Положение спасли снайперы – чилиец и израильтянин. Расположившись в осыпях, на противоположных склонах ущелья, они за несколько минут выбили миномётные расчёты и заставили замолчать один из крупняков, успевших к тому времени разворотить фасады домов на окраине селения – кладка из плитняка, плохо держала пули пятидесятого калибра. А там и ребята Хорхе подтянулись – подпустив атакующих на бросок гранаты, они засыпали их чугунными, в рубчатых оболочках, гостинцами и контратаковали. В одном месте дошло даже до рукопашной, в результате чего атакующие снова откатились под огнём оживших пулемётных точек, а защитникам досталось трое пленных.
Экстренно допрошенные наёмники – двое аргентинцев, среди которых затесался эквадорец, – охотно покупали себе жизнь, наперебой рассказывая об «нортамериканос», организовавших нападение. Общую численность своего отряда они оценивали человек в двести, причём до сих пор защитники имели дело только с авангардом – его командир, бывший майор аргентинской армии, польстился на щедрую премию, обещанную «работодателями» и попытался, наплевав на правила тактики, захватить «объект» с ходу, не проведя даже простейшей разведки. За что и поплатился, получив пулю снайпера в самом конце второй атаки.
На этом боевой порыв нападавших временно иссяк. Авангард, потерявший половину бойцов, оттянулся назад, и вяло постреливал из миномётов, укрытых за россыпями каменных глыб. Достать их там не было никакой возможности – Хорхе отправил, было, полдюжины бойцов в обход, по гребню скального отрога, но те напоролись на грамотно выставленную засаду, и назад вернулся только один. Через пару часов наблюдатель зафиксировал клубы километрах в трёх ниже по долине – подходили основные силы неприятеля.
Дело оборачивалось скверно: пленные сообщили, что у наёмников, кроме трёх миномётов, имеется два безоткатных орудия и главный их козырь – колёсный броневик «Панар» с двумя автоматическими пушками в большой вращающейся башне. Стоит этому чуду французской инженерной мысли подойти на дистанцию эффективного огня – от потока тридцатимиллиметровых снарядов не спасёт ни каменная кладка, ни мешки с песком, которыми Хорхе заложены оконные проёмы домов. А там и безоткатки подключатся, разнесут в хлам дома– после чего наёмники при поддержке миномётов пойдут в последний и решительный.
Неприятель уже разворачивался для атаки. Генерал с Хорхе отвели бойцов на вторую линию обороны, французские археологи, подгоняемые Полем Мартье, готовились уходить к перевалу, в Боливию. Казаков, понимая, что приближается «час «Х», уже прикидывал, сумеют ли они уйти достаточно далеко, прежде чем сработает заложенный в пещеру Пирамиды ядерный ранец (вот, значит, кого имел в виду генерал, когда говорил о возможности захвата!) когда над Долиной появился самолёт.
Пузатый С-119, ещё в Корее прозванный «летучим вагоном», вынырнул из-за перевала и низко прошёл над долиной – солнце сверкнуло на полированном алюминии двух хвостовых балок и в дисках пропеллеров. Наёмники, похоже, не ожидали угрозы с воздуха – «Панар», чьи автоматические пушки могли доставить неуклюжему транспортнику немало проблем, не успел даже развернуть башню. Пройдя над самыми головами, «Летающий вагон» снизился и пропал из виду, а спустя четверть часа со стороны устья долины донеслись звуки огневого боя – пулемётные очереди, взрывы гранат и мин.
Атака, разумеется, была отменена – наёмники торопливо разворачивались навстречу новой угрозе, чем не замедлил воспользоваться Хорхе. Прижав неприятеля к земле пулемётным огнём, он во главе отряда из полутора дюжин бойцов сумел-таки пробраться в обход по скальному отрогу, захватил позицию миномётчиков и развернул все три «эм-двадцать девятых» в противоположную сторону.
На этом бой и закончился, началась бойня. Накрытые плотным огнём с тыла наёмники, уже ввязавшиеся в бой с выбравшимися из «летающего вагона» десантниками, продержались не больше получаса. «Панар» поначалу имел некоторый успех – выдвинулся вперёд, подавил одну за другой две пулемётные точки, заставил прибывших залечь, и в хлам располосовал пушечными очередями и без того покалеченный при посадке «летучий вагон». Но на этом удача от него отвернулась – подожжённый сразу тремя попаданиями из РПГ, броневик вышел из строя, а наёмники по одному бросали оружие и выходили с поднятыми руками.
Победа дорого обошлась и защитникам Долины и прибывшим на подмогу кубинским десантникам – генерал объяснил, что их заранее перебросили на секретную партизанскую базу в сельве на юго-востоке Боливии, где была расчищена полоса для неприхотливого в этом отношении С-119. Отряд Хорхе сократился почти наполовину; из шестидесяти семи кубинцев из строя вышло полтора десятка. Имелись потери и у археологов – носатого начальника экспедиции наповал срезало осколком мины, и ещё двое получили ранения – к счастью, не слишком тяжёлые.
Нападавшие оставили на поле боя не меньше сотни трупов и тяжелораненых, которых чилийские «барбудос», долго не раздумывая, перевели в первую категорию. Среди взятых живыми – таковых набралось около сотни, почти все раненые – оказалось трое, двое мужчин и женщина лет примерно тридцати, привлёкшие к себе внимание европейской наружностью. Это, по всей видимости, и были «заказчики», что и подтвердилось при первом же допросе – все трое говорили по-испански с выраженным североамериканским акцентом. Генерал распорядился немедленно доставить пленников в пещеру Пирамиды, и экстренное обследование Детектором Десантников – его на пару провели Милада и Казаков – дало вполне ожидаемый результат…
Иногда лучше остаться в беспамятстве, чем очнуться. Гораздо лучше. С бессознательного тела какой спрос? Ну, водой обольют, ну по щекам похлопают, ну, в крайнем случае, сунут под нос склянку нашатыря. Увы, этот процесс с трудом поддаётся управлению несовершенным человеческим разумом – о чём горько жалел сейчас второй советник американского посольства в Буэнос-Айресе Саймон МакКласки.
Для него выход из забытья был поистине ужасен. Только что он шёл по коридорам Госдепартамента, и вдруг – темнота, жёсткий, бугристый пол под лопатками, над ним нависают какие-то расплывчатые фигуры, переговаривающиеся – о ужас! – на русском языке, который МакКласки не то чтобы знал, но в состоянии был отличить, например, от польского или шведского (с болгарским возникли бы уже проблемы). За спиной у фигур громоздится нечто вроде высоченной пирамиды из мутного полупрозрачного стекла, но вместе с тем имелось стойкое ощущение того, что и сам он, и загадочные русские и даже сооружение – всё это находится в громадном помещении, своды которого тают во мраке.
МакКласки бесцеремонно подхватили под локти, вздёрнули и усадили костлявым задом на парусиновый табурет. О зубы заклацал стакан, полилась вода – ледяная, от неё сразу заломило зубы. Второго советника крепко ухватили за локоть, закатали рукав гавайки и сделали укол – он успел только дёрнуться от прикосновения иглы.
«…пентотал, сыворотка правды? Наркотик? От красных можно ожидать любой гнусности…»
Инъекция подействовала почти сразу – туман в глазах рассеялся, и теперь он довольно ясно мог разглядеть стоящих перед ним людей.
Трое – почти подростки, лет семнадцати-восемнадцати, в коротких рубашках и шортах цвета хаки; у каждого на боку кобура. Кроме того – двое или трое бородачей латиноамериканского облика с автоматами под мышкой, и начальник всего этого паноптикума – седовласый, солидной наружности человек с жёсткими чертами лица. Что подростки, что барбудос, обращались к нему с почтением.
– Кхм-м… мистер, не знаю, как вас… Я – гражданин Соединённых Штатов, обладаю дипломатической неприкосновенностью. Выражаю протест по поводу …
Но седовласый его не слушал. Он удовлетворённо кивнул своим собеседникам. Миловидная черноволосая девица лет восемнадцати – поставила перед МакКласки табурет и водрузила на него человеческий череп, словно выточенный из цельного куска горного хрусталя. У американца при виде этого кровь застыла в жилах – в глазницах зловеще горели сгустки ярко-золотистого пламени. Смуглый бородач с автоматом АК-47 под мышкой сжал ладонями голову американца и развернул так, чтобы жуткий артефакт уставился тому в лицо. И МакКласки с ужасом почувствовал как он, его разум, ещё не вполне осознавший себя после странного беспамятства, неудержимо затягивает в золотые омуты.
– Отлично, ребятки, сработало! – генерал довольно ухмылялся и потирал руки – большие, мозолистые, все в оружейной смазке и чёрных точках въевшихся в кожу порошинок. И пахло от него соответствующе – пороховой гарью и ещё чем-то тревожным, военным. – Милада, ты как себя чувствуешь?
Второй Советник посольства действительно был покрыт густыми россыпями веснушек, а голову украшала огненно-рыжая шевелюра со следами седины.
– Терпимо. – отозвалась девушка. – Только отдохну немного, а то эта черепушка все силы из меня высасывает. Надо будет потом Сашке с Димкой объяснить, как с ней обращаться – это нетрудно, у них получится. Пусть он приходит пока в себя, а мы тем временем, поместим Десантника, который был в нём, в Пирамиду.
Генерал посмотрел на МакКласки – тот снова лежал на полу, правда, на этот раз не на голой земле, а на заботливо подстеленном брезенте.
– Ты можешь вернуть его обратно в тело, а американца наоборот, вытащить? Надо бы ещё раз допросить чужака – может, оставшись в одиночестве, он будет посговорчивее?
– Не будет, Константин Петрович. – ответил за Миладу Виктор. «Подсадные» Мыслящие вместе с телом получают и навыки прежнего владельца – в частности, знание языков. Десантник, лишившись этого «наследства», попросту не сможет сказать ни слова на английском или испанском – разве что на собственном языке, которого мы не знаем.
– Вон оно что… – генерал озадаченно поскрёб переносицу. – А вы сумеете извлечь Мыслящего из Пирамиды, если понадобится?
– Сумеем. Хрустальный Череп – мощный инструмент, куда сильнее тех, которыми пользуются сами Десантники, захватывая тела землян. А в Пирамиду Мыслящих Пришельцев пересадить необходимо – только так можно её оживить.