Эта связь продолжалась, но только по радио. 11 апреля Риттеру сообщили, что Джонни отправляется в поездку, охватывающую Саутгемптон, Борнмут, Одихэм, Вустер, Бриксем, Пэдстоу, Илфраком, Эксетер, Йоувил, Уорминстер, Глостер, Бистер и Оксфорд, и запросили, нет ли специальных вопросов по этим пунктам. Риттер немедленно опросил своих клиентов и радировал Джонни список заказов.
16-го Риттеру сообщили об отправке французских и канадских войск в Норвегию. 18-го он получил сводку якобы планов Великобритании в отношении Норвегии, Голландии и Бельгии.
Но возможности для личных встреч, похоже, минули.
Затем Джонни предложил в качестве альтернативы Лиссабон, поскольку, по его словам, Риттер мог приехать на явку в любое место Европы. Он сообщил, что сможет выехать в Португалию под предлогом поиска там новых клиентов для своей фирмы взамен утраченных в Голландии и Бельгии. Предложение было принято, и 9 мая Риттеру было отправлено донесение:
«Располагаю секретными документами. Должен вручить лично. Запросил выездную визу. Явка предпочтительна в Лиссабоне».
Майор Риттер долго думал над этими строками. Ему бы не хотелось потерять Джонни на волне побед на Западе. Интерес к Великобритании возрастал прямо пропорционально скорости танков, приближающихся к Ла-Маншу.
Не часто случалось, чтобы документальный рассказ о шпионах мог сравниться со шпионским романом. Но то, что произошло в дальнейшем в завершающем приключении этого переплетения шпионажа, превосходит самую изощренную выдумку, которую мог бы сочинить писатель. Интрига была настолько сложной и запутанной, что нелегко разобраться в истинном смысле всех этих заговоров, осуществленных в одной из самых шутовских шпионских историй, которую смог бы придумать только бедовый валлийский сорвиголова.
Вместо Лиссабона явка была организована в Северном море, Джонни должен был прибыть туда на траулере, а Риттер – на подводной лодке или гидросамолете.
План был чистейшей фантастикой.
Тогда был один из самых жарких периодов войны за все ее время, немецкие танки рвались к французскому побережью, Северное море между Великобританией и оккупированной Данией патрулировалось Королевскими ВМФ и ВВС, пытающимися установить контроль в море и воздухе перед лицом немецких подводных лодок и люфтваффе.
Организация такой встречи требовала безрассудства и необыкновенного навигационного мастерства, а то, как она была спланирована и осуществлена, показывало, насколько обе стороны нуждались в этом рандеву.
Явка на траулере была идеей Риттера, вынашиваемой с тех пор, как он узнал, что места, подобные Роттердаму и Брюсселю, скоро скроются в дыму сражений. Он был поражен той легкостью, с которой бельгийские и норвежские контрабандисты пересекали границы в обоих направлениях, и знал, что второй отдел абвера использовал их для транспортировки наряду с обычным их товаром и подрывных материалов для валлийцев Уильямса. И в то время как вермахт победно продвигался на запад, Риттер за своим столом в Гамбурге искал выход для своего подавляемого желания устроить боевую вылазку на вражескую территорию.
Когда Риттер радировал свой план Джонни, Лондон был ошарашен, но не столько отчаянной смелостью предложенного плана, сколько его сложностью и нелепостью. Но явка даже в туманном штормовом Северном море была лучше, чем нигде, и им пришлось согласиться. Риттеру передали по рации, что Джонни попытается арендовать траулер «у надежного валлийца, занимающегося рыболовным промыслом у Гримсби». Еще через пару дней было отправлено сообщение, что достигнута окончательная договоренность, и просьба сообщить место и время морского рандеву.
Риттер направился к контр-адмиралу Дёницу с просьбой о подводной лодке для выполнения этой миссии, но получил решительный отказ – Дёниц не собирался рисковать даже шлюпкой ради ненормальных фигляров и обманщиков Канариса. Тогда Риттер обратился к адмиралу Цилиаксу, командующему флотом в Северном море, и получил у него двухмоторный гидросамолет «Do-18»[88] с экипажем из трех человек и с лучшим штурманом из разведывательной эскадрильи флота. Риттер радировал Джонни 16 мая:
«Встречаемся пятьдесят три град сорок мин сев десять мин воет двадцать шесть саженей полночь вторник двадцать первого или среда двадцать девятого мая».
Место встречи лежало к югу от заброшенной рыболовной зоны у Доггер-банки.
Джонни официально арендовал траулер «Барбадос» в комитете по рыболовству, но следовало организовать еще кое-что. Во время их последней встречи в апреле Джонни обещал Риттеру представить ему одного из своих субагентов, и Риттер теперь просил взять этого человека с собой, чтобы он мог отвезти его в Гамбург для обучения подрывному делу. Тем самым МИ-5 была поставлена перед проблемой подыскания надежного компаньона для плавания с тем, чтобы Джонни не знал, что он работает на СИС. Человек по кличке Бисквит, исправившийся мелкий правонарушитель, ставший теперь осведомителем Скотленд-Ярда, был внедрен в кружок валлийских националистов. Бисквит, назвавшийся Сэмом Маккарти, охотно согласился сопровождать Джонни, а затем отправиться в Германию для обучения в соответствии с планами Риттера.
19 мая Джонни и Маккарти прибыли в Гримсби, крупный рыболовный порт в устье реки Хамбер в Линкольншире, где поднялись на борт траулера и заблаговременно отправились к месту встречи.
Бисквит, конечно, был в курсе дела. Он не только сам был верным агентом британской секретной службы, но считал, что Джонни честно работает на МИ-5 и водит немцев за нос, подсовывая им фальшивые данные.
Во время плавания Джонни, употреблявший виски больше, чем обычно, в целях предотвращения морской болезни, признался Маккарти, что он лишь притворяется двойным агентом МИ-5, а на деле работает только на немцев. Это признание перепугало Бисквита, который стал опасаться за свою жизнь. Он испугался, что Джонни догадается, что он работает на англичан, и во время явки выдаст его немцам.
Вечером 20-го Бисквит решил совершить мини-переворот и прервать это опасное путешествие. Пока Джонни спал в своей каюте после продолжительной беседы с бутылкой, Бисквит запер его и принял командование траулером. Он приказал немедленно возвращаться в Гримсби.
В полдень 21 мая Риттер приехал в Лист, поднялся на борт «Do-18», ожидавшего его, и направился к месту встречи к Доггер-банке. Погода ухудшилась, море начало штормить, и видимость резко упала. С помощью выделенного адмиралом Цилиаксом штурмана они достигли места встречи, где должен был ожидать траулер, но не обнаружили никаких следов судна. Самолет сделал несколько кругов в поисках Джонни, пока командир экипажа не сообщил Риттеру, что горючего осталось лишь на обратный полет.
У Риттера не было выбора. Пришлось возвращаться, гадая, что же случилось с Джонни, ранее столь пунктуальным и обязательным. Может быть, подвело навигационное оборудование траулера или случились какие-то накладки при найме судна?
Вернувшись в Гамбург вечером, он получил радиограмму от Джонни, которая пролила свет на события. Текст донесения гласил:
«Пришлось залечь. За капитаном слежка. До следующей связи».
На самом деле у Джонни были серьезные неприятности.
Сойдя на берег в Гримсби, он был немедленно арестован детективами из специального отдела, посланными МИ-5, которая была встревожена донесением Бисквита, что Джонни, согласно его собственному признанию, сделанному в пьяном виде, в действительности немецкий агент. К такому повороту событий Джонни был совершенно не готов. Детективы обнаружили при обыске несколько секретных документов, которые он собирался передать Риттеру в доказательство того, что он честно работает на немцев. Кроме того, при нем находилось несколько сообщений о деятельности МИ-5 от Рольфа.
Казалось, что уж на этот раз Джонни погиб, а Сноу полностью изобличен как предатель. Вдобавок Рольф случайно был раскрыт как немецкий шпион. (Я нашел в картотеках абвера его личное дело под номером А-3554.)
Бедняге Рольфу удалось избежать руки правосудия, совершив самоубийство.
Джонни, наглый и дерзкий как всегда, решил не сдаваться.
Обрушившись на весьма недалекого да еще растерявшегося под его натиском Бисквита, Сноу принялся утверждать, что взял с собой бумаги, исключительно опасаясь предательства Маккарти. У него вызвало подозрение слишком уж явное желание Маккарти стать диверсантом, и он опасался, что его спутник на самом деле агент гестапо, подставленный немцами, чтобы захватить его во время встречи. Секретные материалы, взятые им на всякий случай, помогли бы ему доказать Риттеру свою невиновность и лояльность. Как ни странно, но МИ-5 проглотила это объяснение.
В НКВД подобные сомнения разрешились бы пулей в голову такому агенту. Но в те годы подобное решение проблемы предательства отвергалось западными секретными службами (которые, однако, ввели это в обычай в годы «холодной» войны). Сноу продолжал числиться на службе, как и прежде, за исключением кратковременного периода охлаждения для выяснения, что же на самом деле произошло.
Даже без этого недоразумения недалек был день, когда эта двойная игра должна была прийти к логическому концу, и Сноу[89]должен был растаять. Они уже собирались отказаться от его услуг, как только удастся перевербовать агента, присланного Риттером ему на замену.
На одной из предыдущих явок немец сообщил Джонни, что готовит в Бельгии одного южноафриканца, который сменит его, как только сложится угрожающая обстановка. Теперь «двойной крест» решил, что настало время вступить в игру и попытаться перехватить человека, присланного в помощь Джонни.
От его имени Риттеру был послан ряд все более тревожных радиограмм, в которых в различных вариантах повторялось сообщение от 31 мая, гласившее:
«Становится опасно. Когда приедет южноафриканец?»
Но МИ-5 была захвачена своей собственной игрой. Хотя Сноу и был временно заморожен, они продолжали добиваться организации встречи с Риттером, на сей раз в Лиссабоне. Они решили, однако, послать на встречу под видом виноторговца абсолютно надежного Бисквита, на сей раз исключительно с дезинформацией.