– Здравствуй, Брайан.
Чарли не удивилась ни этой встрече, ни его новому деловому виду. Насколько она знала, он не обновлял свой профиль на «Фейсбуке», зато регулярно постил фотографии в «Инстаграме». Брайан поддерживал связь с Пайпер, поэтому Чарли было известно, что он часто бывает в Лос-Анджелесе, сейчас живет в Чикаго и недавно съехался с подругой, вылитой Дженной Буш.
Брайан широко улыбнулся.
– Что ты здесь делаешь? Разве твой отец не живет до сих пор в Топанга?
Чарли почувствовала, как ее щеки краснеют, – почему она поселилась в гостинице, а не в доме отца? И конечно же, Брайан уловил это в полсекунды.
– М-м, понимаешь, сегодня вечером я играла товарищеский матч, и университет предложил оплатить мне номер, чтобы не пришлось поздно ночью ехать на машине обратно… Я сейчас как раз шла в душ… – Она вдруг вспомнила, что по-прежнему в мокрой спортивной одежде, и отступила на шаг. Нет чтобы столкнуться с бывшим бойфрендом в красивом платье – надо непременно оказаться в пропотевшей форме и с грязными волосами, небрежно закрученными в узел! И с красным лицом.
– Ну, выглядишь отлично, – сказал Брайан явно из вежливости, потому что это не могло быть правдой.
– Я выгляжу как Кортни Лав после пьянки. А может, и хуже, – вздохнула Чарли.
Брайан рассмеялся.
– Слушай, есть время посидеть, выпить кофе? – Он посмотрел на часы. – У меня деловой ужин в девять, а до тех пор я свободен.
Чарли на секунду замерла. Меньше всего ей хотелось сесть и поболтать с Брайаном, и уж тем более она не желала ничего слышать о его новой подруге. Она с тоской подумала о ванной в номере и ужине в постели перед телевизором.
Брайан, очевидно, заметил ее колебания.
– Да ладно, пятнадцать минут. Во имя старых времен.
Чарли не смогла быстро придумать оправдание: она явно никуда не спешила, судя по тому, как была одета, к тому же они с Брайаном не виделись вечность.
– Хорошо, пятнадцать минут, а потом мне действительно нужно идти к себе. Сядем здесь?
Подошел официант. Она заказала содовую с лаймом, а Брайан, смущаясь, попросил клубничный пунш с водкой.
– С зонтиком, если можно, – добавила Чарли. – Он их очень любит.
Напоминание о старой шутке прошло удачно, однако за ним последовало неловкое молчание.
– Ну, что… – сказали они одновременно и засмеялись.
– Ну, что… Поздравляю с успехами. Серьезно, Чарли, ты многого достигла. Где ты сейчас? В верхней двадцатке? Выше? Потрясающе.
Чарли старалась не выглядеть слишком довольной.
– Спасибо. Приятно, конечно, пробиться в первую двадцатку. Я получила травму на Уимблдоне в прошлом году, и потом был долгий путь обратно. Новый тренер разработал для меня оригинальную программу, и мы надеемся, что идем в правильном направлении.
– Бывший тренер Эверсола и Надаля, если не ошибаюсь? И ты первая женщина-спортсменка, с которой он согласился работать? Весьма впечатляет.
Значит, он следит за ее карьерой. Любопытно.
– Как ты сейчас себя чувствуешь? – спросил Брайан. И быстро добавил: – Я имею в виду травму. Получше?
– Да, пожалуй. Физически все восстановилось. Психологически – сложнее. Я не хочу бояться сделать выпад, резкий разворот и так далее; мне надо учиться доверять своему телу, поверить, что все действительно так же хорошо, как прежде. На запястье я редко обращаю внимание, а нога до сих пор иногда беспокоит. Чисто психологически.
Она собиралась поинтересоваться у Брайана, что за дела привели его снова в Лос-Анджелес, но он подался вперед и спросил:
– Каково это на самом деле – быть в турне? Правда так гламурно, как кажется нам, простым обывателям?
Этот вопрос ей задавали тысячи разных людей не меньше тысячи раз, и она всегда отвечала одинаково сдержанно: я люблю свой спорт; усердно работай – усердно играй; переезды утомляют, но возможность каждый день заниматься любимым делом того стоит. Однако то, как Брайан напряженно наморщил лоб, ожидая серьезного ответа, заставило ее задуматься.
– Бывает очень трудно, – тихо призналась Чарли. – Каждую неделю новый гостиничный номер. Нет ни одного места, где чувствуешь себя дома. У меня нет нормальной жизни. Наверное, самое трудное – находиться вдали от… людей, которых любишь. Я редко вижусь с папой, мне трудно поддерживать связь с друзьями… К счастью, Джейк часто ездит со мной.
Брайан кивнул.
– Не сомневаюсь, это тяжело.
– Пойми меня правильно, я не жалуюсь. Просто я не распоряжаюсь своим временем. Я могу провести на турнире две недели, если выигрываю, а могу вылететь в первый же день – все решается за считаные минуты, и поэтому ничего невозможно планировать заранее. Но сейчас, по-моему, все приходит в норму.
Официант принес напитки. Брайан поднял свой бокал.
– За воссоединение. Рад тебя видеть, Чарли.
– И я рада! – сказала она с большим энтузиазмом, чем намеревалась. – Я все болтаю о себе, а ты до сих пор ничего мне не рассказал. Ты ведь сейчас живешь в Чикаго?
– Да, пару лет назад переехал. После Лос-Анджелеса к тамошним зимам привыкать трудно, но я постепенно акклиматизируюсь.
– Переехал из-за работы?
– Да. Я работаю в экологической консалтинговой фирме. Мы помогаем компаниям стать более «зелеными», а сейчас я в Лос-Анджелесе, чтобы провести первые собеседования с нынешними выпускниками. Мы каждый год принимаем несколько свежеиспеченных специалистов. В UCLA сильная программа, и наша компания любит нанимать здесь новых сотрудников.
– Корпоративная Америка, Брайан! Пусть «зеленая» версия, и все же. Ты девятнадцатилетний, покуривающий косячки и слушающий «Фиш», никогда бы в такое не поверил.
Он засмеялся.
– Честно сказать, я и сейчас время от времени покуриваю, хотя моя подружка это не одобряет. «Фиш», кстати, не одобряет тоже. Мы в основном слушаем исполнителей авторской песни и альт-кантри. Ходячее клише.
– Бывает, – пожала плечами Чарли. – Ну, расскажи мне о ней. Как ее зовут?
Брайан поднял взгляд, чтобы убедиться, что Чарли не настроена язвительно и не думает обижаться. Успокоенный, он стал рассказывать, и как только он начал, Чарли захотелось, чтобы он замолчал.
Брайан описывал, как выглядит Финли, рассказывал, как совершенно случайно они познакомились и как мгновенно поладили. Чем больше оживлялся Брайан, тем менее внимательно Чарли его слушала. До ее сознания дошло только, что она медсестра, они застряли в лифте, что-то про Санта-Фе, большую собаку (или маленькую?) с какой-то раздражающе сахарной кличкой, пять братьев и сестер, марафоны… Брайан не особенно вдавался в детали, и все же это было гораздо больше, чем Чарли требовалось, чтобы нарисовать мысленной образ спортивной блондинки Финли (что это за имя?), не паникующей в лифте, где она застряла после пробежки с бернской овчаркой (или датской таксой?), спеша к бранчу со своими братьями и сестрами, которые принесли домашнюю овсянку, французские тосты и прочие высококалорийные продукты, которые Финли могла есть сколько хотела, не набирая вес. О, и еще она была настоящей звездой в постели, но, разумеется, только для него – постоянно жаждала секса с преданным ей мужчиной, потому что он единственный, с кем она чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы раскрыть свою внутреннюю богиню. Все эти прекрасные качества, перевязанные ленточкой, вдруг вызвали в Чарли презрение к девушке, с которой она даже не была знакома.
– Похоже, тебе повезло, – сказала Чарли без всякой издевки. Она не испытывала ревности – только скуку, усталость и желание сбежать.
– Да, точно.
– Здорово, – пробормотала Чарли.
Она чувствовала, что проделала хорошую, если не великолепную работу, изображая интерес к оставшейся части беседы, посвященной в основном информации об их родных. Когда Брайан вежливо спросил, не хотела бы она что-нибудь еще, Чарли еле сдержалась, чтобы не броситься к лифту. Прощальное объятие вышло довольно скованным – как бывает, когда люди наполовину обнимают, наполовину отстраняются друг от друга. Когда двери лифта закрылись и Чарли оказалась в блаженной тишине, она выдохнула с облегчением. На дверной ручке номера висел пакет с двумя дисками – обещанная Тоддом запись какого-то суперагрессивного матча Иванова – Азаренко; Чарли бросила пакет на кровать и включила воду в ванной.
Подумав, что бывшим бойфрендам место в «Инстаграме», а не в реальной жизни, она разделась и опустилась в горячую ванну.
Пиликнул телефон.
Рад был видеть тебя сегодня вечером.
Да неужели? После всего этого неловкого молчания, избыточной информацией друг о друге и неуклюжих объятий? Не говоря уже о неподражаемой Финли, согревающей его постель и вносящей свет в его жизнь.
Я тебя тоже!
Снова сигнал. На этот раз сообщение пришло не от Брайана.
Еще раз привет! Какого числа приезжаешь в Майами? Буду ждать…
Широко улыбаясь, Чарли заставила себя выключить телефон, не отвечая. Она слышала слова Тодда: «Веди себя как победитель, а не как побитый щенок». Ну и ладно. Дадим Марко поволноваться: чем это Чарли занята? Ответим ему утром. Глупо? Да. Работает? Несомненно.
Она погрузилась в ванну, и горячая воды омыла ее плечи. Чарли снова представила себе сцену воссоединения с Марко. Пусть он тогда, в Австралии, и не откликнулся на ее приглашение, но ведь потом прислал ей то забавное видео? А когда она ответила ему, что это очень смешно, он написал: «Целую». Конечно, не как у Шекспира, но, по крайней мере, он помнит о ней. Возможно даже, что на него снизошло такое же откровение: вместе им хорошо, секс – фантастический, они понимают сложности жизни друг друга, и у них есть общее – теннис. Другие известные люди встречаются, например, Наталья и Бенджи. Пока они оба достаточно дисциплинированны, чтобы оставаться сосредоточенными на своих главных целях, почему бы им не иметь настоящие отношения?
Какой еще Брайан? Чарли закрыла глаза и вдохнула запах лавандовых свеч, которые она зажгла и поставила рядом с ванной. Он весь твой, дорогая Финли. Весь твой.