставить поверить во что угодно. Вы всегда будете моими марионетками. — И затем каким-то нереальным голосом монстра он произнес: — Я вас убью, разрублю на мелкие кусочки и выброшу в помойную яму. — Он снова рассмеялся. — Самые большие сосунки в Солнечной системе.
Эндер стоял и наблюдал за тем, как он хохочет, и думал о Стилсоне. Он вспоминал, как крушил его тело. Этот тоже хочет. И он получит все, что ему причитается.
Как будто прочитав его мысли, Вэлентайн прошептала:
— Не надо, Эндер.
Питер неожиданно перевернулся на бок, вскочил с постели и встал в стойку.
— Давай, Эндер, — сказал он. — Всегда к твоим услугам, Эндер.
Эндер поднял правую ногу и снял ботинок. Он протянул его Питеру:
— Видишь, что здесь на носке? Это кровь, Питер.
— Ой, как страшно! Ой, умираю! Эндер наступил на гусеницу, а сейчас хочет убить меня.
Пронять Питера было невозможно. В глубине души он был убийцей, но этого не знал никто, кроме Эндера и Вэлентайн.
Вернулась мать и расстроилась, что монитор снят. Вернулся отец и начал без конца говорить о том, какие у них замечательные дети и что для них с мамой это удивительный сюрприз: правительство, которое попросило их завести троих, сейчас не собирается забирать ни одного. И что они вот тут, всем семейством, и третий теперь навсегда с ними. Третий… Эндер слушал это до тех пор, пока ему не захотелось крикнуть на отца, что он знает, что он третий, и что если тому хочется, то он может уйти, чтобы не чувствовать себя виноватым перед всеми за то, что с него сняли монитор, и что у отца его сейчас трое детей, чему нет вразумительного объяснения. Ведь иметь троих — это так неприлично… Прости, отец.
Он лежал в постели, глядя в темноту. Питер без устали ворочался и кряхтел на верхней кровати, затем он спустился вниз и вышел из комнаты. Из туалета донесся звук спускаемой воды, и вскоре в дверном проеме появился силуэт Питера.
«Он думает, что я сплю. Он собирается меня убить». Питер приблизился к Эндеру, и было видно, что он не собирается забираться к себе наверх.
Питер остановился возле него. В его руках не было оружия. И он не потянулся за подушкой, чтобы задушить ею Эндера. Совершенно неожиданно Питер прошептал:
— Прости меня, Эндер, прости. Я знаю, каково тебе сейчас. Ведь я — твой брат. Я тебя люблю.
Спустя довольно продолжительное время Питер задышал ровно и глубоко, уснул. Эндер содрал с шеи повязку и расплакался, второй раз за этот день.
Глава 3. ГРЭФФ
— Сестра — наше слабое звено. Он ее по-настоящему любит.
— Знаю. Это может с самого начала все испортить. Он не захочет с ней расстаться.
— Ну и что ты собираешься делать?
— Убедить его в том, что ему гораздо больше хочется поехать с нами, чем остаться с ней.
— Как ты это сделаешь?
— Я его обману.
— А если это не поможет?
— Тогда скажу правду. При чрезвычайных обстоятельствах это разрешено. Сам знаешь, что всего никогда нельзя предусмотреть.
За завтраком у Эндера совсем не было аппетита. Он пытался представить, что сегодня будет в школе, и как он встретится со Стилсоном после вчерашней драки. Как поведут себя друзья Стилсона? Вероятнее всего, никак, но полной уверенности не было. В школу идти не хотелось.
— Почему ты ничего не ешь, Эндрю? — спросила мать.
В комнату вошел Питер.
— Доброе утро, Эндер. Спасибо за грязную мочалку, которую ты бросил прямо посреди ванны.
— Специально для тебя, — пробормотал Эндер.
— Эндрю, нужно поесть.
Эндер протянул ей свои запястья, что означало: ну так покорми меня через иглу.
— Очень мило, — возмутилась мать. — Я стараюсь заботиться о вас, но, похоже, моим гениальным деткам на это наплевать.
— Гены гениальности достались нам от тебя, мама, — сказал Питер. — От папочки мы не получили ничего.
— Я это уже слышал, — сказал отец, продолжая жевать и не отрывая глаз от новостей, которые показывал стол. — И эти гены просто пропали бы, если бы они не достались вам.
Стол запищал, сообщая, что кто-то стоит у дверей.
— Кто бы это мог быть? — спросила мать.
Отец нажал на клавишу, и на экране возник мужчина в военной форме, единственной форме, которая еще что-то значила, МФ — Международный Флот.
— Я думал, что все кончилось, — сказал отец.
Питер не сказал ничего, он просто налил молока в тарелку с кашей. Эндер подумал, что, может быть, в конце концов ему и не придется сегодня идти в школу.
Отец набрал шифр, открывающий двери, и поднялся.
— Пойду узнаю, что ему нужно, — сказал он. — Оставайтесь здесь и кончайте завтрак.
Все остались за столом, но есть никто не стал. Через несколько минут в столовую заглянул отец и позвал мать.
— Что, попался? — спросил Питер. — Им стало известно, что ты сделал со Стилсоном. Они пошлют тебя отбывать срок в Поясе Астероидов.
— Мне всего шесть, недоумок. Я — несовершеннолетний.
— Зато ты — третий, жаба. У тебя нет прав.
Заспанная и растрепанная в комнату вошла Вэлентайн.
— Где мама и папа? Я слишком разбита, чтобы идти в школу.
— Очередной устный экзамен, да? — поинтересовался Питер.
— Заткнись, Питер, — сказала Вэлентайн.
— Успокойся и возрадуйся. Могло быть и хуже.
— Как это?
— Это мог быть беструсный экзамен.
— Ты бум-бум. Где мама и папа?
— Разговаривают с парнем из МФ.
Она сразу же взглянула на Эндера. Ведь несколько лет они жили в ожидании того, что к ним придут и скажут, что Эндер выдержал и что он нужен.
— Ты права, что смотришь на него, — сказал Питер. — Но ведь это могу быть и я. До них могло наконец дойти, что лучше меня им не найти.
Чувства Питера были основательно задеты, и он, как обычно, брюзжал.
Дверь открылась.
— Эндер, — позвал отец. — Иди к нам.
— Бедный Питер, — хмыкнула Вэлентайн.
Отец рассердился:
— Не вижу никакого повода для смеха.
Вслед за отцом Эндер вышел в прихожую. При их появлении офицер МФ поднялся, но руки Эндеру не протянул. Мать теребила на пальце обручальное кольцо.
— Эндрю, — сказала она. — Никогда не думала, что ты можешь оказаться таким драчуном.
— Мальчик Стилсонов в больнице, — добавил отец. — Ему от тебя здорово досталось. Это было подло, так избивать его ногами.
Эндер помотал головой. Он думал, что для разбирательства может прийти кто-нибудь из школы. Появление офицера МФ означало нечто более серьезное, но он никак не мог вспомнить, что же еще он мог сделать.
— Ну, молодой человек, как вы объясните свое поведение?
Эндер снова подмотал головой. Он не знал, что сказать, и боялся, что его слова могут показать его еще более жестоким, чем совершенный им поступок. «Я согласен с любым наказанием, — подумал он. — Скорей бы покончить со всем этим».
— Мы готовы рассмотреть смягчающие обстоятельства, — сказал офицер. — Но я могу сразу сказать, что все это скверно выглядит. Удары ниже пояса, многочисленные удары ногами по лицу и телу после того, как ты свалил его с ног. Такое впечатление, что ты получал от этого удовольствие.
— Нет, — прошептал Эндер.
— Тогда объясни, для чего ты это делал.
— С ним была его банда, — сказал Эндер.
— Ну и что из того? Разве это тебя оправдывает?
— Нет.
— Скажи, зачем ты продолжал его пинать? Ты ведь уже и так победил.
— Свалив его с ног, я победил только в этой драке, а я хотел победить сразу во всех, чтобы они оставили меня в покое.
Эндер был слишком напуган и стыдился того, что сделал; и как он ни старался, ему не удалось сдержать слез. Плакать Эндер не любил и делал это очень редко, но за последние неполные сутки он плакал уже в третий раз. И с каждым разом было все хуже. Расплакаться при отце, матери и этом военном — какой стыд!
— Вы убрали монитор. Я должен был сам себя защитить.
— Эндер, тебе следовало обратиться за помощью к кому-нибудь из взрослых, — начал отец.
В это время офицер поднялся и шагнул к Эндеру, протягивая ему руку: