— Да откуда мне знать, что именно этот номер оплачивал кто-то другой? — искренне недоумевал мужик. — Нам на ресепшене выдали ключи от шести двухместных номеров, четырёх полулюксов и вот этого люкса! По условиям турнира за проживание нашей команды отвечает норвежская сторона!
— Госпожа! Нет мне прощения, лично не проконтролировал, — трагичным голосом заверещал рядом фантастический персонаж.
А Евгений Петрович, наклонившись ко мне с хитрой улыбкой, поведал:
— Толя, я так понял, это тебе вчера подарок приносили? — почти шёпотом начал он. — Всё в холодильнике! У меня диабет, сладкого не ем, так что ничего не трогал. Только два банана, представляешь, испортились. Пришлось выбросить.
Я кивнул, усмехнувшись:
— Да шут с ними, у меня тоже диета! Мы пойдём?
— Ты речь выучил? — вдруг строго спросил Петрович и тут же махнул рукой:
— Ладно, иди. Но в десять — отбой! Хотя завтра у тебя боя нет, а конференция поздно начинается… Машина из посольства подъедет к девяти тридцати. Так что сегодня можешь гулять до одиннадцати.
— Ага, а вы успеете до одиннадцати выехать? — пошутил я, так как выгонять начальство не планировал. Хотя, зачем ему номер для новобрачных?
Глава 11
Мы с Мартой, довольные победой над хитрым владельцем отеля — подруге удалось и деньги забрать за номер, и оставить его за собой, — спокойно прогулялись по вечернему городу. Осло радовал: улицы залиты светом, никаких открытых люков, никаких подозрительных личностей. Даже хулиганов не встретилось, а если бы и встретились — им же хуже. Погода, воздух, компания — всё было идеально, пока… Пока соседствующий с отелем гей-клуб не выпустил наружу шумную, экстравагантную компанию.
Парни, разгорячённые и явно настроенные продолжить вечер, начали что-то выкрикивать в нашу сторону и махать руками. Пришлось одарить их «батиным» взглядом, что заставило самых активных из них охладить пыл. Марта же, с присущей ей королевской сдержанностью, даже не удостоила этих павлинов своим вниманием, продолжая держать меня за руку.
Что и говорить, Осло — город контрастов.
Когда я вернулся в отель, выяснилось, что Евгений Петрович, неутомимый руководитель нашей делегации, всё ещё не спал. И к его чести, он сразу предложил мне переселиться в его номер. Можно даже с Цзю. А сам он, мол, Копцева потеснит. Разумеется, от номера для новобрачных я отказался. Ещё с Мартой там можно пожить, а с Цзю… Тьфу, похабщина какая-то кругом мерещится.
Утром поспать подольше не получилось, хоть мне и не надо на турнир, но завтрак-то отдельный для меня никто готовить не станет. Поэтому пришлось встать вместе со всеми, иначе светила перспектива остаться голодным. Разными сладостями из корзины, заботливо присланной Мартой, голод можно только притупить, но для здорового мужика вроде меня это не еда. Мне мяса надо!
Мы вчера с Костей попробовали разные фрукты, и особенно моему другу приглянулось манго желтого цвета. Откуда в Норвегии такое чудо — уму непостижимо, но оно оказалось спелым, сочным и, надо признать, очень вкусным. Настолько, что мой друг решил попробовать и косточку плода. Я сразу предупредил, что идея так себе: уже делал подобное в будущем, и вкус мне не понравился. Костян, конечно, не поверил и продолжил эксперименты, а потом долго плевался от горечи, проклиная свою любознательность.
— Анатолий, ты выучил речь? — с нотками напряжения в голосе спросил Виктор Анисимович, не переставая ёрзать на переднем сиденье «Бьюика» по пути на конференцию. Видно было, что предстоящее мероприятие дипломата изрядно нервировало. Его оценивающий взгляд скользнул по мне, словно проверяя: всё ли в порядке с внешним видом, нет ли никаких косяков? Увиденное, похоже, помощника посла удовлетворило.
А вот Пётр, сидевший впереди, смотрел на меня без симпатии. Его взгляд то и дело возвращался к моему лицу, где красовались его очки, с оперативно вставленными в них обычными стёклами. Взамен водителю вчера приобрели новые — модные, с тонкими дужками, но, судя по угрюмой физиономии нашего механика, они ему явно не понравились.
Речь я выучил. Правда, только начало — пафосное вступление, чтобы сразу произвести впечатление. А потом пришла Марта, и стало уже не до этого. Однако, глядя на переживающего Виктора Анисимовича, я бодро соврал:
— Ес оф кос!
В глазах дипломата мелькнуло облегчение. Видимо, мне поверили. Ну и ладно — импровизация всегда была моей сильной стороной.
Приехали мы почему-то… во дворец короля Олава! Куча машин, в том числе с дипломатическими флажками, и охрана намекали — тут сегодня серьезная тусовка! К самому дворцу машине не проехать, там люди, поэтому остановились мы в гуще толпы.
А народу прилично собралось, были и журналисты… Поймать бы тех сук, что утку про меня и Шмитца запустили, да поговорить по душам… Хотя что толку? Бить ведь нельзя. Ситуация прямо как у Шуры Балаганова: — «Бить нельзя!»
Я вышел из машины, распрямившись во весь свой уже немалый рост, и повел плечами, отчего значки и орден «За личное мужество» на моей груди тихо звякнули. Разные «ГТО», конечно, цеплять не стал, но значок «Заслуженный мастер спорта» или динамовская награда «За спортивное мужество», а уж тем более норвежский «Орден заслуг», вполне достойны, чтобы с ними выйти в высший свет Норвегии. А вот и он, кстати. Кажется, мой выход заметили.
Следом за нами ко дворцу подкатили две машины. Из первой, едва она остановилась, выпорхнула Марта, за ней её брат Хокон, а из второй степенно вышел представительный мужчина с горделивой осанкой, который никем иным, кроме кронпринца Харальда, быть не мог. Королевская охрана тут же взяла ситуацию под контроль: гвардейцы в парадной форме с пушистыми хохолками на котелках оцепили часть автостоянки. Журналисты держались на почтительном расстоянии, но напряжение в толпе чувствовалось.
Впрочем жать руку Харальду никто не рвался, а вот мне, очевидно, можно задавать разные, в том числе и неудобные вопросы, и вообще вести себя разнузданно.
— Анатоль, скажите, что у вас за награды на груди? — раздался один из них откуда-то из-за спины, причем на неплохом русском языке.
Я даже не обернулся — ждал, когда меня увидит моя подружка, но Виктор Анисимович пихнул меня в бок и скосил глазами на парня с микрофоном.
— Кто вы, и откуда? Прежде чем спрашивать, у нас в СССР журналисты представляются.
— Простите! «Радио Стокгольма»…
— Почему Стокгольма? — удивился я. — А впрочем, понимаю… У вас неплохой русский, но видно, что он вам неродной.
— Спасибо! Я учился в Москве. Так всё же…
— Ну вот эта, самая серьёзная — «Орден за личное мужество»…
— Вам его дали за то, что убивали на войне? — влезла в разговор деваха, по виду хиппи, но точно не являющаяся представителем этого молодежного движения. Хиппи — те не работают, а эта с микрофоном и телекамерой за спиной явно была журналисткой.
— Какой канал? — рявкнул я на девицу.
— Толя, Толя, тихо… — занервничал Виктор Анисимович, умиротворяюще подняв руки. — Анатолий проявил мужество во время наводнения. Спасал людей!
А он мою биографию хорошо изучил, и немецкий у помощника посла отличный. Да ведь можно же сделать вид, что я не понимаю вопросов! Ну, тупой русский боксер… откуда он может языки знать?
— Толья! — наконец увидела меня Марта и уверенно, как ледокол, двинулась сквозь толпу навстречу.
— Привет! Всё хорошо? — спросил я, слегка приобняв подругу за талию.
Ну а что тут скрывать? Наши отношения давно вышли из разряда тайных, особенно после публикаций о моём приезде и краткой биографии во всех местных газетах. Марта мне вчера это сама подтвердила. Правда, в статьях было больше слухов, чем реальных фактов, но всё равно теперь я местная знаменитость. Потому хоть мы и стараемся не проявлять излишних нежностей на публике, обнять девушку я себе позволил.
Упс… а вот и кронпринц идет ко мне вместе с довольным сыном. Ну, ясно же, что не к помощнику посла движется венценосная персона.
— Дай краба! — подаёт растопыренную ладошку мне брат Марты, которого я научил подобным образом здороваться ещё в Сеуле!
Хлопаю по ней и жду, что скажет папа-принц. А тот и в самом деле приветствует помощника посла, который после расшаркиваний представляет и меня.
— А это наш спортсмен и представитель советской делегации, Анатолий Штыба.
Папа Марты с интересом осмотрел меня и первым протянул руку:
— У нас ещё будет время поговорить, а пока прошу во дворец, — то ли обнадежил, то ли пригрозил он, и не оглядываясь направился к зданию, на котором действительно развевался его флаг.
— Если короля нет в стране, то главный — кронпринц, — шепотом пояснил Виктор Анисимович, идущий позади меня стараясь не отставать. — Потому и флаг его.
Ну круто, чё. Для кого-то такое событие — величайшая честь, а мне… мне как-то все равно. Главный тут он или кто-то другой — я сюда не рвался.
Мои же «коллеги по несчастью», как и большая часть участников конференции, уже находились внутри дворца. Профессор, с видом человека, которому вот-вот вручат орден за заслуги, с интересом осматривал всё вокруг. Посольский держался с невозмутимостью человека, привыкшего к подобным мероприятиям. А неразговорчивый дедок из нашей делегации, которого мне вчера даже не удосужились представить, отстраненно взирал на происходящее.
— Толя, у тебя плохое зрение? — заволновалась моя подружка, семеня как и положено воспитанной девушке, на полшага сзади.
— Это для солидности, — тихо сказал я, не желая привлекать внимание. — А вы разве не здесь живетё?
— Нет, у нас есть поместье недалеко от города. Скаугум. После конференции состоится торжественный обед, а потом мы туда поедем. Жаль, у тебя бой завтра, а то мог бы и заночевать там.
— Папе его подарил дед на бракосочетание, — вставил реплику Хокон, идущий с нами рядом. — Отец обещал, что когда я женюсь, он мне его передарит!
Вот сейчас не понял — а мы с Мартой где жить будем⁈ Шучу, конечно!