Наша государственная Дума принимает каждый день горы законов. В основном, запретительных. И хотя я, во-первых, не депутат, а во-вторых, терпеть не могу запреты, хочу инициировать новый закон: запретить ссать на автотрассах!
Пусть хоть один закон будет помогать жить, а не мешать.
А почему стыдно, если верят?
5 июня 2014 года
Случайно в машине включил какую-то радиостанцию и услышал ясновидящую Тамару, которой в прямой эфир позвонила некая тетка и в слезах сообщила, что ей кажется, будто муж ей изменяет. Тамара прервала ее: «Вам ничего не кажется. Все точно. Он уже изменил – нитка в моей руке натянулась во время звонка, и все известно». «Что же делать?!» – истошно возвопила тетка. «Позвоните по телефону такому-то и вам обязательно помогут», – пообещала Тамара…
А по Российскому ТВ видел репортаж, как человек заряжает воду в пещере. На вопрос, есть ли у вас патент? Человек сказал: «Конечно!» И это неудивительно: патент сейчас можно получить на любую чушь, на любое шарлатанство – от живой воды до мертвой. Оформить документы на ремонт исторического здания – уйдут годы. Получить разрешение на открытие предприятия малого бизнеса – вообще нереально. А запатентовать чудо-таблетку – в два счета. Кстати, о такой таблетке только что услышал не где-то, а на любимом радио «Эхо Москвы»: электронную таблетку, видите ли, изобрели. Глотаешь ее, она начинает излучать некие импульсы – и буквально все болезни как рукой снимает.
В пьесе Горького «Егор Булычев и другие», действие которой происходит в начале ХХ века, есть эпизодический персонаж Трубач. Он ходит по домам с басовой трубой и предлагает всем в нее дуть с целью излечения, так как, по его мнению: «Все болезни одинаково происходят по причине дурного воздуха в животе, так что я ото всех лечу…» А на вопрос, не стыдно ли ему людей обманывать, отвечает: «А почему стыдно, если верят?»
Вспомнил об этом, услышав по радио очередную передачу о том, какую замечательную воду производит некий «волшебник»: ее на крысах испытывали, так те стали в два раза дольше жить!
Мракобесие… Сколько мы его хлебнули в 90-е от Чумака, Кашпировского. Казалось бы, хватит. Но нет – все опять повторяется. И если мы верим электронным таблеткам, почему нам не поверить, что Молотов, оказывается, был величайшей души человек. Если бы не он – не было бы Второго фронта. А что пакт пресловутый подписал – с кем не бывает! А вчера по Первому каналу показали фильм про Лаврентия Павловича Берия. Вот так всю дорогу уважительно его величали: Лаврентий Павлович… Тоже, как оказалось, ангел был, а вовсе не злодей. Реформатор. Не убил бы его Хрущев – перестройка прямо при нем бы и началась. Амнистии, разоблачение репрессий – все он, отец родной. Что девушек в подвалы заманивал – то поклеп, клевета, миф, чтобы очернить героя. А подвалы те – убежище для семьи. Потому что семьянин был отличнейший.
Нам врут… Мы верим… И не стыдно.
Не корысти ради…
10 июня 2014 года
На днях после спектакля «Пришел мужчина к женщине» выходил из театра. Ко мне подошли зрители, стали говорить какие-то добрые слова и спрашивать, что им еще стоит посмотреть. И я сказал: завтра день рождения Пушкина, мы играем спектакль «Спасти камер-юнкера Пушкина, в котором заняты наши молодые и очень талантливые артисты. «А если уже нет билетов?», – спросила одна не очень молодая и очень интеллигентная зрительница. Я ответил, что если вдруг билета не будет, то готов лично принести ей стул.
На следующий день шел «Камер-юнкер», было много народа, и я не вспоминал об этом. Спектакль прошел хорошо: в день рождения поэта артисты играли с особенным азартом. В конце билетеры передали мне букет цветов – потрясающих, необыкновенно красивых – и письмо в самодельном (руками склеенном!) конверте: «Иосиф Леонидович! Вы меня поразили в самое сердце»… Это было письмо от той самой зрительницы. Она пришла в театр. Купила билет. Смотрела спектакль. А после оставила для меня эти потрясающие цветы с благодарностью! За то, что я просто предложил ей место на спектакле, которым она даже не воспользовалась. В письме не было никаких просьб, к которым я привык – прочитать пьесу, прослушать племянника для поступления в ГИТИС, выписать пропуск – ни-че-го! Просто благодарность за спектакль. Не было ни контактного телефона, ни даже имени – только неразборчивая подпись. Меня это тронуло. Да что там тронуло – поразило, говоря словами этой самой женщины, «в самое сердце». Бескорыстие, интеллигентность, скромность, увы, такие редкие, по нынешним временам, вещи.
Уважаемая зрительница! Я приглашаю вас на наши спектакли! Мы завершаем сезон, но сыграем еще «Русское варенье», «Дом», «Город». Приходите! Я посажу Вас на служебное место!
И вновь продолжается бой
18 марта 2015 года
Вчера услышал, что мэр предложил сократить городской аппарат чиновников на 30 %, а сегодня получил из Департамента культуры анкету с огромным количеством вопросов на четырех страницах формата А4 и со строжайшим предписанием немедленного заполнения и передачи ее в департамент. Степень проникновения в личную жизнь анкетируемого ошеломила. Стало ясно: обреченные на вылет 30 % госслужащих срочно решили доказать необходимость своих рабочих мест и обоснованность немаленьких бюджетных зарплат. Столь глубокий интерес к своей личности я встречал, когда в застойные 80-е меня пригласили ставить спектакль в Венгрию. Сначала заполнил анкету со схожими вопросами, а затем предстал перед комиссией райкома партии, где заседали люди с лицами, невероятно похожими на те, которые сегодня можно увидеть в политических телешоу Аркадия Мамонтова или Петра Толстого. Они с пристрастием выясняли, каково мое отношение к творчеству Солженицына. И, видимо, ответы их не устроили – в Венгрию (братскую, социалистическую Венгрию!) меня не выпустили.
Впервые выпустили в «проклятые» 90-е, когда в управлении культуры работало всего несколько человек. Что не помешало, а скорее всего, способствовало созданию новых творческих коллективов, оркестров, строительству концертных и театральных площадок. Впрочем, теперь нам не до этого – есть другие, гораздо более важные задачи.
Второй раз с подобной анкетой я столкнулся, получая недавно британскую визу. Исходя из этой анкеты, меня подозревали во всем: в терроризме, в знакомстве с террористами, в депортации, в каких-то «плохих поступках», которые я мог совершать. Это задело – англичане хорошо знают, что такое privacy. Но было понятно: пуская в свою страну человека из подозрительной России, они и ее граждан подозревали в злых намерениях.
Но почему меня так «ощупывают» в родной стране? В чем подозревают? Например, нужно указать, в каких странах был за последние пять лет. Перечень занял несколько страниц: даже не думал, что я так много езжу – причем не на отдых: фестивали, гастроли, лекции. Работа, в рамках которой я представляю за границей нашу культуру. И еще нужно указать данные всех родственников, в том числе жен (мужей), включая разведенных. Ну, хорошо, что у меня одна жена. А ведь есть коллеги, у которых этот перечень может занять столько же места, сколько у меня список посещенных иностранных государств. Есть вопросы о судимости. Искал пункт о наличии родственников за границей – даже удивился, что он отсутствует. Вероятно, пока. Вспомнили и о моем ГИТИСовском дипломе – кажется, не доставал его с тех пор, как он был торжественно вручен председателем госкомиссии народной артисткой СССР Софьей Владимировной Гиацинтовой. Между прочим, членом ВКП(б) с 1951 года! Все это время, что я работаю в московских театрах, четверть века, что возглавляю театр «Школа современной пьесы», никто не удосужился проверить наличие у меня диплома. И вот – наконец-то!
Когда-то, будучи студентами того же ГИТИСа, мы слегка переиначили известную песню Пахмутовой: «И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди. И Ленин такой молодой, и Сталин еще впереди». Какая-то актуальная песня…
Последний пункт анкеты оказался «на свободную тему»: что бы вы хотели добавить дополнительно к заданным вопросам? Так сказать, сдаться добровольно. И я указал две свои награды, которыми очень горжусь и которые сегодня, в условиях резкого крена геополитической ориентации нашей страны демонстрируют мою удивительную прозорливость: лауреат государственной премии Турецкой республики и почетный профессор Тегеранского университета.
Еще один Бессмертный полк
12 мая 2015 года
Стихает ликование, потрясение, колоссальный эмоциональный взлет, охватившие нас в День Победы. Острота темы гаснет, жизнь идет вперед. Но уроки этого дня – 9 мая 2015 года – принципиальны. Впервые за много лет этот великий праздник, ставший официально-казенным, наполнился глубоким смыслом. При этом он явился в облике масштабной государственной акции – впечатляющей и устрашающей демонстрации новейшего оружия и машин смерти. Простой человек с улицы не мог это увидеть вживую – мои попытки пройти на Тверскую улицу с бульваров, были пресечены кордонами охраны. Но главным событием стал многотысячный марш Бессмертного полка, придавший празднику глубинную народность. Портреты несли у сердца – и было понятно, что участие каждого в этом марше тоже идет от сердца. Никого не свозили на автобусах, никому за это не платили. Наш театр давал 9 мая два представления на Театральной площади – на сцене возле Большого театра. «Монологи городов» – этот спектакль мы сделали специально ко Дню Победы. 13 наших артистов читали монологи от имени городов-героев. Второе представление шло после минуты молчания – в 7 часов вечера. На Театральной площади собрались участники Бессмертного полка. Все пространство заполнилось людьми с портретами в руках. Они повернули портреты лицами к сцене – и мы играли для них, для участников Бессмертного полка. Это незабываемо.
Бессмертные полки вышли на улицы Берлина, Вашингтона, Брюсселя. Так что не одни наши враги живут в Америке и Европе. Вспоминая сегодня строки Пастернака: «но пораженье от победы ты сам не должен отличать», опасаюсь, что прекрасному народному порыву захотят навязать роль пропагандистского инструмента. Хочу пре