Но злоба росла на протяжении всего пути и должна была найти выход, прежде чем она взорвется. Дурной характер или что-то иное? Она мгновенно отмела эту мысль, не желая признавать, что это дикое, бесконтрольное чувство в большей степени связано с сексуальным напряжением, чем со злостью.
Она сделала несколько прерывистых вздохов и положила руку Луке на грудь, чтобы удержать его на месте.
— Если ты не будешь обращать на это внимание, ничего не исчезнет, — сказал он, неожиданно переходя на «ты».
— Может, и нет, но я хочу попробовать.
Со вздохом она погладила его по груди и ушла. Его взгляд обжигал ее спину, пока она не закрыла дверь перед своей глупостью и, возможно, лучшим предложением, которое ей делали за последнее время.
Чарли уверенно сходила с ума.
Она провела в своей комнате полчаса, раскладывая вещи и разбираясь в себе.
Если она не могла провести две ночи в одном номере с Лукой, каким образом она сможет продержаться оставшиеся две недели? У Шторма было запланировано несколько выступлений по Виктории на ближайшие семь дней, перед его большим дебютом в Мельбурне через две недели.
Она составила его маршрут со скрупулезной точностью, а потом он объявил, что его ребенок поедет вместе с ним. По своему опыту она знала: рок-туры — самое плохое место для ребенка, но исправила маршрут, чтобы включить в него семейные развлечения.
С тех пор все шло хорошо, пока Гектор не уволил Клауса и не взял вместо него Луку.
Она ходила по крошечной комнате и прокручивала различные сценарии своего спасения.
Она могла избегать его все свободное время. Могла проводить с ним как можно меньше времени. Или она могла выйти из комнаты и встретиться с ним лицом к лицу, как встречалась со всеми проблемами в своей жизни: с гордо поднятой головой, с храбростью, с уверенностью, что она может справиться со всем, что ей приготовлено.
Кроме того, с каких пор она начала убегать от проблем? Ее работа бросала ей вызовы каждый день, от успокаивания фанатов, раздраженных тем, что они не смогли достать ВИП-билеты, до поглаживаний по раздутому эго последнего победителя хит-парадов.
А тут всего один самоуверенный, очаровательный плейбой. Она расправится с ним с закрытыми глазами. Но в этом заключалась проблема: если она закроет глаза, она сможет увидеть, как расправляется с ним… совсем не профессионально.
Как она могла чувствовать влечение к этому человеку? Он раздражал ее, дразнил и выводил из себя. И она до сих пор не понимала, зачем он здесь: вернулся в Мельбурн, чтобы сделать одолжение своему деду, хотя большую часть жизни даже не вспоминал о его существовании. Почему горячий плейбой вдруг захотел выполнять временную работу в музыкальной индустрии?
Если, конечно, дедушка не хотел, чтобы он возглавил бизнес…
Она в ужасе раскрыла глаза. Не может быть.
Гектор был на высоте, в свои семьдесят он был здоров и не собирался уходить на покой. Энергичный, мудрый бизнесмен с мозгами и моральными принципами. Гектор мог управлять музыкальной индустрией в Австралии еще лет десять. Но как только эта мысль появилась в ее голове, она плотно засела там и не собиралась уходить.
Лука Петрелли в качестве ее босса? Она скорее станет работать на прославленного Шторма Ворса, самого старого и самого капризного рокера Австралии, который менял личных ассистентов так же часто, как и подруг.
Она должна выяснить, почему Лука на самом деле сюда приехал. Сейчас.
Чарли распахнула дверь своей спальни и вошла в гостиную, готовясь наброситься на Луку. И замерла, увидев еду, которую он разложил на кофейном столике.
Пока она злилась в своей комнате, он обошел магазины и купил роскошный ужин из нескольких видов сыров, холодных мясных закусок и овощей на гриле, от которых у нее потекли слюнки. В животе заурчало, когда она вдохнула запах чесночного турецкого хлеба и оливок с чили, и она поняла, что не ела уже очень давно. Чарли не смогла устоять и плюхнулась на один из диванов, как раз когда Лука выходил из своей комнаты. Она могла поклясться, что при виде его слюни потекли сильнее, чем при виде ужина.
Он переоделся в шорты, которые открывали длинные мускулистые ноги, и белую футболку, подчеркивавшую его загар.
Чарли могла думать только о своем голоде. И он никак не был связан с едой.
— Собираешься на пробежку?
Он улыбнулся:
— Да, подумал, что оставлю тебя поесть в тишине.
Она проглотила свое разочарование. Может, это к лучшему. Она быстрее справится с ним на сытый желудок.
— Хорошо.
Лука подошел к ней, и она затаила дыхание, когда он присел перед ней на корточки, касаясь плечом ее бедра.
— Если только ты не хочешь, чтобы я остался.
Ей следовало оттолкнуть его, но вместо этого она кивнула.
— Здесь много еды, нельзя позволить ей пропасть.
Она заерзала на диване, когда он понимающе улыбнулся. Он знал, что означает ее уступка: она хотела, чтобы он разделил с ней еду, потому что он ей нравится. Так же как его споры и флирт, которые заставляли ее почувствовать себя живой.
Волосы упали на ее лицо и закрыли покрасневшие щеки. Чарли схватила тарелку и наполнила ее оливками, салями, сыром бри и турецким хлебом.
— Спасибо. Все выглядит просто великолепно.
— Пожалуйста. — Он опустился на стул рядом с ней, намазал хумус на хлеб, положил сверху сушеные помидоры, жареные баклажаны и запеченный стручковый перец.
— Бэрил с ресепшн подсказала мне, где найти подходящую еду.
— Спорим, ты улыбнулся, и она тут же растаяла.
Лука пожал плечами:
— Жаль, что легендарное очарование, которое ты мне приписываешь, на тебя не распространяется.
Но оно распространялось. Чарли познакомилась с ним всего несколько часов назад, но уже чувствовала себя удивительно комфортно, сидя рядом с ним и разделяя импровизированный домашний пикник. Она нелегко доверялась людям и никогда не подпускала кого-то близко, поэтому ее приглашение говорило очень о многом.
— У меня иммунитет, — сказала она, отправляя несколько оливок в рот, и едва не подавилась, когда он погладил ее по колену.
— Все так говорят.
— Готова поспорить.
Ее кривая улыбка заставила его рассмеяться, и вскоре она присоединилась к нему, лишаясь части своего враждебного отношения. Не секрет, что этот парень — всемирно известный плейбой. Он никогда не скрывал того, кто он есть. Жаль, что она не могла сказать того же о себе.
— Что мы здесь делаем?
— Я думал, это очевидно. — В уголках его глаз появились очаровательные морщинки, когда он лукаво подмигнул ей. — У меня ужин с красивой женщиной.
Она фыркнула:
— Почему ты в Мельбурне в этом туре?
Улыбка исчезла с его лица, и она продолжила:
— Почему ты помогаешь Гектору, хотя не виделся с ним десять лет?
— Это тебя не касается.
Если он полагал, что его холодный, сдержанный тон заставит ее замолчать, то он ошибался.
— Вообще-то касается. Гектор — мой друг и босс, и я не хочу, чтобы кто-то воспользовался им.
— Забавно, я подумал так о тебе.
— Гектор — мой наставник. Он дал мне шанс, когда я искала работу, будучи еще подростком. — А еще она искала дом и жизнь не на улице, где ей пришлось провести две ужасные недели, которые преследовали ее несколько лет. Но Луки это не касалось. — Я уважаю его больше, чем кто бы то ни было, и никогда не стану пользоваться им.
Он угрожающе посмотрел на нее:
— И ты думаешь, что я стану?
Она пожала плечами:
— Я не знаю, учитывая, что ты не навещал своего дедушку ни разу за все те годы, что я его знаю.
В его глазах промелькнуло нечто похожее на сожаление.
— Ты не собираешься сдаваться?
— Нет.
Он потрепал свои волосы, завитки окутывали его пальцы, как карамельные пружинки, и ей захотелось потрогать их.
— Он позвонил мне, сказал, что у него затруднения, и вот я здесь. Удовлетворена?
Отнюдь. Его банальный ответ был предназначен скрыть правду: она понимала это по его напряженным плечам, по неестественной улыбке. У него были другие причины приехать сюда, и если он вынашивает какой-то гнусный план… Гектор был для нее больше, чем друг и босс. Он дал шанс бездомному ребенку, которого остальные не одаривали даже взглядом. Он увидел, что скрывается за ее ужасным характером, несговорчивостью и злобой, и открыл для нее свой дом, свое сердце и свою жизнь. Он доверился ей, и она никогда не подведет его, поэтому мысль, что он не рассказал ей о…
— Что случилось?
Чарли не могла признаться, что не верит ни единому его слову, поэтому проговорила первое, что пришло ей в голову:
— Изжога. — И потерла грудь, чтобы добавить правдоподобности.
Лука мог распознать блеф. Он делал это всю свою жизнь.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Нет, все в порядке.
Ее нижняя губа задрожала, и, прежде чем он смог остановиться, он положил руку на ее щеку.
— Ты уверена?
Он почувствовал легкий вздох на своем большом пальце, и при виде ее уязвимости ему захотелось обнять ее. Сумасшествие. Он не любил обниматься. Он предпочитал заниматься быстрым жестким сексом, который не требовал вопросов и ответов, который удовлетворял без дополнительных сложностей. И сейчас он отдал бы все за такой секс с женщиной. Должно быть, эта мысль отразилась на его лице, потому что Чарли отодвинулась.
— Все не так плохо. Жить буду. Давай попробуем еще раз. Что ты здесь делаешь?
— Я уже тебе сказал. Дед уволил какого-то болвана и попросил меня поехать в этот тур. Очевидно, Шторм Ворс может принести неплохие деньги, если его возвращение пройдет успешно, поэтому нужно проследить за финансами.
— Но почему он попросил тебя?
Его брови взлетели вверх.
— Я знаю кое-что о компании.
— Например, как умасливать администраторш и влиять на женщин-директоров?
— Как ими управлять, как они могут повысить прибыль, как они могут сократить расходы.
Ее глаза расширились от удивления. Ему нравилось заставать ее врасплох. Если бы она только знала, каково это: постоянно быть под пристальным наблюдением, делать вид, что тебе нравятся эти эгоистичные люди, которые даже не подумают сделать что-то для другого, только если это не поможет им оказаться в глянцевом журнале, встречаться с пустыми звездами, только чтобы поддержать интерес к себе… Это была ужасная работа, и она становилась все труднее. Лука занимался этим уже несколько лет, делал все, чтобы на благотворительных счетах всегда были деньги, особенно на тех, которые были созданы для неимущих детей. Он стал бы одним из этих детей, если бы не щедрость Гектора.