Москва, июль, наши дни
Несмотря на то что был выходной, я проснулась не то чтобы «ни свет ни заря», но всё же, против обыкновения своего, рановато — часов в десять утра. В выходные я люблю поспать. Стоял тёплый летний день. Ласковые солнечные лучи, лениво пробиваясь сквозь плотные шторы, выхватывали из полумрака комнаты целые мириады пылинок, и я поняла, что пора, наконец, пользуясь моментом, сделать генеральную уборку квартиры. Ещё раз сладко потянувшись и решительно отбросив одеяло, я встала и, нашарив на прохладном полу шлёпанцы, отправилась в душ. Однако на полпути меня остановил звонок телефона, надрывающегося на кухне. Ещё по службе в нашей доблестной милиции я знала, что такие вот неожиданные звонки, да ещё в выходной день, обычно с очень большой долей вероятности не сулят ничего хорошего. Я даже на мгновение замерла, размышляя, стоит подходить к телефону или нет. Но всё же чувство долга, как всегда, взяло верх, и я подняла трубку.
— Привет, Наташка, — услышала я Томкин весёлый голос и про себя облегчённо вздохнула. — Проснулась? Давай собирайся и пулей лети ко мне на Арбат. Здесь всё объясню, — как всегда, безапелляционно заявила Томка, не давая мне никакой возможности вставить хотя бы слово.
— Томка, видишь ли, — замялась я, — сейчас никак не могу, давай ближе к вечеру. Я хотела дома, наконец, убраться.
— Ну ты даёшь, подруга, говорю же тебе русским языком, срочно ко мне. Ты сама же просила, что если будет что-то интересное, сразу звонить тебе. Ну так вот, есть потрясающие новости. Через час жду, — и в трубке послышались частые гудки.
Зная Томку уже много лет, я была уверена, что случилось нечто экстраординарное, иначе бы она так себя не вела.
— Ладно, — подумала я, — смотаюсь по-быстрому, московские дороги в этот погожий летний выходной день, по логике вещей, должны быть совершенно свободны.
Приняв душ и проглотив йогурт, я легко сбежала вниз по лестнице и, прыгнув в машину, рванула с места.
Томкин антикварный магазин располагался в особняке восемнадцатого века в Сивцевом Вражке — маленьком переулке, прилепившемся к Старому Арбату.
Едва я подрулила к высоким кованым воротам особняка, как на широких мраморных ступенях появилась Томка в умопомрачительном воздушном сарафане небесно-голубого цвета. Быстро чмокнув меня в щёку и не дав опомниться, подруга крепко схватила меня за руку и поволокла через торговый зал магазина, уставленный разными древностями, в самую дальнюю комнату, где у неё располагалась так называемая реставрационная мастерская. Буквально впихнув меня в полутёмное пыльное помещение, Томка устремилась дальше, а я, больно ударившись коленкой о какую-то железяку, поспешила за ней. Почти сразу взору моему предстал мой собственный шкаф, так долго и под всяческими предлогами выманиваемый у меня Томкой и только с месяц назад отданный, наконец, в её полное владение. Шкаф поражал дивной лакированной поверхностью дверей, блеском бронзовых ручек и, вообще, всем своим новым обликом. Я даже замерла от восторга, однако, моя подруга, не останавливаясь, пролетела мимо шкафа и затормозила только возле письменного стола, заваленного какими-то пыльными папками. Ловко выхватив из верхней стопки какой-то листок, Томка с гордостью протянула его мне со словами:
— Читай! Бывает же такое!
Я осторожно взяла в руки документ, точнее, это была качественная цветная копия. Ещё не веря в такую удачу, я быстро пробежала глазами по тексту:
«Смоленск, Смоленское отделение Государственного Банка СССР 27 июля 1941 года.
Опись ценностей, отправляемых в ГОХРАН СССР…»
Чем дальше я читала копию документа, тем больше перехватывало у меня дыхание. Дочитав до конца, я обессиленно опустилась в какое-то облезлое, некогда аристократическое кресло, обитое потёртым бархатом и терпеливо ожидающее своей очереди на реставрацию, причём явно уже не первое столетие. В моей голове всё окончательно перемешалось. Печатный текст был испещрён многочисленными рукописными пометками на немецком и датируемыми в основном началом 1945 года. Но одна полустёртая подпись сразу бросилась мне в глаза: «Waldemar Sch». Не успела я прийти в себя, как около меня возникла Томка с двумя бокалами шампанского и на мой немой вопрос, который, впрочем, ясно читался у меня в глазах, затараторила:
— Ну что, подруга, оценила? Представляешь, во время реставрации твоего, да, ты не ослышалась, твоего шкафа, реставратору понадобилось снять зеркало с внутренней стороны дверки. Ну, для полировки. А там — это. Ну, что скажешь?
— Нет слов, — развела я руками. — Но меня мучает только один вопрос: каким образом этот документ попал в шкаф к Герингу? То есть я хочу сказать, не в кабинет, не в сейф и даже не в письменный стол, а в шкаф, который, как рассказывал дед, стоял в спальне рейхсмаршала в лесном охотничьем домике. Бред какой-то.
— Ну, это тебе виднее. Единственное, что я могу сказать точно, — шкаф этот, а, вернее, гардероб, судя по великолепно сохранившимся чернильным штампам с инвентарным номером, а именно цифрой «927», на все сто процентов, действительно принадлежал рейхсмаршалу. Но и это ещё не всё. Одна ножка шкафа оказалась полой, а внутри было вот это, — Томка протянула мне небольшую слегка подёрнутую ржавчиной металлическую катушку с намотанной на неё узкой матерчатой лентой чёрного цвета.
— А это ещё что? — вопросительно посмотрела я на подругу, вертя в руках находку.
— На первый взгляд, похоже на ленту от пишущей машинки, — пожала плечами Томка. — Отдай экспертам, они, я думаю, разберутся и…
— Слушай, — бесцеремонно прервала я подругу, — я позвоню Тарасову? Пусть пришлёт наших спецов. Ты не возражаешь?
— Но я так понимаю, другого выхода у меня всё равно нет? Звони уж, что с тобой поделаешь. А я дам команду кое-что тут прибрать пока. Ну, ты меня понимаешь.
Я обречённо кивнула и, позвонив в «контору», вышла покурить на свежий воздух. Эксперты прибыли на удивление быстро и, подхватив свои волшебные чемоданчики, неслышно прошмыгнули внутрь. Когда к воротам особняка, в котором так удобно расположился Томкин магазин, вальяжно подрулил огромный наглухо тонированный «Мерседес» генерала Тарасова, я, бросив окурок в ближайшую урну, мигом подскочила к распахнувшейся дверце автомобиля, дабы лично засвидетельствовать таким образом своё почтение высокому начальству. Оно же, в свою очередь, несмотря на выходной, явилось этому грешному миру во всём своём ослепительном блеске. Этот великолепный, явно сшитый на заказ генеральский мундир, весь в блеске орденов и медалей, тёмно-синие лампасы идеально выглаженных брюк, надменный взгляд из-под густых начинающих седеть бровей…
Честно говоря, я ещё ни разу не видела Тарасова в парадной форме и от неожиданности даже растерялась.
— Привет, Ростова, рот-то прикрой, а то муха залетит. Ну, что вылупилась? Я сегодня детишкам в детском доме рассказы рассказывать буду, по команде «самого», — генерал обречённо закатил вверх глаза и сварливо продолжил, — это только у вас, бездельников, иногда по воскресеньям выходной. Ладно, веди, показывай свою «лавку древностей», — и важно поднялся по ступеням, не обращая абсолютно никакого внимания на увивающуюся вокруг него Томку.
…Из Боевого приказа командующего войсками 20-й армии № 49 на отвод войск 20-й и 16-й армий за р. Днепр (2 августа 1941). Серия Г
Боевой приказ № 49. Штарм [штаб армии] 20 2.8.41 г. 19 ч. 30 м.
Карта 50 000
1. Противник продолжает теснить 16 и 20 армии к р. Днепр, отрезав их коммуникации и стремясь расколоть их фронт и разбить по частям.
2. 20 и 16 армии, частью сил удерживаясь на рубеже Илья Пустой, Тверицы, Курдимов, р. Хмость, р. Бол. Вопец, остальными силами отходят за р. Днепр.
3. 57 тд [танковая дивизия] и 1 мсд [мотострелковая дивизия], удерживаясь на рубеже Илья Пустой, Трисвятье, Курдимова и ведя подвижную оборону на рубежах рек Орлея, Лосьмена, ударом в направлении Михайловка, Пишино прорваться к переправам через р. Вопь и к 5.00 4.8 занять оборону по р. Вопь на участке лес, устье р. Вопь.
Тыловые части сосредоточить в районе леса зап. Прость.
КП [командный пункт] — роща севернее Пороваева.
Граница слева — р. Днепр, Буянова, (иск.) Задня, Фальковичи, Трисвятье.
4. 5 мк [механизированный корпус] с 229 и 233 сд [стрелковыми дивизиями] с 4.00 3.8 сосредоточить все усилия в направлении Усинино, Задня, Пнёво, Макеево, прорваться через р. Днепр у Соловьёво, Макеево и, прикрываясь по рубежам 233 стр. [стрелковой] дивизией, начиная с р. Хмость, Орлея, р. Водва, к 5.00 4.8 занять оборону на р. Днепр на участке устье р. Вопь, устье реки Устром.
Тыловые учреждения сосредоточить в районе леса южнее Подхолмица. Тылы 229 сд [стрелковой дивизии] сосредоточить в районе Теренино.
КП [командный пункт] — лес Карпово, Дворянск.
Граница слева — Михайловка, Коровники, Скрушево, (иск.) Рыблово.
5. 69 ск [стрелковый корпус] (144, 153 сд [стрелковые дивизии]) с 4.00 3.8 частью сил прочно удерживать р. Хмость и, применяя подвижную оборону на рубежах рек Надва, Орлея, пробиться к переправам на р. Днепр на участке (иск.) Заборье, устье реки Устром и к 5.00 4.8 занять оборону по р. Днепр на указанном участке.
Тыловые учреждения сосредоточить в районе Новосёлки, Боровка, Балакирево, Запрудье.
КП [командный пункт] — совхоз Вачково.
Граница слева — граница с 16 армией.
6. 73 сд [стрелковой дивизии] в 22.00 2.8 выступить из занимаемого района и к 4.00 3.8 захватить переправы через р. Днепр на участке от Заборье до Сараи (4 км южн. Заборье), выслав сильные передовые отряды для захвата района Колодези, Милеево с тем, чтобы обеспечить переправы частей армии по дорогам на восток.
Тыловые учреждения сосредоточить в районе Плещево, Смородинка, Красный Холм.
КП [командный пункт] — роща южнее Ляхово.
7. 16 армии частью сил прочно удерживать реку Бол. Вопец, основные усилия сосредоточить на захвате и удержании переправ Головино, Воронцы и к 5.00 4.8 занять и оборонять р. Днепр на указанном участке.