— Госпожа да Мерод, — кланяется он чинно, закрыв дверь, — хозяин только что вернулся, он не рассчитывал на ваше присутствие за обедом, поэтому приказал подать его на полчаса позже положенного времени.
— О! Ничего страшного, — чувствую, как тугой узел где-то внутри начинает медленно распутываться, позволяя дышать свободнее. — Будет время привести себя в порядок!
Разумеется, под порядком я подразумеваю не внешний вид! Куда только подевались вчерашнее самообладание и рассудительность?
Пока поднимаюсь по ступеням, я ещё искренне верю в собственные слова.
Перебирая скудный гардероб, я уже начинаю отвлекаться, возвращаясь к тревожным мыслям.
Когда горничная приходит сообщить, что обед подан, у меня появляется ощущение, будто краткой передышки и не было вовсе!
В столовой я застаю Сильвэна за странным занятием. Он с удивлением, как мне кажется, смотрит на приборы, подготовленные для меня, словно не в силах сообразить, кто же составит ему компанию за обедом.
— Добрый день! — мой голос звучит сдержанно, но слишком громко в напряжённой тишине комнаты.
Увидев меня, Сильвэн лишь кивает и подходит к своему месту, оставляя лакею честь усадить меня за стол.
Прислуга выполняет свою работу почти бесшумно, но всё же звуки неизбежны. От каждого лёгкого шелеста и позвякивания узел внутри становится туже.
Сильвэн глядит на столовые приборы, не поднимая взгляд. Я отворачиваюсь к стене напротив и бездумно смотрю на неё. Там нет ничего, что могло бы привлечь внимание, но это не помеха!
Когда всё оказывается на своих местах как должно, Сильвэн поднимает голову. Наверное, он желает отпустить прислугу, только она оказывается расторопнее или же сообразительнее Он успевает увидеть, как закрываются двери. Вот мы и остались одни.
Я сижу, боясь пошевелиться. Сильвэн тянется к салфетке, но в последний момент останавливается. Он делает вздох, и я понимаю: сейчас он произнесёт заготовленную речь, но вместе с этим приходит и осознание того, что я не желаю её слушать!
— Как прошла встреча с лекарем? — вопрос рождается совершенно неожиданно. Правда, чтобы всё выглядело благопристойно, приходится посмотреть на мужчину. Но растерянное выражение на его лице я могу вынести.
— Весьма удачно. Его идея и метод на первый взгляд выглядят вполне здравыми, — откашлявшись, отвечает Сильвэн. К концу последней фразы напряжение в его голосе едва ощутимо. — Он уже отправился в Лоэзи.
— Я рада тому, что у Лили появилась надежда.
Сильвэн кивает и вновь собирается что-то сказать. Мне приходится его перебить повторно:
— Я так полагаю, вы заготовили речь, касательно вчерашнего… происшествия. Я бы хотела вам напомнить, что не похожа на тех дам, с которыми вы привыкли иметь дело, поэтому прежде чем произнести её, подумайте: хочу ли я услышать то, что вы собираетесь мне сказать.
На сей раз Сильвэн кивает медленно. Наплевав на правила приличия, он ставит левый локоть на стол и подпирает кулаком подбородок.
— Мелина, — мужчина выдыхает моё имя, — признаюсь честно, я не знаю, что на меня вчера нашло. Я не хочу приносить извинения за случившиеся. И я ни о чём не жалею, но всё это… вышло несколько неожиданно и, мягко говоря, пошло вразрез с моим планом.
— Планом? — я гляжу в упор на Сильвэна. Он почему-то не отводит взгляд. — Каким ещё планом?
— Видите ли… Я в течение полутора лет пытаюсь привлечь ваше внимание всеми возможными способами. В рамках приличий, разумеется, — добавляет он. — Однако вы до сих пор проявляли несвойственную вам… несообразительность. Предпочитали видеть в моих жестах всё что угодно, вплоть до ошибок секретаря.
Я живо вспоминаю букет, полученный после раскрытия дела о душителе. Единый! Неужели он означал именно то, что должен был?!
— Как бы то ни было, я давно уже принял для себя решение не впадать в отчаяние. Терпение — это именно то качество, которое необходимо в общении с вами. Это я уже давно понял, как и ваши немногочисленные друзья.
— Вы хотите сказать, что у вас серьёзные планы на мой счёт?
— Я всегда считал, что добиваться чего бы то ни было, стоит лишь в том случае, если цель достойная.
— Хм… — вот и всё что я могу сказать в ответ. Я никогда не думала о Сильвэне ла Лэкре в романтическом ключе, а уж представлять его в образе супруга…
— Я не жду от вас заверений в ответных чувствах. Честно сказать, мне бы не хотелось, чтобы вы озвучили то, что испытываете ко мне на данный момент. Думаю, это слишком сильно ранит моё самолюбие, — губы Сильвэна кривит печальная усмешка. — Имейте в виду: я рад тому безумному порыву, который толкнул нас в объятия друг друга, и я не намерен прекращать свои ухаживания, в рамках дозволенных обществом, разумеется. Теперь, когда вам известен истинный смысл моих действий, вам придётся всё обдумать и в конечном итоге принять решение.
Придётся! Тут он прав.
— Хм… — повторяюсь я. — Надеюсь, вы не сочтёте меня безнравственной, если я скажу, что ваше внимание… то, которое обществом порицается, мне весьма понравилось, и я не стала бы возражать против такого его проявления.
Сильвэн удивлённо смотрит на моё пылающее лицо. И я вижу, как с каждой секундой его удивление сменяется весельем. Спустя минуту он уже смеётся.
— Знаете, не подумайте обо мне плохо, но я почему-то был уверен в том, что вы скажете нечто подобное.
— Это говорит лишь о том, что вы меня знаете гораздо лучше, чем многие.
Не выдержав испытующего взора, я скрываю своё смущение за бокалом лёгкого вина.
Уважаемые читатели!
Я приступила к написанию последнего романа из цикла «Параллели». Как отмечено в блоге, посвящённом этому событию, новая книга — наиболее самостоятельное произведение серии. Читать её могут и те, кто не знаком с предыдущими четырьмя.
Помню, при выборе рейтинга для последней части Мелины, некоторые отметили усталость от 18+:), поэтому повторю то, что написала в аннотации: будет всего несколько сцен подобного рода, а в остальном читателей ждут приключения, детективная линия и наблюдение за тем, как развиваются взаимоотношения героев.
Надеюсь, на встречу в комментах к роману «Ольга. Наследие богов»!
ГЛАВА 5
После разговора с Сильвэном становится легче и спокойнее. Но главное даже не в этом! Ко мне возвращается способность мыслить. Я могла бы добавить слова «трезво» и «ясно», но это был бы чистой воды самообман. Мозг просто отключился, пока я препарировала свои чувства. Сейчас, хвала Единому, всё встало на свои места!
Я продвинулась дальше вопроса «Как же госпожа Юдо могла быть такой двуличной?». В голове появилась не только гипотеза, дающая ответ на этот вопрос, но и план действий по её проверке.
Будучи в доме Сильвэна, я связалась с местным Управлением и отдала распоряжение найти записи в городском архиве, на которых запечатлена госпожа Юдо. Пусть Фабье — тихое местечко, но и тут устраивают праздники для местных жителей и различные ярмарки товаров. Именно с них я и попросила начать.
Кроме этого я одолжила у господина Сакре одного подчинённого. Нужно ведь составить экспертное мнение об убитой, на основе реальных фактов, а не оценок окружающих!
На вечер планировался визит к госпоже Обэ. Прежде чем идти к ней, следовало утвердиться в правильности теории, поэтому я очень рассчитывало на то, что работа с записями не займёт много времени.
Особой нужды возвращаться в Управление я не видела, но понимала: от бездействия и ожидания изведусь, потому всё же попросила прислать за мной служебную машину. И вот теперь сидя в маленьком кабинетике, выделенном господином Килье, я радуюсь принятому решению.
Передо мной стоит госпожа Фолке. Она выглядит взволнованной и… растрёпанной. Трудно сказать, что причина, а что следствие.
Двое сотрудников, с которыми мне предложили разделить помещение, старательно отводят взгляд от женщины и из последних сил удерживают рвущийся наружу смех.
— Господа, — обращаюсь к развеселившимся мужчинам, — не оставите ли нас с госпожой Фолке наедине?
Они моментально подхватываются с мест, будто только и ждали моей просьбы. Молча, дабы сохранить лицо и не расхохотаться, разгильдяи выходят из кабинета.
— Присаживайтесь! — указываю женщине на кресло. Обивка на нём местами истёрлась, но выглядит оно вполне крепким и способным вместить как внутренний мир владелицы кафе, так и её физическую оболочку.
— Госпожа да Мерод, вам наверняка уже известен тот факт, что я люблю наблюдать за жизнью людей, и местных, и приезжих, — госпожа Фолке начинает свою речь искренне, словно на исповеди. — И вам, должно быть, доложили, насколько я люблю приукрашивать события. Я не стану отпираться! В своё оправдание скажу лишь одно: жизнь в Фабье большую часть времени невыносимо скучна, и кто как борется со своей скукой!
— Я вас понимаю, — киваю её словам, сохраняя на лице самое благожелательное выражение.
— Так вот, — с воодушевлением продолжает она, — с господином Менси вовсе не тот случай, когда я подключила свою фантазию!
— Что ж, если вы способны чётко отделять собственные фантазии от реальности, то надо полагать, оценивая господина Менси, вы опирались не на некое внутренне чутьё, а на событие, которое имело место. Так?
Женщина часто кивает.
— Именно так! — она подаётся в кресле чуть вперёд. — В самый первый день — имеется в виду, тот день, когда он только приехал — я видела, как этот господин столкнулся на с сёстрами Амори! — женщина берёт паузу, и мне кажется, что она вовсе не театральная, а вызвана нахлынувшими чувствами. — Госпожа да Мерод! Вы бы видели, какими глазами он посмотрел на госпожу Юдо! Я ещё подумала: быть беде. И что вы думаете? Спустя два дня бедняжку убивают!
— А как отреагировали сёстры Амори на внимание со стороны господина Менси? Они его вообще заметили?
— Ох! — госпожа Фолке откидывается на спинку кресла и прижимает ладонь ко лбу, силясь вспомнить тот день. — Заметили ли? Да… — неуверрно тянет она, но вдруг её голос обретает силу: — Да! Заметили! Госпожа Юдо была удивлена интересу со стороны незнакомца, но вежливость не позволила ей просто пройти мимо. Она взяла себя в руки и кивнула. Мне кажется, господин Менси растерялся от такой реакции. Простите за образность, но я буквально видела как нечто тёмное и недоброе в его взгляде рассеивается, а черты лица смягчаются… ну, вы можете представить, как это выглядит, когда человек сталкивается с чем-то необычным!