Она сосредоточилась, вслушиваясь в собственные ощущения – словно между её мозгом и точками на экране были натянуты некие струны, а внутренний слух позволял улавливать малейшие их колебания. Пальцы при этом едва заметно трогали ручки координатной развёртки.
– За стеной двое, оба Десантники. – выдала она шёпотом заключение. – Один справа от двери, второй в глубине комнаты, у окна. Вот тут примерно…
Она ткнула в лежащий на колене листок с планом помещения.
– Вооружены?
Моссадовец, старший группы, едва заметно шевелил губами.
Девушка пожала плечами. Новая компактная модель Детектора Десантников, всего три дня, как присланная из Союза, была способна на многое – но вот видеть сквозь стены она не позволяла.
Офицер понимающе кивнул и подал знак двум своим коллегам, замершим вдоль стены. В руках у них были кургузые пистолеты– пулемёты «Мини-Узи» с навинченными на стволы глушителями. Оперативники кивнули и синхронно надвинули на лица маски с прозрачными щитками и банками фильтров.
Один из оперативников сдвинул автомат под мышку. Извлёк из висящей сумки чёрный пластиковый шланг, подсунул его кончик под дверь. Раздалось тихое шипение, старший группы поднял кулак и стал по одному разжимать пальцы – «один», «два», «три»…
На счёт «четыре» оперативник ударил в дверь плечом и нырнул внутрь. За ним последовал второй, следом старший – он держал двумя руками автоматический пистолет с глушителем. Милада прижалась к стене, закрывая драгоценный ДД своим телом.
В соседней комнате послышалась череда негромких хлопков, что-то упало. Зазвенело разбитое стекло. В дверном проёме появился старший, с пистолетом в руке. Моссадовец в три шага пересёк комнату, настежь распахнул створки окна, подал знак кому-то на улице. Повернулся к девушке, ободряюще улыбнулся сквозь стекло противогаза, и сделал приглашающий жест.
Слезоточивый газ выветрился довольно быстро. Оперативники, сняв маски, обшаривали убитых – тучного мужчину в пиджаке, и другого, высокого, спортивного телосложения, в джинсах и рубашке– тенниске. Рядом с трупами валялась на полу спортивная сумка, из которой торчала рукоять пистолета-пулемёта западногерманского производства. Милада сразу его узнала – инструктируя её, офицер МОССАД показывал образцы оружия, которыми вооружены и их люди и те, против кого предстояло действовать.
Третий «объект» – худощавый человек лет сорока, в дорогом льняном костюме, с красными, отчаянно слезящимися глазами, сидел на корточках посреди комнаты. Руки сковывали за спиной блестящие наручники, и он пытался вытереть глаза плечом, за что каждый раз получал тычок стволом между лопаток.
Девушка вынула из кармана платок и приложила ко рту – запах газа ещё ощущался.
– Это и есть советник американского посла?
– Он самый. – кивнул моссадовец. – Дылда в тенниске – охранник посольства, а жирдяй – журналист, репортёр «Вашингтон Пост». Все трое подменыши.
– Десантники. – поправила Милада. – У нас говорят так.
– А у нас – так. – ответил офицер. – Хотя, какая разница…
– Никакой. Значит наши… в смысле – русские о них предупредили?
– Ваши, милая девушка, ваши. – усмехнулся моссадовец. – Не считайте нас такими уж наивными. Хотя, после того, как мы узнали о грозящем Земле вторжении Пришельцев, сотрудничество с КГБ больше не выглядит таким уж невозможным. Все мы сейчас в одной лодке, не так ли?
– Верно. – девушка кивнула на трупы. – И кое-кто пытается провертеть в днище дырки.
С лестницы послышался шум, и в квартиру вошли ещё трое – два оперативника волокли под локти мужчину арабской наружности. Рот у него был заткнут кляпом, руки стянуты чем-то вроде полотенца. «Это чтобы наручники не оставили следов… – сообразила Миладка. – Толково…»
Моссадовец подал знак. Араба поставили на колени и натянули ему на лицо чёрную маску-балаклаву с прорезями для глаз и рта. Один из вошедших извлёк из валявшейся сумки на полу укороченный «Хеклер-Кох», навинтил глушитель, передёрнул затвор и, прежде чем араб понял, что происходит, выпустил ему в грудь короткую, на три патрона, очередь. Тело повалилось вперёд, несколько раз дёрнулось и затихло в расплывающейся кровавой луже. Оперативник бросил пистолет-пулемёт на труп здоровяка в джинсах и наклонился к арабу, чтобы вытащить кляп. Второй вложил в ладонь убитого рукоять «Мини-Узи». Милада отвернулась – к горлу подкатила тошнота.
Старший группы отошёл к стене, извлёк из сумки фотоаппарат и сделал несколько снимков.
– Ну, вот и всё! – весело объявил он. – Можно вызывать полицию.
Палестинский террорист заманил в эту дыру двух американских граждан и убил их. Но один из них, оказавшийся морским пехотинцем из охраны посольства, в последний момент сумел смертельно ранить своего убийцу.
Оперативники подхватили отчаянно извивающегося помощника атташе и потащили к выходу.
– Зачем вы его?.. – девушка кивнула на араба.
– Преподнесём всё это, как очередную террористическую вылазку ООП, пусть Арафат отдувается. А пока – давайте-ка прогуляемся. Нам есть что обсудить.
– Как, говорите, вас зовут?
После операции моссадовец пригласил Миладу побеседовать в кафе на набережной. В ответ девушка заявила, что хочет искупаться жара, в самом деле, стояла несусветная, ближневосточное солнце висело в самом зените и пекло, не щадя ни людей, ни чахлые пальмы, ни начавший уже размягчаться асфальт.
– Арон Бар-Ле́ви к вашим услугам.
– А вы, случайно, не родственник генерала Бар-Леви?
Не то, чтобы девушка наизусть знала имена всех военных и политических деятелей государства Израиль – просто недели не прошло, как в школе, на уроке истории, учитель рассказывал о Войне Судного дня и прорыве египтянами укреплений «линии Бар-Леви».
Разведчик усмехнулся.
– Поверите – меня каждый раз об этом спрашивают! К моему величайшему сожалению, нет.
– Жаль… – Милада бросила блузку и шорты на шезлонг. – Вы тут присмотрите, а я пойду, окунусь.
На ней было бикини, чуть более смелое, чем это предписывали правила приличия. Самую чуточку – но этого хватало, чтобы отдыхающие на пляже оглядывались на неё. Женщины – с завистью и нескрываемым осуждением, мужчины же – с одобрением и восхищением.
Собеседник Милады от них не отставал – он с удовольствием рассматривал, как почти обнажённая девушка бежит к пенной полосе прибоя, долго плещется недалеко от берега, а потом выходит на песок и направляется к нему, точно рассчитанным движением встряхивая густую гриву каштановых волос.
– Странное место для разговора вы выбрали…
Арон вздохнул. Напоминать, кто предложил отправиться на пляж, смысла не имело. Женщины есть женщины – даже если они работают на Моссад или КГБ. Или, как в данном случае, на обе конторы сразу.
– А чем плохо? На пляже подслушать нас гораздо сложнее, чем в любом другом месте. Да и что касается вас… – он демонстративно окинул взглядом сверхэкономный наряд собеседницы, – то мне почти не надо опасаться сюрпризов.
– Почти? – девушка вызывающе изогнулась, уперев руку в бедро. Если у вас есть сомнения – нудистский пляж неподалёку.
– Ну что вы, зачем? Я вам доверяю. Возможно, в другой раз?
– Ну, в другой, так в другой. – покладисто согласилась Милада. – Вы мне вот что скажите: что вы собираетесь делать с захваченным Десантником?
Аарон сощурился.
– Не много ли на себя берёте, дорогуша?
Милада молчала, глядя в упор.
– Ну, хорошо… – помедлив, ответил молодой человек. – Я мог бы и не отвечать, но, учитывая, наметившееся взаимопонимание…
Он присел на шезлонг. Девушка тоже села – но на песок, прямо перед собеседником, приняв максимально вызывающую позу. Арон поспешно отвёл глаза.
– Так вот, о пленнике. Он нам пригодится, конечно – будет и у наших экспертов материал для исследований «подменышей». К тому же, – молодой человек злорадно ухмыльнулся, – память советника посла у него должна сохраниться в полном объёме, а вот резонов беречь секреты дяди Сэма – наоборот, никаких. Он нам много чего расскажет не только про дела космические, но и наши, про земные. И заметьте, я не требую, чтобы вы скрывали это от ваших московских… хм… друзей.
– Только не говорите, собираетесь поделиться с ними добытой информацией!
– Наука умеет много гитик. – Арон развёл руками в шутовском жесте. – Так, кажется, говорили когда-то в России? А здесь, на Святой земле этих гитик в особенности много. Посмотрим. А пока, вот что: скоро вам на замену из Союза пришлют другого оператора, как они говорят, очень сильного. Кстати, вы с ним – вернее, с ней, – учились в одной школе.
– Да вы что? Кто же эта счастливица?
Он развёл руками.
– Понятия не имею. Знаю только, что девушка из еврейской семьи, и её родители подали документы на репатриацию.
Милада усмехается.
– В нашей школе такие не редкость.
– Да, и это большая удача. Наши московские коллеги намерены посодействовать их выезду в Израиль.
– Но зачем понадобилось заменять меня? По-вашему, я не справляюсь?
– Ну что вы! Просто вам надо готовиться к поездке во Францию.
– Это ещё почему?
– Скоро узнаете. Мне известно одно: французы посылают экспедицию в Аргентину. Вам предстоит принять в ней участие.
– Снова Аргентина? Как интересно!
Девушка поднялась. Песчинки густо прилипли к смуглой, немыслимо гладкой коже, и она принялась стряхивать их ладошкой.
– Арон, милый, принесите мне чего-нибудь холодного. Колы, например, только обязательно со льдом. А потом – может, и правда переберёмся на нудистский пляж? А то несправедливо получается: я искупалась, а вам приходится маяться на этой жаре…
Моссадовец вздохнул, встал и поикал глазами киоск с прохладительными напитками.
«Вот ведь стервочка! И не скажешь, что года не прошло, как приехала из СССР. Хотя – Южная Америка, Штаты, компания хиппи…»
– Я возьму вам апельсинового сока. – сказал он девушке. Терпеть не могу эти коричневые помои. Вы не против?