– А мы ещё решали; бросать или не бросать, – отдуваясь, пошутил Костя, вытирая рукавом струящийся по щекам пот. – Тут как бы они нас не бросили!
Ганиб, заметив, что мы прочно обосновались в хвосте колонны, сбавил шаг, дождавшись нас.
– Положите по одному корешку под язык, – бросил он мне небольшой кисет. – Поможет. Но только по одному. Иначе только хуже будет.
Я задумчиво подержал в руке шевелящийся мешочек, развязал тесёмку, с сомнением заглянул внутрь, не решаясь сунуть руку в бугрящуюся массу.
– Что там? – склонила голову шедшая рядом Инга. – Фу! Черви какие-то!
– Точно, черви, – согласился с ней Степан. – И что нам с ними делать? Надеюсь, не есть?
– Не слышал разве? – покачал я головой. – Под язык ЭТО нужно класть, а не жрать, – и, чуть подумав, хмыкнул: – Но если хочешь – жуй. Тебе можно!
– Бррр! – судорожно передёрнула плечами девушка, очевидно представив жующего червей Степана. – Я это ни есть, ни под язык класть не буду!
– Дядя, дай живицы, а то моя совсем сухая стала.
– Тебя как зовут, малец? – присел я на корточки перед пятилетним мальчуганом в рваной накидке.
– Я ещё не получил своё имя, – сердито наморщил брови мальчуган и деловито уточнил: – Так что, дашь?
Я протянул мешочек. Привычно сунув в рот извивающее «нечто» маленький непись слился с толпой беженцев.
– Вот как-то так и надо, – озадаченно посмотрел я вслед, всё ещё не решаясь последовать его примеру.
– Дай, – Тахир, забрав у меня кисет, вынул небольшую бурую палочку, жирным червяком извивающуюся у него промеж пальцев. Внимательно осмотрел, повертев перед глазами, и сунул себе в рот.
– Гадость, какая! – брезгливо передёрнула плечами Инга. – Как ты можешь это в рот совать, Тахир? Я нипочём не возьму!
– Значит, отстанешь и умрёшь, – невозмутимо ответил тот, возвращая мне кисет. – Старик плохого не посоветует. Мы ему сейчас нужны. А как выживать в пустыне, местные хорошо знают.
– Боюсь, он прав, – вздохнул я, доставая ещё одного «червяка» и поднося ко рту. Тот даже на ощупь был склизким и противным. – Брезгливые здесь не выживают.
Впрочем, попав под язык, живой корень тут же перестал шевелиться и замер, наполняя рот тягучей солоноватой слюной.
– Бодрит, – со знанием дела сообщил, последовавший моему примеру, Костя. – И слюна появилась, что характерно!
Следом засунули себе червяков в рот Владимир и Степан. Инга заколебалась, но довод Селезнёва, что она не только сама погибнет, но и мы из-за неё тоже, заставил девушку пересилить себя.
С корешками идти оказалось действительно легче, и мы довольно бодро и что особенно радует без приключений дошли почти до самого оазиса. Почти.
И всё-таки пустыни – это зло! А как ещё прикажите к ним относиться, когда от палящего в самой зените солнца плавится даже съёжившаяся тень у тебя под ногами? И тебе от этого пекла уже ничего не спасает: ни белые балахоны, что заставил напялить на головы Ганиб в самом начале знакомства, ни остатки воды, стремительно приближающиеся к точке кипения и скорее обжигающие рот, чем утоляющие жажду, ни даже эти проклятые корешки, сухими веточками лежащие под начавшим набухать языком. Последний час я шёл уже практически на автомате, механически переставляя ноги и сосредоточившись лишь на одной задаче; не упасть. Не думаю, что мои спутники чувствовали себя лучше, поэтому начало тревоги поднявшейся среди жителей пустыни мы прозевали.
Ну вынырнул из-за бархана Джанил, (единственный мужчина среди беженцев выполнявший при Ганибе функции разведки), направив коня к идущему впереди колонны старику. И что с того? Он и раньше периодически о чём-то Ганибу докладывал. А то, что спешился, обратно в дозор не ускакав, так может отдохнуть решил? Не себе, так коню передышку дать? Я и так сильно удивлялся, откуда у бедного животного столько сил взялось; несколько часов подряд по такому солнцепёку туда-сюда скакать? Как-никак не верблюд!
А вот на то, что беженцы начали в плотную кучу сбиваться, заталкивая детей в её центр, внимание обратить мы были должны. Мы и обратили, но как-то вяло, апатично, без огонька, я бы сказал.
– Чего это они? – с трудом прохрипел сквозь потрескавшиеся губы Константин. – Кучковаться зачем-то начали.
– А бес их знает, – попытался сфокусировать я взгляд на местных. – Может опасность, какая впереди? Сейчас до Ганиба дойдём, узнаем. Вон он уже кричит нам что-то, да руками машет.
– Допиваем всю воду, какая осталась, – распорядился Селезнёв. – Похоже, скоро нам все силы понадобятся.
Я поболтал баклажкой, оценивая сколько живительной влаги осталось в посудине, выпил примерно половину, даже не почувствовав вкуса и, вздохнув, передал Инге. Жажда не уменьшилась ни на йоту, но вязкая хмарь в голове чуть-чуть отступила, позволив более адекватно реагировать на окружающую обстановку.
– Мы пришли, – устав ждать, когда мы нагоним колонну, Ганиб сам пошёл нам навстречу. – За тем барханом оазис, – махнул он рукой вдаль.
– Так это же хорошо, – и не подумал обрадоваться Владимир. – Или не очень хорошо?
– Это не очень хорошо, – согласился с ним вождь. – Между оазисом и барханами ровный песок. Немного, – мотнул головой Ганиб. – Сто шагов взрослого мужчины. Но там нас ждут ратшасы.
– Это точно? – напрягся Селезнёв.
– Джанил видел.
– Как он мог видеть, если эти твари под землёй всё время прячутся? – вскинулся Степан, размахивая пустой баклажкой.
– А обойти никак? – спросил я, не дожидаясь ответа на Стёпин вопрос. Увидел и увидел; нам какая разница как? Наметившейся проблемы это знание не отменяет.
– Нет.
– И что думаешь делать? – заиграл желваками Владимир.
– Будем прорываться, – Ганиб чуть не плакал от отчаяния. – Может хоть кто-то из детей выживет.
– Будем прорываться, – со вздохом согласился я со старейшиной и, повернувшись к Инге, подмигнул, пытаясь ободрить: – Там вода! Там тень! Там песка этого опостылевшего нет!
Не знаю, что тут смог разглядеть Джанил? Лежащий перед нами кусок открытого пространства был пуст и безжизненен. Всего лишь неровная полоска тёмно-бурого песка, упирающаяся другим краем в Рай. Ну а как ещё можно назвать этот утопающий в зелени островок после нескольких часов путешествия по раскалённой пустыне? Меньше чем на «Рай» я не согласен!
– Стометровка, – выдохнул над ухом Костя, озвучивая мои мысли. – Если рвануть изо всех сил, быстро пробежим. Эти твари и среагировать не успеют.
– Ага, – азартно согласилась с ним Инга. – особенно если Стёпа бафнет.
– Вы и пары шагов сделать не успеете, как ратшасы рядом будут, – остудил их пыл расположившийся рядом Ганиб. – Но если бежать толпой, то кто-нибудь, да спасётся. Мало их тут.
– А они точно здесь есть? – вновь усомнился Селезнёв.
– Есть.
Нам лидер тихо выругался, сжимая кулаки. Я отвернулся, отлично понимая друга. Предстоящая лотерея и мне особой радости не доставляла.
– Люди готовы, мудрейший, – рядом с Ганибом появился Джанил. – Ждут лишь сигнала.
– Значит, пора, – старейшина прямо у меня на глазах ещё больше постарел. – Ждать нельзя. Позади клин.
– Я сяду на коня.
– Это верная смерть.
– Зато часть этих тварей в сторону уведу, – пожал плечами Джанил, начав спускаться в бархана. – Прощай мудрейший. Пусть боги сегодня улыбнутся хоть кому-то из нас.
– Прощай, – прошептал ему вслед Ганиб, втащив из складок одежды небольшой рог. – И вы прощайте, иномиряне, – старик посмотрел в глаза каждому из нас. – Как только подам сигнал – бегите. Изо всех сил бегите, и кто знает, может боги смилостивятся хоть над кем-то из вас.
Старейшина поднял рог к губам. Я напрягся, сжимая в руке Ингину ладонь.
– Смотрите! – крик Степана остановил Ганиба в последний момент. – Там люди с бархана спускаются!
– Игроки, – продублировал сообщение системы Костя. – Трое всего.
– Смело спускаются, – прокомментировал Владимир, щурясь чтобы лучше разглядеть три крохотных фигурки вдалеке. – Явно о тварях не знают ничего.
– Кто бы им сообщил, – выдохнул я, не сводя глаз с обреченных на смерть игроков. – Они сами дошли. Без помощи местных.
– Так их нужно предупредить! – вскинулась Инга, выдернув руку.
– Стой! – взревел я, бросаясь вслед. – Кого предупреждать?! Поздно уже!
Взметнувшиеся фонтаны песка и вопли игроков, подтвердили правоту моих слов.
– Но как же… – выдавила Инга сквозь набежавшие на глаза слёзы. – Они ведь там.
– Они там мертвы! – проорал я ей в лицо. – И мы сейчас тоже будем мертвы, если ты скулить не перестанешь!
Рёв рога и на нас с бархана хлынула толпа.
– Быстрее! – донёсся до меня крик Ганиба. – Нужно успеть, пока ратшасы не вернулись!
Это была самая длинная стометровка в моей жизни. Брызги песка, раскалённой золой летящие в лицо, вопли людей, замешанные на ужасе и страданиях, грубые тычки, летящие со всех сторон и спасительная полоска зелени, такая близкая и вместе с тем такая недосягаемая.
Но я упорно бежал, хватая ртом обжигающий лёгкие воздух. Бежал, волоча за собой постоянно спотыкающуюся Ингу.
Брызги песка слева, и какой-то старик забился в клыках вынырнувшей из-под земли многоножки. Быстрее! Дико заржала вдалеке лошадь, сплетясь с воплем Джаниля. Быстрее!! Рухнул со стоном кто-то позади меня, прочертив пальцами по спине, в отчаянной надежде ухватится за одежду. Быстрее!!! Застонал в отчаянии Владимир, держась за разорванное плечо, отступая перед напирающим чудовищем. Быстр…
Куда уж быстрее?
– Володю подлечи! – крикнул я Инге и выхватил мечи. «Внезапный рывок» и меч скользит по костяному панцирю чудовища не в силах его пробить. Выпад другим и одна из лап обвисает безвольной плетью вдоль бронированного туловища.
Вот только на скорости ратшаса эта потеря ничуть не сказалась. Резкий разворот и только «Отскок» спасает меня от клыков чудовища. Тварь рванула следом, щёлкая огромными жвалами. Надавила, игнорируя посыпавшиеся на неё удары, продавила, заставив всё быстрее пятиться, и внезапно остановилась, впервые громко заверещав.