При этом положение таково, что мы остаемся между ним и Мглистым. То есть его истинный маршрут остается нам неизвестен. Ищет ли он этот ваш заброшенный город, или просто пытается прорваться к горам, или желает выйти на южный тракт — непонятно.
Гер предлагает оставаться на дороге. Он считает, что так можно контролировать перемещения колдуна, при этом самим не теряя особых сил. У кого какие соображения?
Возражений не последовало, такой план всех устроил.
— Тогда Калей — все силы на карту. Здесь есть что нарисовать. Разведчики Гера опишут, что справа и слева от дороги, самому ходить только в сопровождении как минимум двух сопровождающих.
Лагерь делаем прямо здесь, между этими тремя дубами, — Пирон махнул рукой, очерчивая треугольник. — Дозор на вершине вон того холма, смотреть в оба по всем направлениям. Разведчикам — отдыхать, немедленно. Савон — обед, быстро. Всем все понятно?
— Я могу взять одним из сопровождающих Раина? — спросил Калей.
— Да. До вечера. Вечером они будут заняты с Савоном и Стальфом. Мне нужен результат и в их деле тоже. Так что вечером можешь любых брать свободных от дежурства. Или работать с вершины холма, с дозора.
— Что, если колдун от нас оторвется и мы его окончательно потеряем? — спросил Раин.
— Такой вариант не исключен, конечно, но на данном этапе маловероятен. Не забудьте, что они две ночи не отдыхали.
— Так может быть наоборот, лучше сейчас отправиться сразу за ними? Загнать?
— Боюсь, что не удастся. Очевидно, что он лучше нас знает эти места. Завтра попробуем его напрячь немного, но… было бы здорово лишить его козыря. Понимаете, о чем я?
Раин и Савон синхронно кивнули. Стальф сидел под одним из дубов отдыхал и о чем-то напряженно думал.
— Еще есть вопросы? — Пирон обвел всех жестким взглядом.
Вопросов ни у кого не было, так что все разошлись по своим делам.
Глава 18. Когда тишина сменяется грохотом
Просвещал Калея насчет окрестностей Зорт. Они устроились на песочке — чтобы можно было рисовать.
— Как речка идет, выше моста? — деловито спросил Калей.
— Как идет? — Зорт посмотрел на речку, на мост, потом на Калея. — Здесь прямо, потом между тех холмов, потом длинная заводь, и потом чуть влево забирает.
— А дальше?
— Дальше я не ходил.
— Нарисовать сможешь?
— Смогу, что не нарисовать.
На прибрежном песке, с помощью палочки, Зорт набросал свой план. Рисовал он хорошо.
— А ниже моста?
— Ниже вот так, — к схеме добавились еще линии. — Вот тут еще заводь, и камыши — это вон за тем холмом. И потом по дуге влево. Там еще старица, кажется, есть.
— Кажется, или есть?
— Есть.
— Ладно… еще что-нибудь? Холмы приметные, озера, скалы?
— Ну… вон за той грядой, — Зорт ткнул палочкой в схему правее реки. — Каменная россыпь. На склоне холма, отсюда не видно. Такое впечатление, будто холм ранили, и вместо крови из него камни высыпались.
— Хорошо сказал. Пещера там есть, или еще что-то в этом роде?
— Нет, не видел. Что-то похожее на пещеру есть вот тут, — Зорт подумал и нарисовал кружок с другой стороны дороги, неподалеку от «заводи». — Но точно сказать не могу, мимо проходил, быстро.
— Спасибо. Еще что-то вспоминается?
Зорт задумался.
— Пожалуй, что ничего больше. Особенного, в смысле.
— А где колдун стоит?
Зорт небрежно нарисовал дугу поодаль.
— Не ближе этого. Точно не знаю.
— Отлично. Спасибо тебе большое. А, да… а по дороге если дальше идти, что будет?
— Ничего. Холмы ниже, видно дальше, дорога почти не петляет. Забирает вот сюда, потом понемногу поворачивает, — палочка Зорта описала дугу.
Калей еще раз поблагодарил его и сел перерисовывать его план на один из своих свитков. Зорт ушел спать, а к Калею подошел Раин.
— У тебя какие планы сейчас?
— Вот, схему Зорта рисую. А что?
— Савон обед уже поставил, ребята за котлом приглядят. Они со Стальфом решили вечера не ждать, сейчас поупражняться. Может, ты сейчас на дозор сходишь?
Калей посмотрел на схему, потом обвел глазами окрестности.
— Ладно, давай. Тут в целом все ясно, мне оттуда много видно будет, работы до вечера хватит.
Раин отошел и Стальф сразу же повел их с Савоном за мост. Они прошли немного вдоль реки и встали на прибрежном лугу. Посох держал Савон, у Раина была просто дубовая палка — ее, по просьбе Стальфа, сделал им Гесиор.
— Вращай пока ее, я посмотрю, насколько правильные у тебя движения, — скомандовал Савон.
Раин начал крутить палку, перехватывая ее ладонями. Сначала получалось плохо, пару раз чуть не уронил. Потом стало получаться.
— Хорошо, — наконец сказал Савон. — Посох полегче и лучше сбалансирован, так что с ним проблем не будет. Попробуешь?
Внутри Раина все захолодело. Но отступать было и поздно, и стыдно.
— Давай. Только вы подальше отойдите.
— Отойдем. Но ты еще и отвернись.
Раин принял теплое белое дерево в ладони. Взвесил посох на руке — удивительно легкий. Но при этом вес чувствуется. Нашел середину, уравновесил, начал медленно вращать.
— Быстрее, — послышалось сзади.
— Я знаю, — откликнулся он. — Не мешайте.
Раину хотелось узнать, в какой момент начинается тряска — но она все равно пришла неожиданно. Концы посоха заискрили, внутри него все начало дрожать. Потом пресс закаменел, а плечи наоборот, резко расслабились. Раин сбился, посох потух.
— Ну что? — подойдя спросил Савон.
— Да ничего. Когда приходит… это состояние, посох дымится, а внутри все начинает переворачиваться. Надо как-то это состояние пережить. Суметь увеличить вращение… да? — он обратился к молчащему Стальфу.
Тот кивнул.
— Если собраться, и попытаться крутить дальше, то появляется очень неприятное ощущение в животе, будто тебя на части рвет. Именно в этот момент и появляется этот шар, но в этот момент становится так плохо, что уже ничего не можешь делать. Но надо терпеть.
— А когда шар отрывается и летит — тогда какое чувство?
Стальф задумался.
— Вообще-то, как мне кажется, когда шар от тебя отлетает — становится гораздо легче. Во всяком случае, так мне кажется. Дважды такое было, но…
— Попробуем, — решительно сказал Раин. — Главное — выдержать это состояние, когда шар из тебя выходит.
Савон крутанул посох.
— Должно быть что-то, что помогает, — задумчиво сказал он. — Либо какое-то движение, либо… я не знаю. Настой какой-нибудь выпить. Или дышать правильно…
— Погоди-ка, — сказал Стальф. — Ты сказал — дышать правильно?
— Ну да. А что?
— При выполнении гимнастики возможно два типа дыхания, — сказал Стальф. — Один тип — его всегда использую я, да и большинство людей его использует, насколько я знаю. Это когда дыхание следует за движением. Вернее, самые знаменитые гимнасты говорят иначе — дыхание определяет движение. То есть, например, на вдохе мы делаем усилие, на выдохе — удар.
Но существует другой тип, он называется отстраненное дыхание. Там дыхание и движение стараются не связывать.
— Как это?
— Я не знаю, пробовал когда-то давно, но получалось у меня плохо, так что я использовать это перестал. Так делает Пирон — может помните, он перед тем, как посох вращать дыхательное упражнение сделал.
— Не помню. Мне казалось, что вы с ним одинаково делали.
Стальф покачал головой.
— Нет, по-разному. Пирон все это делает гораздо лучше меня. Если уж на то пошло — он это делает гораздо лучше любого из тех, кого я видел — а я видел немало гимнастов, в том числе и знаменитых. Давай-ка сходи за ним, объясни… хотя, давай сходим лучше вместе. Раин?
— Я останусь. Попробую еще потренироваться.
— Хорошо, только осторожнее.
Савон и Стальф ушли. Раин взялся за посох, несколько раз глубоко вздохнул, попытавшись очистить мысли. Получилось плохо — голова как будто ящерицами набита, и все носятся. Он тряхнул головой, затаил дыхание и начал вращать.
Пока вращал медленно — ничего не чувствовалось. Пару раз вздохнул — попробовал следить за дыханием, но ничего не получилось, тут же сбился ритм. Снова замедлился, продышался и снова ускорился. Посох сразу же заискрил и задымился, снова пришла трясучка в мышцах. Превозмогая ее, закусив губу и снова затаив дыхание, Раин ускорился еще сильнее.
Живот будто взорвался, от боли он чуть не заорал. Раин был бы рад бросить посох, но тот словно примерз к его рукам — они механически продолжали свою работу, посох крутился — правда немного медленнее. От центра вращения отделился и поплыл по воздуху большой огненный шар. В глазах Раина помутилось, мир словно выцвел и стал черно-белым, он стоял только потому, что заледенели и застыли все его мышцы.
Отпустило Раина только после того, как шар отдалился примерно на два-три шага. Спазм мышц прошел — посох тут же откатился в сторону, сам он упал на колени и тут же повалился на бок. Дыхание возвращалось крохотными толчками, как после сильного удара по ребрам. Раин едва видел, как шар начал рыскать — влево-вправо, будто что-то искал, потом пошел вниз и словно размазался по траве. Та задымилась, кое-где показались язычки пламени.
Слава богу, пожара не случилось, потухло все само — так как Раин смог встать на трясущиеся ноги лишь через несколько минут. Кое-как он затоптал обугленную траву и снова сел. Голова, как ни странно, была ясной. Так как вокруг никого не было, он медленно заговорил — обращаясь к самому себе. Он так готовился к экзаменам — проговаривая самые важные моменты, которые желательно было усвоить получше.
— Значится, больно, но скорее всего потому, что сбивается дыхание. Но спазм не дает прекратить. Потом, когда шар от тебя отделяется — спазм проходит. Когда он проходит — устоять на ногах трудно, дышать тоже трудно. При этом шар уже относительно далеко. Когда падаешь — шар падает тоже. Значит, когда отпускает — падать нельзя, надо продолжать крутить. Либо перетерпеть боль, либо ее не допустить — может быть, изменив дыхание.