Через полчаса сменивший Савона Раин наткнулся на горизонтальную каменную плиту. Феликс тут же оживился и взялся за лопату сам — тщательно расчистил крышку, прокопал вокруг, очень тщательно рыхля землю и выбрасывая ее в сторону микроскопическими порциями. Ничего не обнаруживалось, что его скорее радовало.
— Это значит, что гроб сам по себе не разбит, — ответил он на вопрос Раина. — Все, что туда положили — все там и осталось. Ничего не унесли.
— Может, и унесли, — рассудительно заметил Калей. — Крышку подняли, все, что надо вытащили, крышку опустили и ушли.
— Не, так не бывает, — решительно возразил Феликс. — Курганокопатели так не делали никогда. Обычно они просто копают сверху — расчищают крышу склепа, пробивают ее, разбивают гроб и вытаскивают все интересное. Ну, кости-черепки в одну сторону, все, что нужно им — украшения, оружие и так далее — уносят.
— Почему?
— Потому, что так удобнее и быстрее. Склеп ведь небольшой, в нем не повернуться. Только через крышку.
— А почему мы так не делаем?
— Потому, что нам не кости нужны, а информация. Или я чего не понял в наших разговорах?
— Информация информацией, — сказал, накаляясь, Раин, — а мы сколько времени уже потратили на… на…
— А как тело в гроб клали? — торопливо спросил Калей, корча в адрес Раина страшные рожи.
— Сверху, — съязвил Феликс. Потом смягчился и пояснил. — Тело клали в гроб, закрывали гроб крышкой — вот этой вот, мы ее сейчас откапываем. Потом перекрывали склеп сверху каменными плитами, потом закрывали дверь, потом все засыпали землей.
Феликс за разговором не забывал о работе — крышка гроба выступала из земли уже полностью.
— Уфф, покопайте теперь вы, — Феликс вылез из раскопа и припал к фляжке. — Только очень аккуратно — саму крышку не трогайте, ройте вдоль стенок и землю подальше бросайте. Если что попадется — зовите. Кстати, а когда у нас обед?
Савон посмотрел на него.
— Поднимем крышку сначала.
— Э, нет, я так не согласен, — заявил археолог. — Еще не известно, сможем ли мы ее вообще поднять. Вдруг там запор стоит?
— Какой запор?
— Ну, если учесть, что опускали ее не меньше дюжины здоровых мужиков, вполне могли сделать нечто вроде каменных петель, а с другой стороны заложить клин или еще какую пакость. Мало ли. Да и крышка сама по себе тяжелая очень, мы ее можем элементарно не поднять. Так что надо будет подкрепиться, когда ее откопаем полностью. Ну и поразмыслить немного.
— Хорошо, — сдался Савон. — Калей, поможешь? За водой сходить надо.
— Нашли водоношу, — проворчал тот, но котелок и фляжку взял. — Где она тут?
— Либо к озеру сходи — когда шли сюда, слева от тракта было. Либо ручей в лесу поискать надо.
— Угум, — сказал Калей. — Как всегда на самом интересном месте.
Он ушел, помахивая котелком. Савон отправился в лес, за дровами. Раин продолжал аккуратно обкапывать гроб — он открылся уже на пару ладоней, Феликс вернулся к своей схеме. Все при деле.
— Вроде никаких петель не видно, — сказал Раин через некоторое время. — Крышка просто сверху положена и все.
— Просто так даже на кастрюлю крышку не кладут, — рассеяно откликнулся Феликс. — Там пазы, скорее всего. Было бы очень здорово, коли бы удалось ее просто столкнуть в сторону, но боюсь, надо будет ее сперва приподнять. А на это у нас силенок не хватит.
— С чего ты так решил?
— Гроб богатый. Видишь — вся крышка в резьбе, по краям орнамент, в центре — герб какой-то. Плюс надписи — их, кстати, обязательно скопировать нужно. Только вот куда? — Он вытащил из кармана свой единственный кусок пергамента, исчирканный еще на прошлой стоянке. — Видимо, придется вот это сокровище затирать. Блин, как вспомню залежи бумаги у нас в конторе, так плакать хочется. Безбумажная технология, блин. Вот где она безбумажная! Один кусок на все и про все.
Он решительно вынул нож и начал аккуратно отчищать поверхность.
Раин внимательно пригляделся к гробу. По его периметру шел орнамент — в нем угадывались переплетающиеся стебли, листья и цветы. По внутренней части орнамента, повторяя его изгибы, вилась какая-то надпись — незнакомые буквы были высечены без промежутков, словно там размещалось ровно одно слово. Выпуклый овальный медальон в центре действительно напоминал герб — в рисунке угадывались распластанные крылья и развернутые знамена.
— Это гномы делали?
Феликс пренебрежительно фыркнул.
— Я так не думаю. По рассказам, гномская резьба настолько искусна, что неотличима от нарисованной картины. И прочна. Здесь куча щербин и в орнаменте есть пропуски и нарушения регулярности. Так что — нет, конечно. Человеческая это резьба.
— Ты, кстати, заканчивай, — заметил он через пару минут. — Хватит уже. Потопчись там только вокруг — грунт нигде не проваливается?
— Нет, вроде. А должен?
— Ну, вдруг при обрушении какая-то полость образовалась. Не хотелось бы туда ухнуть.
— Да уж, тут ты прав, — Раину вспомнилось их приключение с цепью. — Совсем не хотелось бы.
Вернулся Савон с целой вязанкой хвороста и сучьев. Свалил их поодаль.
— Что там в лесу? — спросил его Раин?
— Лес, — лаконично ответил тот. — Деревья, кусты, трава. Кстати — есть ручей. Если кто-то хочет пить — пожалуйста, совсем недалеко.
— А Калей на тракт ускакал?
Савон пожал плечами.
— Не беда, скоро придет. А понадобится еще — сходим. Пошли костер разводить.
— Тебе еще помощь нужна? — спросил Раин у Феликса.
— Нет, — отмахнулся тот. — Я сейчас попытаюсь крышку окончательно очистить и зарисовать всю эту бодягу. Посмотрим, может в Пригорье какие знатоки древних наречий есть. Любопытно, кто здесь лежит и чем он прославился.
Он старательно вырезал из зеленых прутьев разнообразные лопаточки. Савон и Раин смотрели на его приготовления.
— Вам костер не пора разводить? — спросил их Феликс, не отрываясь от работы.
— Дождемся Калея? — спокойно ответил Савон. — Чего костер зря гореть будет?
Феликс фыркнул, закончил свои приготовления, прошел к крышке и начал старательно отчищать ее от остатков земли, попеременно орудуя лопаточкой и чем-то вроде короткой метелки.
Калей пришел минут через десять.
— Кому там зверей не хватало? — спросил он, ставя котелок на землю.
— Что случилось?
— Ну, по крайней мере медведи здесь есть.
— Ты что, медведя видел?
— Самого — нет. А вот следы видел. Когда воду набирал — видимо, там водопой. Единственное место, где к берегу подобраться можно.
— Это точно медвежьи следы?
— Может и не медвежьи, я же вам не Зверобой. Но когти у зверя громадные. И тяжелый он — след в мокрый грунт глубоко уходит.
— Десять негритят, — пропел Феликс, не отрываясь от работы. — Пошли играть в… аркаду. Один попался зверю в пасть и их осталось… мало.
— «Мир Средиземья» — не аркада.
— Какая разница? Главное, что в рифму.
Савон встал и подхватил котелки.
— Да уж… а мы тут разгулялись в одиночку. Дальше — только по двое. Калей, тут вода поблизости есть, так что…
— Так что умываться ходим парами, один поливает, другой сторожит, — снова встрял Феликс. — И на оправку тоже — один…
— Ты заткнись, а? Скажи лучше, ты закончил, остряк?
— Нет пока. Вы работайте, работайте, я к вам попозже присоединюсь. С Калеемпотом умыться сходим.
Савон глянул на свои руки.
— Ну, а мы тогда сейчас. Только разведем костер.
На готовку ушло больше получаса, по истечении которых более менее умытые и очень голодные они сидели у костра, вылавливая из котелка маленькие кусочки мяса.
— Это что за надпись там? руны? — спросил Раин у Феликса.
— Какие, нафиг, руны, — приветливо откликнулся тот. — Обычные буквы.
— Не по-русски написано? — попытался пошутить Калей.
Феликс отнесся к вопросу серьезно.
— Я об этом уже думал. Мы тут все общаемся, как привыкли. То есть русский — это аналог всеобщего языка. А что нам про него известно? — обратился он к Савону.
Тот поразмыслил.
— Немного, — признался он. — Разговаривают на нем все, даже орки. Пожалуй, все.
— А происхождение?
— Скорее всего, он потомок какого-то человеческого языка. Нуменорского, вероятно. А тот — эльфийского. Толкиен по языкам сильно прикалывался, но это все как-то мимо меня прошло. Увы.
— Угум. Вот я и искал сходство. Думал, может быть что-нибудь сам разобрать смогу. Ну, типа как мы какую-нибудь древнерусскую надпись.
— И что? Смог?
— Нет, не получается. Буквы все незнакомые, круглые, с засечками. Разделения по словам нет, совсем. Одно большое слово во всю надпись.
— Странно. То есть это не нуменорцы и не их родня, скорее всего. Какой-то другой народ.
— А на мордорский похоже? — полюбопытствовал Раин.
Феликс покачал головой.
— Я надпись на кольце помню из фильма, она вся такая… острая. А тут кругленькое все.
— Лингвист, — прыснул Калей. — Сравнительный анализ кругленьких и остреньких языков.
— Не языков, а систем письменности! — Феликс внушительно поднял палец. — Не путай!
Котелок опорожнили быстро. Савон раздал всем по галете.
— План такой, ребята. У нас времени до ночи. Ночь проведем здесь — хотя после открытия Калея это и выглядит небезопасным, но … делать нечего. А завтра нам всем надо возвращаться в Пригорье. То есть с утра срываемся и идем. Как раз к вечеру туда дочапаем. Феликс, понял? Без всего этого — я еще пару часиков покопаю…
Тот, против обыкновения, согласился.
— Собственно, нам осталось крышку поднять, да кости старые потрясти. Посмотрим, чего там есть. Кстати, где вы все-таки лопату-то потеряли? Мне за нее Туффголову оторвет!
— За второй лопатой вечерком сходим, попробуем вытащить.
— Как вы ее вообще умудрились посеять?
Раин и Савон рассказали об утреннем происшествии.
— Хмм, интересно, — протянул Феликс задумчиво. — Что за цепь? Тайник там был, ловушка или просто висела, как элемент антуража? Она как выглядела? Не золотая была? Не украшение?