Он ревновал, конечно же, ревновал и чувствовал себя несправедливо оскорбленным. До сегодняшнего дня он считал, что Марион всецело предана ему, но теперь сомневался и гадал, знает ли ее вообще.
Он нелегко заводил дружбу и был весьма избирателен. Большинство друзей он приобрел в школе и университете. Он не был общителен, как Эш, да и не хотел быть таким. Он не судил о людях по внешнему виду, он не спеша оценивал их, пока не убеждался, что они достойны доверия.
Все изменилось, когда леди Марион Дейн направила на него один из своих холодных взглядов, и он осознал, что это его оценивают. Новизна такого положения пленила его. Марион пленила. И чем дольше она удерживала его на расстоянии, тем больше росла в нем решимость проникнуть за маску сдержанности, которую она использовала в качестве щита.
И у него получилось, с одной значительной оговоркой: Дэвид Керр. Почему она отказывается говорить о мужчине, который для нее якобы ничего не значит? И что он здесь делает?
Он все еще предавался мрачным размышлениям о Дэвиде Керре, когда звуки аплодисментов вернули его к действительности. Все смотрели на него и выходили вперед, чтобы поздравить. Пока он витал в облаках, Эллиот Койн, видимо, решил отдать ему свои голоса, и Брэнд выиграл назначение.
Как только позволили приличия, он сбежал. Эш ждал его у лестницы.
– Я нашел ее, – сразу сказал он, – и Дэвида Керра. Нет, они были не вместе, хотя у меня нет сомнений, что они поссорились. Я отправил Марион в отель в своей карете.
Когда они вышли из дома, Эш коротко поведал о том, что произошло, пока Брэнд был на собрании.
– Происходит что-то странное. Марион казалась… подавленной… разбитой, я не знаю, как еще это описать, а Керр… – Эш пожал плечами, подыскивая слова. – Керр полон чувства собственного достоинства, словно это он пострадавшая сторона. Я чувствую, что он из-за чего-то злорадствует. В любом случае он, похоже, испытал облегчение, услышав, что Марион уехала в отель, а ты еще на собрании. Думаю, он хочет поведать тебе свою версию событий до того, как это сделает она. Он ждет в твоей карете. Я подумал, ты захочешь убить сразу двух зайцев – выслушать его и вернуться в отель.
Брэнд ускорил шаги, но Эш схватил его за руку.
– Послушай меня! – резко бросил он. – Если ты ворвешься в карету, готовый расквасить Керру физиономию, ты никогда от него ничего не добьешься. Пусть тобой управляет разум, а не сердце. Подумай о Марион.
Брэнд резко выдернул руку.
– Я думаю о Марион, черт побери!
– Нет, не думаешь! Ты думаешь об удовлетворении, которое получишь, набив ему морду. Ради Бога, выясни вначале, что он знает.
Брэнд постоял, тяжело и часто дыша, потом кивнул:
– Ты прав. Я буду кротким как ягненок – а потом убью его.
Эш рассмеялся. Без сомнения, он думал о том, что еще один его друг-холостяк сбился с истинного пути. Если так и дальше пойдет, Эш Денисон останется последним холостяком. Что ж такого интригующего в браке, что он сеет такую смуту в стане его друзей?
Ему нравится Марион, действительно нравится, и многие другие женщины тоже, но холостяцкая жизнь ему нравится больше.
Весело насвистывая, он возвращался к дому, но резко остановился, когда леди Гризельда Снид налетела на него с перекошенным от ярости лицом. Он слегка попятился.
– Вы знаете, где я была, Эш?
Лорд Денисон поморщился. Он забыл о ней, устраивая дела Брэнда.
– В оранжерее?
– Куда вы должны были прийти и забрать меня, когда ваша карета будет готова! Вы обещали встретиться там со мной после ужина!
– Ах, моя карета… – Он улыбнулся обезоруживающей улыбкой, которая всегда заставляла женщину забыть о ее праведном гневе. – Мне пришлось предложить ее занемогшей леди. Видите ли, Гризельда…
Он не договорил, потому что леди залепила ему такую пощечину, от которой у него зубы клацнули.
– Ты… ты подлец и распутник! – заявила она и гордо удалилась.
Эш прижал ладонь к пылающей челюсти и подумал, что пройдет немало времени, прежде чем он вновь сможет свистеть.
Брэнд был рад полумраку в карете, собеседник не мог видеть убийственную ярость в его глазах. Он пытался придерживаться совета Эша и думать только о том, что лучше для Марион.
Эш оказался прав: у Керра был вид человека, с которым обошлись несправедливо. «Пострадавшая сторона», – как сказал Эш.
– Правильно ли я понял, – осведомился Брэнд, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, – вы говорите, что Марион напала на вас?
Керр вздохнул.
– Знаете, когда-то мы были помолвлены, но я разорвал помолвку, потому что Марион оказалась слишком непредсказуемой. Она ужасно вспыльчивая. Не было никакого повода нападать на меня. Она выбила мне зуб.
Как можно терпеливее Брэнд заметил:
– И все же для такого удара должна быть причина. – Он не удержался, чтобы не добавить: – Я знаю, это не из-за того, что вы разорвали помолвку. Марион не держит зла. Так что же произошло?
– Я расскажу вам, что произошло. – Голос Керра частично утратил спокойствие. – Она обвинила меня в нападении на нее в Воксхолл-Гарденз и в том, что я якобы толкнул ее с лестницы в Королевском театре! Когда я сказал, что ни при чем, она набросилась на меня и столкнула с пристани.
Брэнд откинулся назад. Он уже понимал, что все три нападения на Марион связаны с тайной исчезновения Ханны. На мгновение он представил, что за всем этим стоит Керр, однако это не соответствовало тому впечатлению, которое сложилось у него об этом человеке, – хныкающий слизняк. Тому типу в коттедже не откажешь в присутствии духа. Кроме того, Керр не знал о Ханне и ее письмах. Или знал?
Керр с жаром продолжал:
– Скорее она сама заплатила бы какому-нибудь разбойнику, чтоб он напал на меня.
– А почему, мистер Керр?
Дэвид Керр выпрямился и вздернул подбородок.
– Потому что я знаю нечто, что может погубить ее. – Он длинно выдохнул. – Потому-то я и решил поговорить с ней сегодня. Когда я узнал, что она помолвлена с вами, человеком с великим будущим в политике, то понял, что больше не могу молчать. Если вы женитесь на Марион, ваша карьера будет погублена.
– В самом деле? Керр кивнул.
– Что ж, не останавливайтесь. Что вы знаете о Марион?
Брэнд не испытывал угрызений совести, вмешиваясь в дела Марион. Что касалось ее, касалось и его. По крайней мере это Керр верно заметил.
Теперь у Керра был такой вид, словно его терзают сомнения. Он промокнул лоб сложенным платком.
– Мне очень неприятно говорить вам, мистер Гамильтон, но вас ввели в заблуждение. Видите ли, – последовала короткая пауза. – Родители Марион никогда не были женаты, поэтому они с сестрами… э-э… незаконнорожденные.
Это было не то, что Брэнд ожидал услышать, и он не смог скрыть своего потрясения.
Керр улыбнулся, страшно довольный произведенным эффектом.
– Это правда, и я могу это доказать. Ни Марион, ни ее сестры не имеют права на титул леди.
Именно эта самодовольная улыбка вывела Брэнда из ступора. Он изо всех сил напрягся, чтобы сдержаться и не стереть эту улыбочку с физиономии Керра. Он должен сохранять спокойствие, если хочет выяснить все до конца.
– И вы говорите, Марион знает об этом? Керр закивал головой и быстро добавил:
– Не я сообщил ей об этом. Думаю, она давно знала. Возможно, родители рассказали ей, когда я разорвал помолвку.
– Я разочарован в Марион, – ровно проговорил Брэнд. – Она должна была сказать мне. – И он не покривил душой.
– Именно об этом я ей и говорил. – Керр закивал головой. – Полагаю, она боялась, что вы тоже разорвете помолвку. Брак с богатым человеком, таким как вы, мистер Гамильтон, должно быть, весьма соблазнителен.
Брэнд начинал читать между строк. Намек был тонкий, но он был. От Керра можно откупиться, если дать хорошую цену.
– Вы упоминали доказательства?
– Приходские записи. Видите ли, мой отец занимался организацией похорон настоящей жены лорда Пенрита.
Отец был викарием. Бедная леди умерла, когда Марион было семь лет. В приходской книге она записана как миссис Роуз Дейн, урожденная Селлерз. Это, кстати, ее настоящее имя, но она была леди Пенрит.
Дэвид Керр – сын викария? Его бедный отец, должно быть, переворачивается в гробу. Пытаясь скрыть свое презрение, Брэнд поинтересовался:
– Где это было, и почему она не жила со своим мужем?
– Она была душевнобольной, и ее упрятали в лечебницу. Как пастору, моему отцу приходилось бывать там. Он говорил, что ум бедняжки миссис Дейн настолько помрачился, что она воображает себл леди Пенрит.
– Где находилась лечебница?
– В приходе Лонсдейла, возле Берика. Лечебница была упразднена много лет назад, и все записи перешли к моему отцу. – Его улыбка была почти извиняющейся. – А когда отец умер, записи перешли ко мне.
– Приходские записи можно подделать.
– Это не все. У меня имеется письмо, написанное моему отцу отцом Марион, в котором он благодарит его за отпевание бедной почившей кузины, миссис Роуз Дейн. На самом деле у лорда Пенрита не было кузин с таким именем.
Брэнд недоверчиво хмыкнул.
– Откуда вам это известно?
Самодовольная улыбочка вновь вернулась налицо Керра.
– Я счел своей святой обязанностью выяснить это.
– Когда были помолвлены с Марион?
– Естественно. Мужчине необходимо знать как можно больше о родственниках своей будущей жены, не так ли?
Так же учтиво Брэнд заметил:
– Мистер Керр, доказательства, которые вы имеете, в лучшем случае неубедительны. Сомневаюсь, что они представляют собой какую-то ценность.
– Письмо франкировано, – торопливо продолжил Керр, – поэтому подпись лорда Пенрита имеется снаружи, а его герб – внутри.
– Уверен, умный адвокат сможет доказать, что это подделка. Возможно, кто-то вознамерился опорочить графа.
Ему явно не удалось поколебать уверенность Керра, потому что самодовольная улыбочка не дрогнула. Голос Керра понизился до доверительного шепота:
– Покажите мне свидетельство, которое доказывает, что лорд Пенрит был женат на матери Марион. Такового нет. О, я знаю, Марион утверждает, что они были женаты, но если и так, это двоеженство. Не думаю, что граф был настолько глуп, чтобы пойти на преступление, а? Нет. Мать Марион была любовницей лорда Пенрита, это ясно как божий день.