Второй раз американская атомная подводная лодка была обнаружена в этом же районе уже в этом году. Что-то же там искали американские подводники…
— Это все хорошо, но весь вопрос в том, что я даже примерно не представляю себе, с чего начать поиски, — озадаченно проговорила я. — Информации, не спорю, очень много, но как её приложить на местности, пока мне непонятно.
— Пограничники помогут, — оптимистично ответил генерал, — я уверен: с твоим аналитическим умом задача вполне выполнимая. Вот тебе ещё подборочка. Здесь специально для тебя спецы обозначили наиболее вероятные места расположения немецких баз, исходя из различных факторов, в том числе: особенностей рельефа, интенсивности судоходства и климатических условий, а также результатов дешифровки немецких радиограмм в период войны. В общем, дерзай.
— Я польщена, товарищ генерал, — не зная, что ещё сказать, уныло взяла толстенную папку из рук начальника и углубилась в чтение. Честно говоря, голова у меня шла кругом. И в первый, наверное, раз в жизни я даже примерно не представляла себе, с чего начать…
«…Белужья губа находится между островом Междушарский и южным островом Новой Земли, к западу от залива Рогачёва. Это место весьма удобно для базирования, так как все корабли, находящиеся в этой акватории, могут как легко заходить в неё, так и беспрепятственно выходить в океан сразу через два пролива: между мысом Лилье и северо-западной оконечностью острова Междушарский, или — непосредственно через пролив Костин Шар.
Такая же система была предусмотрена в германском порту Киль, где постоянно базировались германские субмарины из гитлеровского «Призрачного конвоя».
Для решения основной задачи по определению мест наиболее вероятного нахождения немецких военно-морских баз необходимо проанализировать по возможности все случаи проявления активности не только германских субмарин, но и самолётов над советскими арктическими территориями:
Так, в июле 1942 года подлодка U-601 была замечена у Новой Земли. В тот день она из надводного положения расстреляла два гидросамолёта и сожгла постройки полярной станции. А через несколько часов довольно успешно атаковала советский гидросамолёт МБР-2, который, выполняя специальное задание командующего Северным флотом, приводнился в заливе Рогачёва».
Все эти события говорят о том, что наши самолёты помешали экипажу немецкой субмарины, чего-то ожидавшей в районе вероятного расположения секретной немецкой базы, например, своей очереди для захода в подскальные туннели для пополнения запасов топлива и продовольствия.
Скорее всего, этим и объясняется тот факт, что в вахтенном журнале U-601, а также других документах, попавших в разное время в распоряжение Военно-морского архива, отсутствуют записи об успешных атаках на советские суда и самолёты в Арктике.
Вероятно, в Кригсмарине существовали секретные приказы, категорически запрещающие любые боевые действия в районах размещения тайных морских баз. Следовательно, запись, даже об успешной атаке, могла повлечь за собой серьёзные неприятности для командира подлодки.
Так, в конце августа 1942 года в район острова Междушарский открыто подошли одновременно две немецкие подлодки. Но их обнаружили дозорные корабли советской морской базы, расположенной в то время на островах Новой Земли. В результате немецкие субмарины, не приняв боя, быстро покинули этот район.
Радисты полярной станции, расположенной в заливе Благополучия, летом 1943 года неоднократно фиксировали работу неизвестной мощной радиостанции. После того, как радист полярной станции «Залив Благополучия» открытым текстом доложил об этом на Диксон, напротив станции всплыла немецкая субмарина и артиллерийским огнём уничтожила постройки станции.
В августе 1943 года неопознанная немецкая подлодка вышла на радиосвязь с неизвестной маломощной радиостанцией у мыса Крашенинникова. Приняв радиосигнал, субмарина вошла в залив Благополучия.
Я перевела дух и под пристальным взглядом генерала продолжила «впитывать» информацию:
Бывший командующий Беломорской военной флотилией, тогда ещё вице-адмирал Ю. Пантелеев так описывал этот регион:
…Острова протянулись почти на тысячу километров. На суше — полное бездорожье. Сообщение между нашими полярными станциями возможно только морем или на оленьих упряжках. При этом на Новой Земле много глубоких, хорошо укрытых бухт, на берега которых даже во время войны так ни разу и не ступила нога североморца. Большая часть домов промышленников была нанесена на наши карты только по данным опроса охотников и рыбаков. А подробную карту архипелага подготовили и издали лишь через несколько лет после окончания Великой Отечественной войны.
И, хотя в 1942 году во многих местах архипелага появились наши посты наблюдения и связи, не исключено, что в некоторых бухтах существовали хорошо укрытые базы фашистских подводных лодок…
…По данным разведсводок Северного флота, появление немецких самолётов в различных арктических районах в период с 1942 по 1944 год фиксировалось — 161 раз…
— Всё, хватит, — решила я про себя, — иначе так можно сойти с ума. И поднявшись, собрала папки с документами в аккуратную стопочку, сдула с них невидимую пыль и, ещё раз обречённо посмотрев на генерала, тяжело вздохнула и направилась к двери.
— Ростова, вылет через три часа, — крикнул мне вдогонку генерал, — и прихвати с собой что-нибудь из тёплой одежды!
Тикси, сентябрь, наши дни
…Кое-что из тёплой одежды я с собой всё-таки прихватила. Тоненький пуловер в пластиковом пакете…
Если бы я только представляла себе, что меня ждёт впереди! Конечно, кое-какие предчувствия не покидали меня всю дорогу. И все они были весьма далеки от оптимистических.
…Но чтобы быть справедливой до конца, сразу обмолвлюсь, что на месте не всё оказалось так плохо. Например, с начальником местной пограничной заставы мы отлично поладили. Этот лихой капитан, молодой и очень стеснительный, был при всех своих очевидных достоинствах ещё и весьма умён. К тому же он обладал, на мой взгляд, вполне умеренным чувством юмора и не менее редкой, но очень подходящей к данному географическому месту фамилией — Омулев (для непонятливых поясню: омуль — самая вкусная рыба в здешних местах). В общем, с капитаном мы подружились, и он сразу пошёл мне навстречу. Ну что же, омуль, действительно, — рыба что надо — стремительная и, к сожалению жутко упрямая. Единственным его недостатком, опять же, по моему, сильно хмельному на тот момент времени, мнению, была почти девичья стеснительность. Но, как ни странно, именно вследствие оной мы и оказались в его постели. Прошу у читателя пардона за столь милые подробности, но что было то было. Как бы там ни было, настроение у меня после знакомства с ним определённо улучшилось. В общем, мы решили совместить ужин с завтраком, который (я имею в виду завтрак, а не ужин), забегая вперёд, скажу, не удался по не зависящим от нас причинам и, по моим наблюдениям, остались весьма довольны друг другом. Он, судя по всему, мной всей целиком, я же, в свою очередь, — его абсолютным неумением увлечь девушку именно сексом, а не рассказами бывалого пограничного волка. На которого, сразу скажу, судя по постели, он тянул явно на троечку, правда, с плюсом. Но обо всём по порядку.
Если у кого-то возникнет шальная мысль о том, что вся эта история была мне по душе, тот, как говаривала моя бабушка, сразу попадёт пальцем в небо. Ибо, поверьте на этот раз, секс-туризм — не цель моего прилёта в этот затерянный мир, по крайней мере, — не основная. Всю дорогу я не уставала мысленно произносить хвалебные оды главному инициатору моей поездки генералу Тарасову, который совершенно неожиданно сорвал меня из Эстонии, где начинался первый этап одной очень секретной и оттого интересной операции, и, окончательно заморочив мне голову просто немыслимым количеством сверхсекретной информации, в приказном порядке загнал на самый край Земли. Правда, как вы уже поняли, в Прибалтике Балтийское море тоже не баловало нас ни тёплой водичкой, ни гостеприимством, но море Лаптевых, скажу я вам, — просто сплошной экстрим.
Как я сюда добиралась — отдельная песня. Если до Хатанги летают, в общем-то, неплохие пассажирские самолёты, то до Тикси — конечного пункта моего путешествия — по неизвестной никому причине пришлось трястись на почтенного возраста транспортнике АН 12. Так что майор ФСБ Ростова в течение нескольких часов делила салон самолёта с картонными коробками, мешками с почтой и тремя здоровенными клетками, в которых весь полёт неистово кудахтали и пытались вырваться на волю несколько десятков кур. Мало того, в транспортной авиации, как я очень скоро поняла, кормить пассажиров не принято, так как, видимо, всё, что находится в грузовом отсеке, считается просто «грузом», в еде не нуждающимся. Так что, сами понимаете, с трапа я сошла злая, уставшая, зверски голодная и при этом жутко лязгала от лютого холода зубами.
Не удивляйтесь: когда я улетала из Москвы, а на сборы мне оставалось после долгой беседы с генералом всего полчаса, погода в столице стояла жаркая, градусов 25 по Цельсию, и одета я была соответственно. Во льняной короткий сарафанчик голубого цвета и босоножки цвета василька. Из самолёта же я вылезла, кутаясь всё в тот же, к счастью, захваченный мной из Москвы тоненький пуловер. Ибо у нас в конторе так много заботливых сотрудников, но, как всегда, никто не потрудился предупредить хрупкую девушку, что на побережье моря Лаптевых в сентябре запросто может идти мокрый снег с дождём, а температура воздуха частенько не превышает отметку в плюс 2 градуса. Правда, опять-таки справедливости ради необходимо уточнить, что генерал посоветовал мне прихватить тёплую одежду. Но я же не знала, что, оказывается, он имел в виду ватные штаны и овчинный тулуп, который следовало надеть поверх стёганой телогрейки! Вот при таких неблагоприятных для моего хрупкого девичьего организма обстоятельствах и подвернулся мне под руку означенный выше начальник заставы. Конечно, оказался он на аэродроме не случайно, а специально встречал меня по звонку из Москвы.