— Агата! Так я и знал, что именно твой нежный голос услаждает слух всех путешественников, нашедших приют в этом славном месте!
— С дороги, Менси, — шипит женщина.
Мужчина посмеивается над реакцией вздорной особы, но в сторону всё же отходит.
Заметив мой взгляд, господин Менси склоняет голову.
— Желаете со мной побеседовать? — интересуется он, оказавшись рядом, и щёлкает пальцами, будто что-то вспомнил. — Ваше имя госпожа да… простите! Утром услышал за завтраком и был уверен в том, что запомню! Оно ведь очень редкое!
— Мелина да Мерод. Следователь по особо важным делам, — представляюсь, как положено.
— Точно! Прошу простить мою забывчивость, — господин Менси улыбается, но не льстиво или с каким-то намёком на флирт, а как-то грустно. — Так вы не желаете задать мне несколько вопросов. Именно так, по-моему, у вас принято выражаться.
— Знаете, вы уже второй человек за сегодняшнее утро, который строит гипотезы относительно поведения следователей.
— Вот как? И кто из нас оказался ближе к истине?
— Никто. С чего вы вообще взяли, будто я пришла беседовать лично с вами?
— Неужто здешние ветра так медленно разливают звон по окрестностям? — удивляется он.
И я удивляюсь, потому что сама за завтраком вспоминала старую поговорку.
— Внезапный развод без причины и потеря большей части состояния. Вот и все ваши грехи, насколько мне известно. Или же вы желаете покаяться в иных? — я вопросительно изгибаю брови, но мой собеседник лишь смеётся.
— Нет-нет, что вы! Раз вам всё уже известно и вы способны понять состояние человека, попавшего в такое положение, нам с вами действительно больше не о чем разговаривать. Просто в некоторых местных жителей моё нелюдимое поведение вселяет суеверный ужас.
— Нелюдимое? — я тонко намекаю на его весёлость, и господин Менси намёк понимает:
— Ах, это! Меня просто позабавило выступление Агаты. Никак не могу придти в себя. Появление этой дамы… освежает любое общество!
— Понятно.
— Рад слышать! В таком случае я могу быть свободен?
Отступаю в сторону.
— Благодарю.
— И куда он направился, как вы думаете? — тихонько спрашивает Андре, глядя на удаляющуюся спину странного господина.
Я понятия не имею, что ему ответить, но это знает управляющий:
— На прогулку. Сейчас немного отойдёт от утреннего шоу и опять нацепит хмурую маску, так пугающую местных.
— Благодарю за объяснения, — я учтиво киваю мужчине. — А вы не могли бы организовать мне встречу с вашими постояльцами.
Администратор бросает короткий взгляд на часы:
— Так без четверти двенадцать все соберутся в большой гостиной, как и распорядился господин Килье!
Эти слова заставляют меня обернуться к Андре:
— Я тебя внимательно слушаю!
В ожидании массового сборища я устроила себе второй завтрак. Пожалуй, это единственное полезное событие, имевшее место на территории гостиницы. Поскольку все приезжие предоставили вполне убедительные аргументы своему пребыванию в Фабье именно сейчас.
Я поверила в правдивость каждого рассказа, но на всякий случай отдала распоряжение Андре, чтобы он настроил кристалл — хорошо, хоть его он не забыл! — на запись беседы, чтобы её потом ещё рас просмотрели специалисты господина Сакре.
Кандидата на роль убийцы не появилось. Из вредности можно было бы проявить особый интерес к Агате да Нилле, но это было бы слишком мелочно с моей стороны. К тому встречаться с этой особой повторно совершенно не хотелось.
— Куда мы теперь отправимся? — Андре задаёт свой фирменный вопрос.
— Это вы мне скажите, — не удерживаюсь от шпильки. — Вдруг господин Килье уже расстарался ради нас?
Полицейский краснеет. Как девица, честное слово!
— Простите, больше такого не повторится, — выдавливает он из себя.
— Надеюсь, — хмуро бросаю в ответ. — Если ни у вас, ни у господина Килье нет никаких идей, то сходим-ка мы в лавку Амори.
— Как скажете! — Андре поддерживает мою идею с энтузиазмом. Он уже понял: сердится на него, у меня нет времени.
Даже не знаю, чего я ожидала от визита в лавку Амори. Конечно, надежда на то, что сегодня со мной станут вежливо общаться была. Однако реальность оказалась даже лучше! Госпожа Обэ явно ожидала новой встречи и настроилась на конструктивную беседу.
— Господин Андре! Куда же вы? — спрашивает она чуть насмешливо и немного кокетливо, заметив, что доблестный полицейский спешит к выходу из магазина.
Наверное, считает свой долг выполненным: до нужного места проводил, а дальше сама, госпожа следователь!
— Подышать свежим воздухом, — бурчит он себе под нос и выходит-таки на улицу.
— Мужчины! — фыркает госпожа Обэ, всплеснув руками. — Чуть только учуют в помещении приятный аромат, так сразу же ломятся прочь, будто волки из объятого пожаром леса. Не приведи Создатель, пропахнуть чем-то кроме табака или набивших оскомину гвоздики и лавра.
Отчасти я вынуждена согласиться с ней. В лавке действительно приятно пахнет. Но запах какой-то травяной, горьковатый. Не сказать, что женский.
— Вам виднее, — замечаю тактично.
— Уж поверьте! — вздыхает женщина и без предисловий выпаливает: — Наверное, мне стоит извиниться за своё вчерашнее поведение. Бываю такие дни, когда кажется: мир ополчился против тебя. Убийство Юдо стало последней каплей.
Я слушаю её с вежливым интересом. Молча. Хотя в голове уже роятся вопросы, да и слова госпожи Обэ с этической точки зрения…
— Знаю, вам, должно быть, дико слышать такое от родной сестры убитой, но не буду скрывать: мы с Юдо не были близки. Её интересовала лавка и все эти крема-бальзамы, а меня — нет.
Она любила тихую жизнь Фабье, мне же всегда хотелось увидеть весь мир. Юдо была моралисткой до мозга костей. Правила, вот что она чтила так же свято, как и заветы Создателя. Я же, признаюсь, имею большую склонность к компромиссам. И с собственной совестью в том числе.
— Мне действительно странно всё это слышать от вас, — в очередной раз прибегаю к дипломатии.
— О! Лучше уж я вам всё это расскажу, чем вы будете разгребать то ведро помоев, которое с радостью подготовят для вас местные сплетницы!
— Вы не боитесь, что на основании услышанного я приду к выводу о вашей заинтересованности в смерти сестры? Вы признаётесь в своём желании посмотреть мир, и после продажи магазина у вас появятся средства для этого. Разве нет?
Как ни странно, вопрос не приводит в смущение госпожу Обэ.
— Позвольте кое-что уточнить. Я не испытываю любви к семейному делу, основанному моей матушкой, но свой долг перед ним я исполнила. Именно я ездила в Ланхот с образцами нашей продукции, а Юдо после вела деловую переписку с теми, кто заинтересовался моим предложением. По мере сил я помогала сестре в торговом зале, когда она занималась производством. Однако ей было прекрасно известно о моей нелюбви к лавке. Она меня не неволила и разрешала довольно часто отлучаться не только из магазина, но и из города, а потом и из страны. Вы знаете, если у вас есть мечта, и вы на самом деле желаете, чтобы она исполнилась, вы добьётесь её воплощения! Я, к примеру, нашла необычный способ путешествовать совершенно бесплатно. Оказалось, некоторые монастыри в Дийоне организовывают благотворительные миссии на территории соседних государств. Для их приведения требуются добровольцы из мирян, так сказать. За работу они оплачивают билет в обе стороны и на время путешествия обеспечивают питанием и кровом.
— Интересный выход, — вынуждена признать.
— Я тоже так считаю! И вот таким образом я посетила уже более десятка стран!
— Но вопрос о продаже…
Госпожа Обэ резко качает головой.
— В наших краях лавку никто не купит. В этом деле никто из местных не заинтересован. Вы, наверное, заметили, что у нас тут даже конкурентов нет!
— Можно продать её кому-то из столицы или тем же ланхотцам.
— Магазин ничего не стоит. Самое ценное — рецептура и производственный процесс, но ни мать, ни Юдо не делали записей. Они всё хранили в голове.
— А вы этим никогда не интересовались, — я скорее утверждаю, чем спрашиваю.
Собеседница кивает.
— Мать довольно рано поняла, что я лишена склонности к её любимому делу и оставила меня в покое.
— И чем же вы собираетесь заняться после того, как продадите последнюю банку крема?
— О! Не переживайте, у меня есть план, — заявляет женщина с довольной улыбкой.
— Рада это слышать, — отзываюсь скорее из вежливости, и тут же вынуждена перейти к сугубо профессиональным вещам: — Я должна задать вам этот вопрос: где вы были на момент совершения убийства?
— Я ведь не знаю, во сколько убили Юдо, — женщина пожимает плечами, — но полагаю, в своей спальне. День вчера выдался тяжёлым. Я даже ужинать не стала, сразу поднялась к себе. Думаю, около семи я уже спала. Что-нибудь ещё?
Я считаю своим долгом предупредить заядлую путешественницу о временных неудобствах.
— Господин Килье распорядился, чтобы из города никого не выпускали…
— О! Я и не собиралась никуда уезжать в ближайшее время, — она перебивает меня беззаботным голосом. — Думаю, смогу усидеть на месте до окончания следствия!
— Очень рада, что вы отнеслись к новости с пониманием, — с трудом сдерживаю на лице нейтральное выражение.
— Хм… Вы уже познакомились с Агатой да Нилле? — смешок госпожи Обэ можно счесть вульгарным, но он как нельзя лучше подходит вопросу… и даме, о которой в нём упоминается. — По мне так она куда страшнее того бедолаги, чьё имя полощут в каждой гостиной местные сплетницы.
— Вы имеете в виду Жоржа Менси?
— Его! — она подтверждает мою догадку. — Досталось бедняге! Приехал, чтобы развеяться после развода, и попал в такое общество!
— Вы с ним знакомы?
— Нас не представляли, — госпожа Обэ отзывается с излишней, как мне кажется, поспешностью.
Впрочем, «бедолага» — мужчина видный, и весьма учтив в общении, к тому же в печали… и состоятельный, несмотря на развод. Возможно, каменное сердце младшей Амори не осталось равнодушным хоть к какому-нибудь качеству из выше перечисленных.