— Что ж, я благодарна вам за беседу. Надеюсь, вы не станете отказываться от визита в местное Управление, если вам придёт соответствующая бумага?
— Ну, что вы! — смеётся женщина. — От таких приглашений не отказываются.
— Вот и прекрасно. В таком случае я больше не стану отрывать вас от дел.
— Да у меня сейчас дел-то! — она переплетает пальца и складывает их на груди. — Одна бумажная волокита! Пачками строчу письма всем поставщикам и клиентам. Первых уведомляю об отказе от сырья, вторых — о прекращении поставок. Когда придут ответы, придётся идти к юристу.
— Минимизировать потери от разрыва контрактов?
— Именно так.
— А как же продажи тут? — я обвожу рукой витрины.
— Ах, что вы! У нас все вмиг сделались такими суеверными! На ближайшие две недели. А потом торговля пойдёт вчетверо быстрее обычного. И вот за эти две недели я и рассчитываю разобраться с писаниной.
— Понимаю.
Всё же госпожа Обэ на редкость хладнокровная и рассудительная особа.
Именно об этом я думаю возле дверей магазинчика, когда мы уже распрощались вполне светстким образом.
— Подождите! — окликает она меня внезапно.
Естественно, я оборачиваюсь.
— Ещё утром приготовила, — женщина идёт ко мне с небольшой бутылочкой в руках. Держит она её весьма странно — на крышку. — Это что-то вроде извинения за вчерашнее моё хамство.
Я даже теряюсь от подобного.
— Что вы! Не стоило…
— О! Отказа я не приму, — она протягивает мне подарок.
— Что ж, — я вынуждена его взять, дабы не устраивать сцену, — благодарю.
— Не стоит! Для меня это сущий пустяк, а вам вот, как мне кажется, нужно расслабиться.
Оказавшись на улице, я изучаю этикетку. Мне вручили бальзам для тела. Как он способен помочь с расслаблением понять трудно. Возможно, в нём какая-то ароматическая композиция…
Самый бессмысленный день за всё время, что я состою на службе в Управлении.
Сегодня мне довелось опросить невероятное количество людей! Ближе к концу рабочего дня у меня начало складываться ощущение, будто я перезнакомилась не только с приезжими, но и с каждым местным жителем. Вот только толку от встреч не было никакого.
За госпожой Юдо Амори закрепился образ святой женщины, а про Обэ, несмотря на её предположения, ничего кроме как «странная» и «себе на уме» никто не сказал.
Я потратила целый час на опрос гостей городка ещё два убила на посиделки с помощниками господина Сакре, но они лишь подтвердили моё личное впечатление. Все они казались обычными законопослушными гражданами, приехавшими на отдых. Правда, невзирая на экспертную оценку, я не поленилась и послала запросы в архив с тем, чтобы каждого из них скрупулёзно проверили. Вдруг кто-нибудь из них когда-нибудь да встречался со старшей из сестёр Амори.
Ещё я послала письмо Самюэлю, поскольку он знает обо всём на свете. Мало ли, может, он слышал краем уха, что есть желающие прибрать к рукам бизнес Амори. Поскольку госпожа Обэ никогда не проявляла интереса к лавке, то и рассказала о ней в таких красках, что мне их дело показалось весьма скромным, чуть ли не убыточным. В финансовом плане. Но господин Килье меня опять порадовал и предъявил кое-какие бумаги из налоговой. В общем, если раскрыть секрет рецептов, вложить немного средств в рекламную компанию и чуть расширить производство, то уже можно озолотиться!
Я помню уверения госпожи Обэ в том, что формулы обе предыдущие владелицы держали в голове, но наверняка они не сами их придумали. Скорее всего, в их основе лежали рецепты, привезённые старшей из рода Амори из тех мест, откуда она была родом. Вот и выстраивается определённая цепочка: отыскать место рождения Амори-старшей, разузнать рецепты, выкупить лавку и изучить все продукты, чтобы разобраться чего изобретательницы туда от себя добавили, и всё! Вот и мотив на поверхности: убийство ради наживы. Так почему же моя интуиция так резко противится этой версии? Я даже не удосужилась запросить биографию Амори-старшей не только в столичном архиве, но и в местном.
В общем, я очень рада, что Сильвэна дела задержали в столице, и он отсутствовал за ужином. Мне было бы нечем утолить его интерес…
Единый! Что за странный запах?!
Я гляжу на собственные ладони. Задумавшись, я взяла с полки первый попавшийся флакон и начала наносить его содержимое на тело, пребывая в полной уверенности, что это мой собственный бальзам. Однако запах подсказывает: это подарок госпожи Обэ, который я, если честно, собиралась предварительно проверить у экспертов. Вот только к господину Сакре с подобными глупостями не подойдёшь! Я собиралась озадачить Роже или Рена по возвращению в Розель. Не то чтобы я подозревала госпожу Обэ в коварных планах на свой счёт, но слечь с острым приступом аллегри мне бы не хотелось.
Поскольку я уже намазала руки и шею останавливаться поздно. Доведу дело до конца и на всякий случай выпью капелек из дорожной аптечки, чтобы избежать неприятных последствий.
До капелек дело не доходит. Только выхожу из ванной в спальню, как раздаётся стук в дверь. Накинув халат, — к счастью, свой собственный! — поверх кружевного полупрозрачного «сюрприза» от госпожи Асти, отправляюсь в гостиную. Сильвэн расстарался и выделил мне целые апартаменты, хотя я предполагала, что меня поселят в одной из гостевых спален.
В коридоре меня ожидает сам хозяин дома!
— Добрый вечер, Мелина, — приветствует он меня немного усталым голосом. — Понимаю, что час неурочный, но я бы хотел услышать, как продвигается дело. Рано утром мне нужно будет вернуться в столицу, обсудить это за завтраком не получится.
— Это из-за Лили? — спрашиваю вместо ответных любезностей и отступаю назад, разрешая мужчине войти.
— Никаких улучшений нет, к сожалению. В Розеле у меня встреча с очередным лекарем, обещающим чудо.
Пока господин ла Лэкре сам закрывает дверь, я наведываюсь к столику, на котором стоит графин с водой. В предвкушении грядущего позора на меня напал приступ жажды. Наливая воду в стакан, замечаю, как сильно дрожат пальцы. Да что же это такое!
Сделав глоток, оборачиваюсь. Сильвэн стоит в центре комнаты, потирая ладони. Единый! Как неловко вышло! Всё из-за моей привычки мазаться одним кремом. Вела бы себя как респектабельная дама, имела бы целую коллекции кремов для каждой части тела, и мазала бы руки перед сном лёжа в кровати, а так — хватаюсь за всё подряд. Одно дело дома, но в гостях!
— Неужели вы с ними встречаетесь? — даже голос от волнения немного сел и в горле пересохло.
— С некоторыми. Этот господин на первый взгляд производит впечатление толкового человека. Он, конечно, молод, но я склонен считать, что именно в молодости люди чаще прибегают к экспериментам и смогут предложить новое, потом на смену исследовательскому интересу часто приходит опыт, вынуждая осторожничать и опираться на проверенные методы и средства.
Сильвэн говорит, а я не понимаю ни слова. Вижу только, как шевелятся его губы. Их движение наталкивает на разного рода мысли…
Мужчина выглядит каким-то потерянным, или, наоборот, сосредоточенным… Мне трудно разобраться, но взгляд его очень странный. Непривычно тяжёлый. Никогда прежде, Сильвэн не позволял себе так смотреть на меня, будто окидывает взором всю мою фигуру.
— Так что там с моим вопросом касательно расследования? — откашлявшись, спрашивает он.
— Ох! Сильвэн … — сердце стучит часто-часто, а щёки и шея откровенно горят. — Я могла бы вам рассказать о том, сколько сегодня сделала, чтобы вы прониклись уважением к моей работоспособности, но беда в том, что я не уверена в выбранном направлении. — Слушаю себя и диву даюсь! Откуда взялось это косноязычие? — Точнее сказать, я вообще… у меня нет идей относительно того, куда двигаться дальше.
Я развожу руками, позабыв про стакан, и потому расплёскиваю воду. За ахами-вздохами по поводу своей неуклюжести, я и вовсе забываю его держать, как следует! Сильвэн в последний момент спасает собственное имущество, что приводит к неловкому столкновению.
Приступ головокружения приходится как нельзя кстати. Теперь мужчина ловит ещё и меня! Мы замираем в странном объятии. Мой взгляд упирается в грудь Сильвэна. Полы сюртука распахнуты, и по лёгкому ритмичному трепету ткани рубашки я понимаю, что его сердце сейчас бьётся так же часто, как и моё. Медленно поднимаю голову, чтобы заглянуть в его лицо.
Я всегда находила его привлекательным, но при этом никогда не строила никаких романтических иллюзий на его счёт. Верхом глупости было бы мечтать о том, чтобы сам Сильвэн ла Лэкре, архимаг, видный политический деятель и близкий друг короля снизошел до меня в этом смысле. Сейчас же глядя в это потемневшее напряжённое лицо с заострившимися чертами, я с каждой секундой избавляюсь от другого рода иллюзий. Голубые глаза, ставшие почти синими, смотрят на меня с такой откровенной жаждой!
Я вздрагиваю от звонкого стука, когда Сильвэн ставит стакан на поднос. В этот момент странная дымка очарования немного меркнет, и можно бы сделать шаг назад, но тело не слушается, и Сильвэн не позволяет. Одной рукой он прижимает меня ещё ближе к своему телу, — ох! я и не знала, что мужчина такие… твёрдые! — а пальцы другой скользят по моим губам.
Непроизвольно закрываю глаза. Кожа в тех местах, где он прикоснулся, горит огнём. Запах бальзама становится отчётливее.
Бальзам… какая-то мысль мелькает в голове, но я не успеваю осознать её до конца. Рот Сильвэна накрывает мой, и это не нежное трепетное прикосновение! Язык мужчины творит нечто невообразимое, прикасаясь к моему.
Я не в силах сдержать стона, настолько необычные и волнующие ощущения рождает этот поцелуй. Мой первый поцелуй.
Сильвэн реагирует на тихий звук, сорвавшийся с моих губ. Его правая рука, лежащая на моей талии, сжимается чуть сильнее, а пальцы левой, что обхватывала мой затылок, погружаются в волосы.
Неожиданно он отрывается от моих губ и глядит на меня затуманенным взором:
— Мелина, я…
Ничего не желаю слушать! Мне слишком нравится то, что я чувствую.