Этому комитету поручается немедленно начать приобретение и отправку достаточного числа кораблей для полной эвакуации человеческого населения Лузитании.
Кроме того, он должен представить на утверждение Конгресса план полного уничтожения следов пребывания людей на Лузитании, включая удаление экземпляров местной флоры и фауны, претерпевших генетические либо бихевиоральные изменения в результате присутствия людей.
Кроме того, он должен контролировать выполнение Лузитанией постановлений Конгресса, а также периодически представлять рекомендации касательно необходимости дальнейшего вмешательства, в том числе вооруженного, с целью обеспечить таковое выполнение либо же частичного рассекречивания информационных файлов колонии Лузитания или других мер для поощрения готовности колонии к сотрудничеству.
Постановление Конгресса 1970.4.14.0003: В соответствии с Межзвездным Кодексом два предшествующих постановления и прочую информацию, прилагаемую к ним, считать строго секретными до тех пор, пока все информационные файлы колонии Лузитания не будут прочитаны и засекречены, а также пока уполномоченные Конгресса не получат в свое распоряжение все необходимые космические корабли.
Ольгадо не знал, как это понимать. Казалось, Глашатай был взрослым человеком, много путешествовал по разным планетам. И в то же время он не имел представления о том, как работать с компьютером.
Мало того, он был слегка недоволен, когда Ольгадо спросил его об этом.
— Ольгадо, просто скажи мне, какую программу вызвать.
— Я не могу поверить, что вы этого не знаете. Я научился делать сравнение данных в девять лет. Всех учат этому в таком возрасте.
— Ольгадо, я учился в школе очень давно. К тому же это была не обычная школа.
— Но ведь все и всегда пользовались этими программами!
— Очевидно, не все — я не пользовался. Если бы я знал, как это делать, мне ведь не пришлось бы тебя нанимать, верно? К тому же я собираюсь заплатить тебе из фондов на другой планете, так что ты сделаешь заметный вклад в экономику Лузитании.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Я тоже. Кстати, я еще и не знаю, как тебе заплатить.
— Просто перевести деньги с вашего счета.
— А как это сделать?
— Вы шутите!
Глашатай вздохнул, присел на корточки возле Ольгадо и взял его за руки.
— Ольгадо, пожалуйста, перестань удивляться и помоги мне! Мне нужно многое сделать, и я не могу обойтись без помощи человека, который умеет пользоваться компьютером.
— Но это было бы нечестно. Я еще ребенок — мне всего двенадцать лет. Ким мог бы сделать это намного лучше. Ему уже пятнадцать, и он действительно умеет это делать и к тому же знает математику.
— Но Ким считает меня еретиком и каждый день молится о моей смерти.
— Нет, так было, пока он не познакомился с вами, и лучше, если он не узнает о том, что я вам это рассказал.
— Так как перевести деньги?
Ольгадо повернулся к терминалу и вызвал банк.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Эндрю Виггин. — Глашатай продиктовал имя по буквам. Имя было английским — может быть, Глашатай был одним из тех счастливчиков, которые учили этот язык дома, а не зубрили в школе.
— Так, а какой пароль?
— Пароль?
Ольгадо упал лицом на клавиатуру.
— Пожалуйста, не говорите мне, что вы не знаете свой пароль!
— Послушай, Ольгадо, у меня была программа, очень хорошая программа, и она все это делала сама. Мне достаточно было сказать: «Купи это», и программа делала все необходимое.
— Это невозможно. Подключать такие программы к общественным компьютерам запрещено. А что, эта штука в вашем ухе для этого?
— Да, и мне это не запрещалось.
— У меня нет глаз, Глашатай, но, по крайней мере, я в этом не виноват. Вы совсем ничего не умеете! — Только сказав это, Ольгадо понял, что он разговаривает с Глашатаем грубо, как с мальчиком.
— Похоже, что вежливости в школе учат с тринадцати лет, — сказал Глашатай.
Ольгадо взглянул на него. Глашатай улыбался. Отец бы отругал его, а потом, наверное, побил бы мать за то, что она не учит детей хорошим манерам. С другой стороны, Ольгадо никогда не сказал бы такого отцу.
— Извините, — сказал Ольгадо. — И все-таки я не могу работать с вашими финансами без пароля.
— Попробуй мое имя.
Ольгадо попробовал. Безуспешно.
— Попробуй «Джейн».
— Ничего.
Глашатай поморщился.
— Попробуй «Эндер».
— Эндер? «Ксеноцид»?
— Попробуй.
Наконец получилось. Ольгадо ничего не понимал.
— Зачем вы выбрали такой пароль? Это все равно что ругательство, правда, система не разрешает использовать грубые слова.
— Такой уж у меня юмор, — сказал Глашатай. — А у моей программы еще хуже.
Ольгадо рассмеялся.
— Конечно. Программа с чувством юмора.
На экране появилась сумма текущего остатка. Ольгадо в жизни не видел таких больших чисел.
— Да, похоже, что компьютеры все-таки могут шутить.
— Столько денег у меня осталось?
— Наверное, это ошибка.
— Ну, я много путешествовал со скоростью света. Должно быть, некоторые из моих инвестиций принесли хороший доход, пока я был в пути.
Значит, эти цифры были настоящими. Глашатай Мертвых был настолько богат, что Ольгадо просто не мог себе это представить.
— Вот что, — сказал Ольгадо, — может быть, вы могли бы не платить мне фиксированную плату, а, например, дать мне, скажем, одну тысячную процента от дохода, который принесут эти деньги, пока я на вас работаю? Через пару недель я смогу позволить себе купить Лузитанию и вывезти верхний слой почвы на другую планету.
— Ну, у меня не настолько много денег.
— Глашатай, вы могли получить столько денег от инвестиций, только если вам тысяча лет.
— Хм, — сказал Глашатай.
И по выражению его лица Ольгадо понял, что сказал что-то очень смешное.
— А что, вам действительно тысяча лет?
— Время, — сказал Глашатай, — время — это что-то мимолетное и неосязаемое. Как сказал Шекспир, «я потерял время, а теперь время потеряло меня». Переведи на свой счет столько, сколько я, по-твоему, должен тебе заплатить за неделю работы. А потом начинай сравнение рабочих записей Пипо и Либо, начиная за несколько недель до их смерти.
— Они, наверное, закрыты.
— Используй мой пароль.
Ольгадо выполнил поиск. Глашатай Мертвых наблюдал за ним все это время. Время от времени он задавал Ольгадо вопросы о том, что тот делал. По вопросам Ольгадо понял, что Глашатай знает о компьютерах больше, чем он. Правда, он не знал конкретных команд; было очевидно, что Глашатай многому учился, наблюдая за работой Ольгадо. В конце дня Ольгадо быстро понял, почему Глашатай выглядел удовлетворенным результатами, хотя ничего нового в результате поисков они на нашли. «Тебе и не нужны были результаты, — подумал Ольгадо. — Тебе нужно было посмотреть, как я делал сам поиск. Я знаю, что ты будешь делать сегодня вечером, Эндрю Виггин, Глашатай Мертвых. Ты будешь искать то, что нужно тебе, в других файлах. У меня нет глаз, но я вижу больше, чем ты думаешь. Глупо только, что ты держишь это в секрете. Разве ты не понимаешь, что я на твоей стороне? Я никому не скажу, что с твоим паролем можно читать чужие файлы. Даже если ты будешь читать файлы мэра или епископа. От меня можно ничего не скрывать. Ты приехал только три дня назад, но я уже достаточно хорошо тебя знаю, и ты мне нравишься, и я готов сделать для тебя что угодно, если это не принесет вреда моей семье. Но ты и не стал бы вредить моей семье».
Новинья обнаружила, что Глашатай пытался проникнуть в ее файлы, почти сразу же, на следующее утро. Он и не пытался это скрыть, и особенно обеспокоило ее, насколько далеко ему удалось продвинуться. Он смог ознакомиться с некоторыми записями, хотя самые важные, о моделях, которые видел Пипо, остались закрытыми для него. Больше всего ее возмутило то, что он и не скрывал своего присутствия. Его имя было зарегистрировано во всех журналах, даже в тех, которые мог бы исправить или удалить любой школьник.
Она решила, что это не должно помешать ее работе. «Он вламывается в мой дом, охмуряет моих детей, роется в моих файлах, как будто у него есть право…».
Наконец она осознала, что, вместо того чтобы заниматься работой, она придумывает гневные слова, которые она скажет ему при следующей встрече.
Не думать о нем совсем! Думать о чем-нибудь другом.
Как Миро и Эла смеялись позавчера вечером. Подумай об этом. Конечно, утром Миро опять был угрюмым, как обычно. И Эла вскоре снова стала озабоченной, вечно занятой и незаменимой, как всегда. И хотя Грего заплакал и обнял того мужчину, как рассказала Эла, на следующее утро он взял ножницы и порезал свои простыни на аккуратные узкие полоски, а в школе он с разбегу ударил головой в живот брата Адорнаи; урок был на этом закончен, а Новинья имела серьезную беседу с доной Кристой. «А говорят, что руки Глашатая могут лечить. Даже если он и думает, что может прийти в мой дом и исправить все, на самом деле некоторые раны не так просто залечить».
Мало того, дона Криста сказала ей еще, что именно Куара рассказала сестре Бебеи в классе (при всех детях), что она познакомилась с этим ужасным, скандально известным Falante pelos Mortos, Глашатаем Мертвых, и что его зовут Эндрю, и что он действительно плохой, как и говорил епископ Перегрино, может быть, хуже, потому что он мучил Грего, пока тот не заплакал. В конце концов сестра Бебеи была вынуждена сказать Куаре, чтобы она замолчала. Как ему удалось вывести Куару из ее обычного состояния медитации?
И Ольгадо, обычно такой сдержанный, так возбужден сейчас. Вчера за ужином без конца рассказывал про Глашатая: «Представляешь, он даже не знал, как перевести деньги! И этот ужасный пароль! Я думал, компьютеры не должны разрешать использовать такие слова — нет, я не могу сказать тебе, это секрет. Я практически учил его, как сделать поиск — но, по-моему, он разбирается в компьютерах, он не идиот. Он сказал,