— Ровно пять тысяч в американской валюте, — отсчитала Лика купюры.
— Спасибо, я ему передам.
— И запомни, — строгим тоном сказала Лика, — ты меня не видел и обо мне ничего не слышал.
Мужчина улыбнулся и кивнул в знак согласия.
В этот же день Лика покинула свой временный приют.
Портреты Лосева висели на каждом столбе, украшали входные двери магазинов, пестрели на перронах станций метро и остановках городского транспорта. Николай Иванович Горняк несколько раз бывал в казенных кабинетах, давал показания. Он хоть и остался чистым перед органами, деловую репутацию подмочил изрядно. Фирму пришлось закрыть. Но больше всего босс огорчился, узнав, какими суммами ворочал его подчиненный. Получается, ему перепадали лишь жалкие крохи…
Влад вышел на перрон. До Фастова доехали быстро. Влад не ожидал, что пункт назначения поезда, в который он впрыгнул перед самым отправлением, окажется так близко от Киева. В любом случае это было лучше, чем оставаться в столице, где его разыскивали все спецслужбы. Несмотря на вечерние сумерки и первые заморозки, его костюм в считанные секунды намок от пота и противно прилип к телу. Во рту появился металлический привкус — постоянный спутник приступов. Слух стал играть с ним, то появляясь, то пропадая. В голове противно звенело. Достал из сумки бутылку с водой, сделал несколько больших глотков. Привкус железа не исчез.
Он примостился на краю лавочки в зале ожидания и допил воду. Слух стал постепенно возвращаться. Влад подошел к газетному киоску, купил журнал. Сняв кофту, он стал обмахиваться журналом, как веером. Руки подрагивали, но спортивную сумку с деньгами не отпускали. Визитница с банковскими картами разных стран, документы на недвижимость — все это было спрятано в подкладке сумки. Журнал выпал из ослабевшей руки и распахнул глянцевые страницы. Влад нагнулся, чтобы поднять его, и почувствовал новый приступ дурноты. В глазах заплясали черные огни и поплыли красные круги. Рванув на груди футболку, он стал жадно глотать ртом воздух. Влад хрипел и издавал гортанный рев. Бешеный хоровод из черно-красных искр неистовствовал. Мысли путались. Пот струился по лицу, попадал в глаза, отчего они жгли и чесались.
«Не отпускай сумку», — приказывал себе Влад.
Люди стали обращать на него внимание. Некоторые предлагали помощь. Открыв на мгновенье глаза, Влад что-то хотел сказать, но не смог. Приступ сухого кашля атаковал быстрее, чем он успел произнести хоть слово. Согнувшись пополам, Влад не выпускал сумку, одной рукой стараясь прикрывать рот. Люди шарахались в стороны, как от прокаженного. Кашель вынимал легкие и давил гортань. Он не мог остановиться. Голова кружилась, как карусель. Кашель набирал обороты, разрывая горло и не давая глотнуть воздуха. Ко всему прочему опять исчез слух.
Люди галдели, но Влад их уже не слышал. Потом толпа расступилась, и кто-то потряс его за плечи. Пытаясь разлепить глаза, он поднял голову, продолжая кашлять. Слезы текли ручьем. Воздух заканчивался.
Он смог разглядеть белые халаты и упал на пол, содрогаясь от приступов удушья. Люди махали руками, открывали рты, но он ничего не слышал. Влада подхватили и положили на носилки. Он пытался дышать, но кашель отбирал все силы. Сумку выпустил из рук. Он выпустил из рук свою спасительную ниточку.
«Столько сил потрачено… Так удачно все складывалось… Чертова болезнь… Чертов «Воскресин»…
— Чуть не потеряли, — услышал Влад над ухом голос доктора.
Слух вернулся, но глаза застилали слезы.
— Ушел бы в этот раз, искали бы по всей стране.
Кашель сотрясал тело, но никто не пытался его спасти. Доктора медлили. Где кислородная маска, где уколы в вену?
Голова шумела, кашель сводил с ума.
— Звони шефу.
— Уже набрал… Все в порядке, шеф. Клиент у нас.
«Что это???»
Влад сжал руками горло, останавливая приступ. На секунду разлепил глаза.
— Скоро будем на месте, — сказал человек в белом халате— Не сдохнет?
Второй пнул Влада носком ботинка:
— Пусть только попробует. Я за ним два года гоняюсь. Дышать будет до тех пор, пока нам это выгодно.
— Это не туберкулез? — поморщился первый.
— Это рак, не заразно, — ответил второй.
И склонившись над лицом Лосева, заглянул в слезящиеся перепуганные глаза:
— Привет, Невидимка.
Лика чувствовала себя паршиво. Голова шла кругом, подташнивало. Нога отдавала болью до самой пятки при каждом шаге. Слабость колола где-то в боку, хотелось остановиться, забраться под одеяло и спать сто дней подряд. Давали ей какие-то лекарства, кормили вообще или нет, она не помнила. Помнила водку в горле, слепящий свет, привязанные руки и ноги и мохнатую собаку, облизывающую голые пятки.
Ехать автостопом она не решилась. Деньги в сумке грели душу, а с ними и дорога короче. Общественный транспорт навевал страх, напоминая о недавно пережитом нападении. Стоя на краю поселка, Лика достала мобильный, набрала номер и вызвала такси. Володе она решила не звонить принципиально. Сильная женщина должна сама справляться со своими проблемами. Не стоит перекладывать их на чужие плечи. Пусть даже это сильные плечи любимого мужчины.
«Моя игра, мои проблемы».
Володя знал ее именно такой — сильной, уверенной, бесстрашной.
Лика фантазировала, как появится перед Володей с сумкой, набитой баксами. Что он скажет? Какое у него будет выражение лица?
В ларьке купила кофе и с трудом затолкала его в пустой желудок. В дороге отсыпалась, взяв реванш за все мучения и пережитые испытания. В Харьков приехала утром.
Во дворе дома стояла машина Владимира, в которой они познакомились. Сердце учащенно забилось, предвкушая встречу. Сколько она отсутствовала? Да ладно, неважно. С водителем рассчиталась последними гривнами, что ей давал в дорогу Вова. Забрала сумку и вдохнула городской воздух.
Лика посмотрела на машину. Вместо номерного знака висела табличка: «Вован — клевый пацан».
«Что за ребячество?» — возмутилась Лика.
Она решила не сообщать о приезде, устроить сюрприз. Остановилась на пороге подъезда, подумала, что неплохо было бы купить продуктов в соседнем магазинчике. Он уже открыт, и в воздухе разливается аромат свежеиспеченного хлеба. Лика развернулась и пошла в сторону магазина. Прошла два десятка шагов, передумала. Зачем с сумкой, набитой баксами, идти в магазин? Это все привычка прежней супружеской жизни. Все в дом, накормить и обогреть. Стереотипы советского воспитания. Она теперь другая Анжелика. Свободная и богатая, смелая и отважная, красивая и отчаянная. Путь теперь для нее мужчина старается, бегает в магазин и готовит вкусняшки. Лика улыбнулась, отругала себя за включение режима «Хозяйка». До подъезда оставалось не больше тридцати метров.
Как вдруг двери распахнулись, из них быстрым шагом вышел Володя, а за ним молодая девушка. Ее Володя и чужая женщина!
Анжелика замерла на месте, прячась за толстые стволы тополей. Последние годы, месяцы и дни ее так мутузила жизнь, что было бы несправедливо послать контрольный в голову. Но жизнь не подчиняется законам сказочных хэппи-эндов. Она состоит из драм: кто-то теряет, кто-то находит. Кто-то отчаивается, топится в море, выживает и пытается жить дальше.
Володя приближался. Девушка семенила за ним.
«А я хотела купить ему на зиму дубленку», — вдруг вспомнила Лика.
Куртка развевалась от ветра, он застегивал ее на ходу, пытаясь поймать разлетающиеся полы. Девушка была еще совсем зеленая. На вид школьница. Но сейчас такая молодежь, что иногда выглядят старше тридцатилетних. А молодые мамочки, увлекающиеся спортом, дадут фору любой малолетке. Можно и в тринадцать выглядеть на двадцать, и в тридцать пять — на двадцать с хвостиком. Как Лика.
Володя приближался к машине, скрываться за деревьями не было смысла. Так они и встретились.
Он сразу же прирос ногами к земле. Открывал рот, хотел что-то спросить, но не удавалось сложить слова в предложения. Девушка переводила взгляд с Лики на своего остолбенелого кавалера.
— Ты… Ты почему не позвонила?
— Хотела сделать сюрприз.
Она заставила себя сдержать слезы и не расплакаться.
— Я ждал… Я бы встретил…
— Что за нелепая табличка? — перебила Лика.
Вова проследил за ее пальцем.
— Пацаны подарили, — растерянно ответил мужчина.
— Она тебе не подходит, — заявила Лика.
— Кто?
— Табличка.
— Лика, да Бог с ней! Понимаешь…
— Во-первых, — перебила она его, — с такими табличками только лохи катаются. А во-вторых, какой же ты клевый? Только я за порог, ты девку в дом…
Володя раздул ноздри и приготовился к объяснениям. Но Лика его опять опередила.
— Не надо, ты ничего мне не должен. Я тебе не жена. Ты мне не муж. Прощай.
Лика вскинула на плечо сумку с деньгами:
— Будешь должен своим детям. Только перед ними мы в ответе. Даже перед будущими.
Чувствуя, что вот-вот из глаз хлынут соленые реки, она круто развернулась и побежала куда глаза глядят. Вова что-то кричал вслед. Но это было бесполезно. Она ушла в свое горе с головой и ничего не слышала. Вытирая на бегу слезы, Лика бежала к проспекту до ближайшего такси.
— На вокзал, — сказала она, плюхнувшись в первую подвернувшуюся машину.
Первой мыслью было покинуть этот город и никогда больше здесь не появляться. Но проехав немного и успокоившись, Лика приняла другое решение. Она помнила, что творилось на вокзалах Киева. Не исключено, что ее ориентировки разосланы по всем городам страны. Надо выбрать другой способ передвижения и другой город. Может, вернуться в Одессу? К морю, к маминой могиле, к воспоминаниям юности. Нет, вспоминать Влада ей совсем не хотелось, а вся ее молодость была связана с ним. Лика поняла, что за всю жизнь не смогла завести настоящей дружбы с женщиной и сейчас у нее не было ни одной подруги. Ни одного человека, к которому можно поехать, поговорить и вместе поплакать. Выработать стратегию действий, придумать, что делать с бабками, и ощутить поддержку. Или хотя бы просто поговорить. Как она жила? Как она прожила жизнь без подруг?