— Я не Кристоф и не Пьер, не стоит пытаться точить об меня свои коготки и зубки, — мужчина скрещивает руки на груди и хмуро смотрит на меня.
— Вам я могу сказать то же самое, — откидываюсь на спинку, дабы оказаться подальше от собеседника. Просто дань правилам хорошего тона, ничего больше. Впрочем, о каком этикете вообще может идти речь, если наставник почти забрался на мой стол!
Пока я размышляю о безжалостно попранных правилах приличия, господин Калло тоже о чём-то думает. В результате его мыслительного процесса рождается удивительная фраза:
— И все же именно вам придётся спрятать подальше свою гордость и норов, если вы действительно хотите работать здесь.
Насладившись недоумением, написанным на моём лице, господин Калло продолжает воспитательную речь:
— Вижу, моё утверждение вызывало недоумение и даже протест с вашей стороны, но позвольте себе задуматься вот над каким вопросом: в чём залог успешного расследования?
Над этим думать долго не нужно.
— В слаженной работе всех тех, кто им занимается, — заявляю уверенно.
— Правильно! — мужчина кивает, подчёркивая тем самым удовлетворение моими словами. — А от чего зависит эта слаженность?
— От умения правильно организовать рабочий процесс, — отвечаю, помрачнев. Кажется, я поняла, к чему клонит наставник.
— Отлично! Вы меня радуете! — иронизирует он. — А теперь мы подошли к самому главному. Вы ведь барышня умная, понимаете, что далеко не все в Управлении относятся к своей работе с должным прилежанием, далеко не все фанатично преданы тем идеям и идеалам, которые мы клянёмся защищать, давая присягу. Так ответьте мне, каким же образом, исключив магическое вмешательство, естественно, можно заставить эту свору бездельников и лентяев, у каждого из которых масса пунктиков и особенностей, делать то, что нужно вам.
— Общение, — медленно произношу я, — к каждому из них нужен собственный подход.
— Вы ж моя умница! — восхищается господин Калло и театрально хлопает в ладоши. — Дело осталось за малым! Теперь вы должны признаться себе в том, что с общением у вас глобальные проблемы.
— Я могу…
— Не можете, — суровым голосом перебивает меня наставник. — За шесть лет обучения в Академии привычка говорить то, что думаете, прочно укоренилась в вас. Никто не любит, когда его выставляют идиотом. Ещё меньший восторг вызывает аргументированное доказательство этого факта в присутствии свидетелей.
Чувствую, как начинаю медленно закипать.
— Если я, на ваш взгляд, не подхожу для работы в управлении, почему вы согласились взять меня на стажировку? Если бы вам была известна моя фамилия, я бы могла предположить, что вы делаете это в качестве услуги моему дяде.
— В корне неверное предположение, — мужчина отвергает мою теорию. — Сентиментальность мне не свойственна. Я бы никогда не взвалил на свои плечи заботу о вас из-за воспоминаний о недолгом периоде совместной работы с Макрэ. Всё гораздо проще. Господин Эсти рассказал о том, какую роль вы сыграли в расследовании убийства Астора Обели. Ваша теория произвела на него неизгладимое впечатление.
Неожиданно он щёлкает пальцами. Сразу несколько предметов в кабинете вспыхивают ярко-алым — собственным заклинанием мужчина вывел из строя несколько артефактов для прослушивания. Ещё один маг на мою голову!
— Особенно его впечатлила ваша догадка на счёт писем. Либо у вас чрезвычайно развита интуиция, либо… — невысказанные слова давят на меня куда эффективнее двусмысленных взглядов и вторжения в моё личное пространство. — В общем, Эсти попросил меня присмотреть за вами, наставлять вас и помочь вам изменить отношение к окружающим.
— Вы полагаете, вам удастся справиться с последней задачей?
— Будет достаточно, если вы перестанете считать всех вокруг круглыми идиотами и начнёте относиться к ним, как идиотам, которые могут вам быть вам полезны. На самом деле, именно это и является главной целью вашей стажировки. Как только я пойму, что вы с этим справились, так с вами подпишут новый договор и выдадут настоящий пропуск и удостоверение и… о чём там ещё мечтаю круглые отличницы, ожидая выпуска из Академии?
Я вспыхиваю. Вот уж не думала, что этому господину удастся задеть меня за живое.
— О настоящей работе, — старательно произношу каждое слово. С голосом на удивление трудно совладать.
— О?! — тянет насмешник с полувопросительной интонацией. — Похвально, но как раз с этим придётся повременить. Всё, что от вас требуется в ближайшем обозримом будущем, это молчать и внимательно следить за тем, как работаю я, Кристоф, Пьер, другие коллеги и прочие специалисты. Замечать, как и с кем следует общаться, слушать, у кого какие проблемы, кто что любит. — Он пожимает плечами и даже разводит руками, которые до этого момента так и оставались скрещенными на груди. — Понимаю, для вас это звучит глупо и странно, но ваше мнение изменится после первого же похода к экспертам с просьбой ускориться, или к дамам из архива.
— Мне молчать до тех пор, пока вы сами ко мне не обратитесь?
— Именно. Даже если на вас снизойдёт озарение, и вы готовы будете назвать имя преступника сразу после того, как поступит сообщение от полиции с краткой сводкой происшествия, даже тогда вы будете молчать. Поверьте, я справлюсь с работой, вы же должны наконец осознать непреложный факт: все ваши теории, какими бы гениальными они ни были, ничего не стоят без доказательств. А их сбор по большей части — прерогатива совершенно других людей.
— Занимаясь делом профессора Обели, я уже поняла, что теории без доказательной базы вызывают сомнение у слушателей и звучат глупо.
— Поздравляю с первым шагом на пути к исправлению, — господин Калло говорит очень проникновенно, он чуть склоняется ко мне и вглядывается в мо лицо. От этого мне вновь становится неуютно. — Должен заметить, вам несказанно повезло с выбором помощника в том деле. Окажись на месте племянника господина Эсти кто-то другой, вам обоим пришлось бы давать исчерпывающие объяснения.
— И по какому поводу? — тут же взвиваюсь я.
— Вам виднее. — Наставник опять пожимает плечами, и лёгкая улыбка появляется на его губах. — Ваш дядюшка во время нашего недолгого знакомства успел поведать о том, с каким трепетом на острове Од относятся к справедливости.
Единый! Сегодня же вечером куплю амулет, защищающий от ментального вмешательства. Для простых граждан Дийона магические фокусы подобного рода, производимые без ведома объекта их применения, — дело уголовно наказуемое, а для Службы внутренней безопасности — всего лишь работа!
— Мудрое решение! — господин Калло награждает меня ещё одной похвалой, вот только она совсем не в радость. — Я не владею магией разума, у вас на лице всё написано.
— Отлично! Заодно с молчанием потренируюсь держать лицо! — я раздражена, но это чувство в большей степени относится к себе самой.
Мужчина фыркает, а после спешит уточнить:
— Надеюсь, у вас не комплексов на счёт того, что предстоит работать с магами? Пьер тоже обладает определённой силой.
— Никаких комплексов у меня нет. — Себя в пример ставить невежливо, поэтому я выбираю иную кандидатуру. — Рен был единственным не магом в своей группе, что не помешало ему стать первым по успеваемости.
— Вот и отлично! — мужчина хлопает по столешнице и приманивает из сейфа толстенную папку с документами, а также коробку. Я даже догадываюсь, что находится в них. — Я, пожалуй, всё же схожу на собрание, а вы займитесь вот этим делом. Ограбление на Шаверо. Целая толпа свидетелей, от которой нет никакого проку, поскольку все дают разные показания. Почитайте протоколы допросов, посмотрите записи наиболее интересных экземпря… хм, то есть свидетелей.
Заминка говорит о многом.
— Надо полагать, — я подтаскиваю папку ближе к себе и щёлкаю замком, — на допросах присутствовали маги, способные чувствовать ложь, или артефакты со схожими свойствами.
Наставник кивает. Я же тяжело вздыхаю, предвкушаю долгую и изнурительную борьбу с чужими почерками.
Единственным утешение для меня пока служит то, что впервые в жизни в такой пикантной ситуации, произошедшей как и всегда случайно, собеседник-мужчина продолжает смотреть мне в лицо, а не уделяет внимание области ниже шеи.
— Но толку от этого не было, потому что каждый их людей искренне верил в свою правоту, — заканчиваю свою мысль.
— Да, маги нам в этот раз помочь не в силах. Следует положиться на логику.
Провожу пальчиком по внушительной стопке бумаг.
— Тут потребуется очень-очень много логики.
— А кто только что говорил, будто жаждет заняться настоящей работой? — усмехается мужчина, постукивая костяшками по крышке коробки. — Вот это она и есть!
— Я от своих слов не отказываюсь.
— Вот и отлично! — Мне кажется, будто он действительно рад. — В таком случае, я вас покину.
Господин Калло спрыгивает с моего стола и бодрым шагом направляется к выходу из кабинета. Когда дверь закрывается, я слышу его громогласный окрик:
— Тьерри! У нас опять проблемы с артефактами СВБ для прослушки.
— Как опять?! — охает на весь коридор какой-то молодой человек.
— Вот так. А что ты хотел, если в один кабинет посадили трёх магов? Радуйся тому, что наша новая коллега — человек, чьи таланты лежат в плоскости, далёкой от магии!
Голос следователя стихает, а причитания дежурного по этажу, напротив, становятся громче.
Молодой сотрудник настолько сильно раздосадован новостью о вышедших из строя артефактах, что влетает в кабинет без стука. Его даже не посещает мысль о последствиях для собственного здоровья, окажись дверь заперта кем-нибудь из следователей. Ну, а тот факт, что она открыта, не заставляет оглядеться по сторонам в поисках того, кто собственно и является причиной свободного доступа в помещение.
Господин Тьерри без лишних раздумий направляется к стеллажу со стеклянными дверцами, за которыми во время моей беседы с наставником полыхнуло дважды. Я без зазрения совести разглядываю молодого человека: блондин, среднего роста с простоватым, но приятным лицом, чьи черты неуловимо напоминают мне пожилого дежурного в вестибюле. Должно быть, они с ним родственники.