— Сколько вас было?
— Мы стояли за воротами, — парень трясся и явно не слышал Пирона. — Нам приказали никого не выпускать из города. Мы попытались закрыть ворота, но потом нас опрокинули… Мы… мы ушли в холмы и видели, как пришла стража. И побежали на юг!
Пирон залепил ему увесистую пощечину, пленный в отупении уставился на него.
— Как тебя зовут?
— З-зоб…
— Откуда ты?
— И-из Покреля.
— Как оказался в лагере?
— Н-нас привел Даман. Мы сказали, что наш караван ограбили и…
— Сколько вас было?
— Д-десятка Дамана и еще у Гаррана, я не знаю, сколько привел он.
— Это ваш отряд?
— Н-нет. Мы, десятка Дамана, сторожили южные ворота. Когда нас опрокинули — отошли в холмы. Даман с некоторыми ушел в город, вернулся с Гарраном и его людьми.
— Сколько вас было?
— В-вот, все…
Зоб махнул рукой, охватив этим жестом всю округу. Пирон посмотрел на него, потом на других выживших пленных. Те закивали.
— Сколько вас было всего? В лагере.
— Я не знаю…
— Сколько в лагере было дирмонцев?
— Д-дирмонцев?
— Командиров. Таких, как этот Даман?
Зоб закатил глаза, считая.
— Восемь их было, — проговорил один из выживших. У него была рана на руке и разбитое лицо, из носа капала кровь.
— И у каждого десятка в подчинении?
— Я не знаю, — угрюмо ответил тот, вытирая текущую по лицу кровь.
— Сколько всего народу участвовало в мятеже?
— Я не знаю, — повторил тот.
— Ладно, — спокойно сказал Пирон. — А сюда, на юг — только ваш отряд прорвался? Других не было?
— Нет, — ответил Зоб. — Мы сидели в холмах, когда Гарран подошел. Потом еще ждали. Даман скомандовал отход, когда стало понятно, что никого больше не будет.
— Хорошо. Уберите тела с тракта, — скомандовал он. — Этих перевяжите. Через час выступаем в Пригорье.
Раин на все происходящее взирал с ужасом. Стараясь не смотреть на истерзанные тела пленных, он отошел к склону. Там к нему присоединились друзья.
— Чего надулся? — спросил его Феликс.
— Так нельзя. Пленные же…
— Женевская конвенция тут не подписана, — мрачно сказал Савон. — Если б нас в плен взяли — было бы то же самое.
— Все равно…
— Что все равно, — прошипел Феликс. — Ты скажи лучше, у тебя это в плане было? Засылка в лагерь будущих мятежников?
Раин пожал плечами.
— В игре это вообще не возможно, вообще-то, — сказал он. — Разве что аддоны вышли. Но если тебе интересно — нет, такого я не планировал вовсе.
— Ладно, не ругайтесь тут, — проворчал Савон. Он то и дело хватался за рукоять меча — слишком непривычно было чувствовать его у себя на поясе. — Хорошо, что все закончилось.
Выступили к домуитоге даже раньше — задерживаться никто не хотел, да и день всерьез клонился к вечеру. Шли быстро, так что к южным воротам дошли еще засветло.
Встречал их караул — пять стражников. С ними — вот уж сюрприз — находился Калей. Он, похоже, тоже поучаствовал в стычках — голова перевязана.
Калей передал Пирону распоряжения Рика — ополчение распустить на ночь, с утра пусть все собираются по кварталам, там до них доведут текущие новости и задачи. Ополченцы выслушали это с вниманием, и за несколько минут все разбежались по домам. Пирон и Стальф пошли в ратушу, Феликс — как видный гномский вельможа также был туда приглашен, но когда он жалобно спросил, нужен ли он там — ему сказали, что по большому счету не нужен. Ребята пошли к себе.
— Рассказывай, что тут было, — потребовал Савон как только они вступили в Пригорье.
— Да что тут особо рассказывать, — вздохнул писарь. — Я и не видел ничего особо. Сидел в ратуше, а с утра в лагере началась заваруха. Они опрокинули тот отряд, что Рик оставил для охраны, завладели их оружием и пошли в Пригорье. Подпалили Западную слободу и подступили к ратуше, попытались ее взять штурмом. Слава богу, отбились, но в какой-то момент было страшновато…
— А порушили много? Диррела…
— Трактир в целости, хотя его, конечно, пограбили, — ответил Калей. — Диррел ранен, но вроде бы несерьезно. Я его видел. В несколько домов врывались, что-то утаскивали, перебили, к сожалению, человек двадцать — в основном тех, кто сопротивление оказывал. Но, например, в восточную часть они вообще попасть не смогли — тамошние старшины улицы перекрыли баррикадами и отбились. Потом с Северного тракта отряд подошел, а потом и Рик появился, они сразу этот сброд опрокинули.
— То есть только Западная слобода сгорела?
— Да. В городе особо пожаров не было. Еще лагерь совсем уже разорен, конечно.
— Да уж… А ты как умудрился пораниться?
— Стрела попала. Сидел у окна с арбалетом, ну и высунулся дальше, чем следовало.
За разговорами пришли домой. Тот оказался цел и невредим, до него противник не добрался, хотя соседний, например, пострадал — у него был повален забор. Как объяснил Калей, через их переулок отступали мятежники, здесь продолжался бой, так что им, в общем-то, здорово повезло.
Только-только они начали приводить себя в порядок, как у калитки постучали. Прибежал Марх — он исполнял обязанности посыльного.
— Господина Феликса просят прийти на заседание, — оттарабанил он заученно и попытался сразу же убежать, но был пойман Савоном.
— Почему еще, — простонал Феликс. — Меня же отпустили!
— Прибыл господин Фараф с сопровождающими, — сообщил им Марх. — Господин Стальф сказал, что будет совсем неудобно, если столь высокородная особа…
— Да чтоб их разорвало всех, этих высокородных, — злобно сказал Феликс. — Я устал! Я спать хочу!
— Кто там еще? — спросил Савон у вырывающегося мальчишки.
— Да все там, — сказал тот. — Пустите меня, мне влетит, если сразу не приду. Да, еще господина Калея просили тоже прийти — записывать.
— Ага, а не держал бы я тебя — ты б про Калея и не сказал бы, — хмыкнул Савон и разжал руки. Марх испарился.
— Ну, пошли, что ли, вельможа ты наш гномский, — заново натягивая сапоги, сказал Калей. Феликс угрюмо последовал его примеру.
— Высокий род — высокая ответственность, — хмыкнул Савон, потом вдруг сказал. — А давайте все вместе пойдем.
— Нас же не звали.
— Ну и что? Максимум — выгонят. А нет — поучаствуем.
Раин тоже устал, но все же спорить не стал, так что в ратуше они появились все вместе. На страже у входа в зал стоял Павол, уже с орочьим мечом. Он лишь кивнул друзьям и посторонился, пропуская их.
Зал был небольшой, сидело в нем народу немного, но на вошедших никто особого внимания не обратил — разве что Стальф, который сразу же подозвал к себе Феликса. Тот подошел, за ним протолкались остальные. Стальф на них внимания не обратил, они потихоньку сели на скамью около стены.
Рик как раз закончил выступление — рассказал о вытеснении врага из Пригорья и о том, что остатки его отряда были уничтожены на Южном тракте. Сейчас все тихо — выставлены посты во всех ключевых точках, но основная часть стражи отправлена отдыхать в казармы.
Выступавший следом Ройт сказал, что из того, что ясно сейчас — сильно пострадала Западная Слобода, меньше — Северная, в городе, к счастью, разрушений практически нет — разве что заборы и сараи, которые пошли на сооружение баррикад. К сожалению, практически полностью разрушен лагерь, что делать с его уцелевшими обитателями — неясно. Пока они приткнулись кто где, благо ночь теплая.
Более точный подсчет потерь и убытков — дело будущего, пока что следует поблагодарить судьбу за то, что Пригорье, кажется, отделалось относительно легко.
После встал Торон. Он рассказал о том, что произошло на старой дороге после отбытия основных отрядов. Часть своих сил он оставил там — следить за пленными, которые убирали тела, копали могилы и все такое прочее. Сам же с другой частью своих людей отправился вперед, пересек реку и обследовал обоз противника. Там произошло несколько незначительных стычек.
Обоз в весьма, как подчеркнул Торон, странном состоянии. Колдун во время отступления почему-то взял на себя труд попытаться его уничтожить — большинство возов разрушено, причем разрушено его колдовским оружием. Однако же он явно куда-то сильно торопился — так что закончить дело не успел. О чем, видимо, позднее пожалел — когда солдаты Торона принялись за разборку добычи, он появился снова и попытался на них напасть. В этом деле его ждала неудача — среди южан оказалось два опытных лучника, одному из которых удалось его ранить, так что колдун ускакал восвояси.
В этом месте его рассказа Раин не выдержал и вмешался.
— Во время боя колдун был в шлеме, напоминающем конскую голову, — выпалил он. — Вы не видели, в каком шлеме он был во время повторной атаки?
Торон несколько секунд смотрел на Раина, потом ответил:
— Он сменил шлем на другой. Черный, конический, со сплошным забралом. Без плюмажа. Мы узнали его только по белому доспеху с красной розой.
Раин плюхнулся на место с сильно бьющимся сердцем. Описанный Тороном шлем не обладал способностью отклонять стрелы. Однако он повышал навык всевидения. Будь колдун в этом шлеме с самого утра — им бы не удалось завлечь его в засаду. Не переодень он шлем потом — солдатам Торона не удалось бы его ранить.
— Ты что творишь? — прошипел Савон ему на ухо.
— А ты не понял? Он шлем поменял на…
— Да понятно, что поменял, идиот, — глаза Савона горели. — Но ты понимаешь, что теперь у тебя спросят, откуда ты все это знаешь? И что ты будешь отвечать?
Раин обескураженно уставился на него.
— Я… не знаю, — промямлил он. — Придумаем что-нибудь.
— Да тише вы, — вступил с другой стороны Феликс. — Слушайте лучше!
Послушать было что. Поверхностный разбор обоза, с которым пришел отряд колдуна показал, что помимо обычного содержимого — продуктов и прочих припасов, необходимых большому количеству людей для того, чтобы существовать в походе, он вез еще и значительное количество предметов, в которых уважаемый господин Фараф опознал изделия гномов, многие — весьма старинные и очень хорошей выделки. Часть из них была похищена при нападении на гномский караван под Трайлоком, часть же имеет непонятное происхождение. Кроме этого там был, по выражению Торона, целый арсенал гномского оружия, но об этой части господин Фараф скажет лично.