Тодд хлопнул ладонью об стол.
– Конечно! Я не намерен превращать ее в стерву. Хотя, поверьте мне, это было бы не так уж плохо. Сегодняшние девчонки – они жесткие! У них крепкие мышцы, как у мужчин, они бьют по мячу сильно, как мужчины, и они готовы на все, чтобы выиграть. Просто взгляните на тех, кто на вершине, – они красивые, и они жесткие. Сильные соперницы, все до одной. Вот о чем я говорю.
Чарли испытала облегчение, когда официантка принесла еду. Она заказала лосося, потому что ела его вечером накануне победы в первом круге. Глупое суеверие, конечно – не лучше, чем гадать на картах таро или стараться не наступать на трещины в тротуаре, – но что поделаешь. Она будет есть на ужин лосося перед каждым матчем, пока не проиграет. И будет так же заплетать косу и перевязывать ее лентой, после ужина пить ровно две кружки мятного чая и выключать свет ровно в десять часов. «Как сюда вписывается секс с Марко?» – спросила себя Чарли. Она спала с ним в ночь после своей победы; следуя логике, надо будет сделать это опять…
– А как насчет физподготовки? – спросил отец, отрезая кусочек бифштекса.
Тодд прожевал, проглотил и опрокинул в глотку еще одну рюмку текилы.
– В смысле?
– Марси говорила, что несколько лет назад теннисистке достаточно было находиться в разумно приличной форме, однако в последнее время женская игра превратилась больше в соревнование по выносливости и прочности мышц.
– А зачем, вы думаете, я перевел Чарли на новую диету? У нее отличная фигура, но ей нужно сбросить еще пару килограммов. Она станет худой и сильной.
Чарли отпила глоток газированной воды и посмотрела на свою рыбу с гарниром из зелени. В дни матчей была разрешена определенная высокоуглеводная еда – овсянка на воде, цельнозерновые макароны, выбранные диетологом протеиновые батончики, – но в дни тренировок еда была скучной. И почему надо выслушивать, как люди при тебе обсуждают твою фигуру? А самое странное, что после двух официальных матчей в режиме Тодда все это больше не казалось странным.
– Ну, по-моему, она и сейчас выглядит великолепно, – заметил отец, и Чарли почувствовала, что краснеет. – Я имею в виду – с точки зрения выносливости.
Спустя два или три года после того, как умерла мать, Чарли нашла в бардачке отцовской машины две книги: «Воспитание дочери с достоинством и уважением. Руководство для родителей» и «Что должен знать о девочках отец-одиночка». Углы страниц были загнуты, а главы отмечены закладками. Отец даже делал заметки на полях, вроде: «Не всегда комплимент внешнему виду – комплимент внутренним качествам» или «Чаще говорите ей, что она достаточно хороша такая, как есть». Чарли плакала целых полчаса, сидя в одиночестве на водительском кресле потрепанного джипа, которого всегда так стеснялась перед одноклассниками, представляла, как отец бродит по книжному магазину в поисках пособия, которое поможет ему сориентироваться в трудной задаче воспитания двоих маленьких детей, и у нее сжималось горло.
– Разумеется, она великолепно выглядит! – чуть ли не пропел Тодд. – Тем более доверьтесь мне. Я довел вес Адриана с девяноста килограммов до восьмидесяти пяти – и что? В этом году он выиграл «Ролан Гаррос».
– Да, но помимо веса Шарлотты – который, между прочим, я лично считаю идеальным, – как насчет других аспектов физической подготовки? Марси была убеждена, что если уменьшить время на корте в пользу тренажерного зала, это принесет неплохие дивиденды с точки зрения…
– При всем уважении, Питер, я – не Марси. – Тодд отложил вилку и повернулся, чтобы посмотреть ему в глаза. – Конечно, Шарлотте необходимо быть в хорошей спортивной форме. Но это ни черта не будет значить без всего остального! Да, ее удар слева прекрасен. Но, повторяю, этого недостаточно. Да, она должна закрывать весь корт и не выдохнуться за жаркий трехсетовый матч. Но что потом? Правильный настрой, вот что. Хочет ли она этого добиться? По-настоящему хочет? Хочет так сильно, что уже ощущает победу на вкус? Если да, то пусть покажет. Недостаточно просто выйти на корт; она должна быть готова пройти по трупам соперниц. Как раз для того, чтобы помочь ей в этом, вы меня и наняли.
Чарли бросила на отца благодарный взгляд: он не стал напоминать присутствующим, что сам он Тодда не только не нанимал, но и возражал против его кандидатуры.
– Слюнтяи не побеждают в турнирах Большого шлема. В теннисе все как в жизни: хорошие парни всегда проигрывают. Мне далеко не сразу удалось расшевелить Адриана. И угадайте, что дальше? Он начал выигрывать. Этот фермер был кротким, как ягненок, – все время, везде, где бы ни выступал. А когда он выходил на корт после работы со мной, противники знали и чувствовали: его единственная цель – порвать их в клочья. Нет ничего важнее такого настроя.
– Это правда, – сказала Чарли.
Она сомневалась, что согласна с ним полностью, однако против списка побед его учеников возразить было нечего. А к чему привело настойчивое стремление Марси к честности и хорошим манерам? К двойной травме и падению в рейтинге, вот к чему.
– За новые стратегии и светлое будущее! – провозгласил Джейк, поднимая рюмку.
Он всегда умел разрядить неловкую ситуацию.
Чарли подняла свой бокал с водой, отец по-прежнему держал в руке полную рюмку, и они чокнулись с Джейком и Тоддом.
– За новую, воинственную Шарлотту, которая растопчет соперниц! – подхватил Тодд. – Начни прямо завтра с той плаксивой хорватки.
– И за счастливый двадцать пятый день рождения! Пусть этот год будет для тебя еще лучше, чем прежние, – произнес отец, улыбаясь Чарли.
– У тебя день рождения, детка? Я не знал. Поздравляю. – Тодд опрокинул в себя очередную рюмку.
Да, Тодд – не Марси, но Чарли была уверена, что Тодд Фелтнер – именно то, что ей нужно. В двадцать пять лет, на пике спортивной формы, она пока еще не добиралась до финала Шлема. Это должно произойти сейчас – или никогда.
– Обсудим остальные темы, вроде имиджа, в другой раз, – сказал Тодд, листая что-то в своем телефоне. – Тут уже есть много такого, что следует обмозговать.
– Имиджа? – переспросил мистер Сильвер, вскинув брови.
– Новой Чарли нужен новый, более яркий имидж. Сексуальный и гламурный. Не волнуйтесь, мы не будем создавать образ проститутки. Просто что-то более утонченное, чем «девчушка с косичкой». Трудно принимать соперника всерьез, если он выглядит, словно двенадцатилетний подросток. Особенно с таким потрясающим тел… такой классной фигурой, как у Чарли. Просто грех не воспользоваться этим.
Даже Тодд, видимо, заметил убийственный взгляд мистера Сильвера, потому что поспешил добавить:
– Не беспокойтесь! Основной упор будет на теннисе, мы продолжаем совершенствовать ее технику, физическую форму и психологический настрой. У меня много идей по поводу имиджа – одежда, прическа, пиар и прочая ерунда, – но я прослежу, чтобы Чарли тратила на это лишь необходимый минимум энергии. Я заставлю стилистов выстроиться в очередь на работу с ней. Чарли должна думать только о темпе, точности, уверенности в себе. И победе.
Казалось, весь стол вздохнул с облегчением, когда официантка поставила на стол шоколадный торт с горящей свечкой. Отец и Джейк начали было петь, однако Чарли, чувствуя себя неловко перед Тоддом, жестом их остановила.
Обычно она любила минутку подумать над своим желанием и только потом задуть свечу – крепко зажмурив глаза, чтобы все непременно исполнилось, – но сейчас она чувствовала нетерпение Тодда. Она задула свечу, ничего не загадав, и повернулась к Джейку:
– Нам пора ехать.
Джейк понял, что сестра хочет поскорее уйти.
– Боюсь, у нас не хватит времени для кофе, – объявил Джейк. – Прием для участников турнира уже начался, и Чарли нужно там хотя бы на минутку показаться.
Джейк принял счет, подписал его и сунул корпоративную карту в кошелек.
– Спасибо за ужин, Сильверы. Было познавательно, как всегда, – сказал Тодд, вставая раньше остальных. – Шарлотта, завтра утром в восемь в вестибюле гостиницы. Завтрак пришлю тебе в номер в семь тридцать. Легкая двухчасовая тренировка, потом ранний ланч. Выспись хорошо.
Чарли кивнула, делая мысленную заметку, что к завтраку надо быть готовой уже в семь, а в вестибюле быть в семь тридцать. Когда Тодд ушел, отец обогнул стол, чтобы обнять ее.
– Поверь, папа, я знаю, что делаю. Тодд тоже знает, – произнесла она.
– Конечно, дорогая. Я тебе доверяю. Мне просто неприятно, что он с тобой так суров. Я всего лишь твой старый папа и, наверное, немного предвзят, но, по-моему, ты прекрасна, какая есть.
– Он приведет меня к большим победам, – заверила Чарли, отчаянно надеясь, что это правда. – Марси не сумела этого сделать.
– Марси привела тебя на двадцать третье место в мировом рейтинге. Я бы сказал, что это неплохо.
– Она была недостаточно жесткой! И в результате я сама была слабовольной. А как я проиграла Уимблдон, потому что она облажалась в выборе одежды!..
– Любой может допустить ошибку, Чарли. Бог свидетель, я наделал их немало, пока вас растил. Нельзя из-за одного промаха увольнять хороших людей, – тихо сказал он, протягивая к ней руку.
Чарли отодвинулась.
– Я не смогу стать лучше как теннисистка, если мой тренер не будет толкать меня вперед каждую минуту каждого дня.
– Тогда, похоже, ты выбрала правильного человека. Я уже не претендую на хорошее знание профессионального тенниса, но здравый смысл мне подсказывает, что турниры выигрывают верные удары, хорошая физическая подготовка и преданность делу. А не наряды или спонсорские контракты. И не самоуверенность, если на то пошло.
– Знаешь, когда пятеро твоих учеников выиграют Большой шлем, тогда я прислушаюсь к твоему мнению. А пока положусь на Тодда.
Отец отпрянул, как пощечины.
– Извини, – прошептала она.
Он помолчал.
– Нет, ты права. Это не мое дело.
– Конечно, твое, папа! Я не должна была так говорить. Никто не сделал для меня больше, чем…
Джейк хлопнул их по плечам, сияя, словно он только что выиграл в лотерею.