Чарли повернулась к отцу:
– Спасибо, что приехал в такую даль. Тебе наверняка нелегко было так надолго оставить работу.
Он посмотрел на нее с удивлением.
– О чем ты говоришь? Что значит расстояние, когда твоя дочь посеяна под четвертым номером в турнире Большого шлема? Ты выиграла Чарлстон и Мюнхен, и у тебя вполне реальный шанс выиграть Открытый чемпионат Франции. Открытый чемпионат Франции! Неужели я позволю себе пропустить такое событие?
Мюнхен. Пожалуй, самый странный турнир за всю ее жизнь. Чарли была уверена, что ей не удастся показать хороший теннис – слишком многое отвлекало. После победы в Чарлстоне она чувствовала себя то на седьмом небе от счастья, то в ужасе от газетной шумихи по поводу Зика Лейтона, то в полной растерянности перед изменой Марко с сексапильной нянькой. Она ругала себя всю дорогу, пока летела в Германию. Мало того, что она переспала с едва знакомым мужчиной – стыд какой! «Секс на всю ночь» был слишком большой физической нагрузкой для спортсмена элитного уровня, даже и без алкоголя. Бессонная ночь в сочетании со сменой часового пояса обязательно скажется, и по корту она будет ползать – вялая, медлительная, неспособная сосредоточиться. Надо же было самой все испортить, когда в ее жизни все только-только начало складываться!
К тому моменту, как Чарли заселилась в мюнхенскую гостиницу «Мандарин Ориентал», она пребывала в полном раздрае: уставшая, сонная, сгорающая от стыда. Тодд встретил ее бешеной тренировкой и советом: «Держись подальше от Марко. Весь турнир. Не смей отвлекаться. Ясно?» Каким-то образом ей это удалось. Они обменялись парой сообщений – удачи в завтрашнем матче, очень занят, скоро увидимся – и все. Тяжело объясниться и признать, что оба «сходили на сторону», но делать вид, что ничего не произошло, еще тяжелее.
Чарли предполагала, что вылетит еще в первом круге – проиграв теннисистке, которая попала в турнир по вайлдкарте. Потребовалось три непредсказуемых сета ее худшего тенниса, чтобы, наконец, добиться победы в первом круге. Второй круг прошел не лучше. К одной четвертой финала Чарли была уже отдохнувшей, но все еще на нервах, и она сама удивилась, что ей удалось собраться и выиграть в двух сетах. Когда пришло время встретиться с Натальей в полуфинале, Чарли не сомневалась, что проиграет, но Наталья жутко отравилась чем-то в ночь перед матчем, и ей пришлось сняться с турнира. Так Чарли попала в финал. В финале она вновь столкнулась с Карин Гейгер, которая по рейтингу была второй после Натальи, однако, как и Чарли ранее в этом турнире, Карин была не на пике формы. Она не смогла выполнить первую подачу, а ее игра у сетки быстро рассыпалась. К концу второго сета она собралась и дотянула до равного счета. Чарли буквально повезло выиграть матч со счетом 6:4, 7:5. Она стояла на корте неподвижно целую минуту, пока до ее сознания не дошло: она выиграла не только один, но два крупных турнира. Подряд. Эта победа поднимет ее в мировом рейтинге до первой пятерки и даст отличное сеяние в Открытом чемпионате Франции. Мечты начинали сбываться.
– Чарли? Ты слушаешь? – Отец хмурясь смотрел на нее.
– Что? Почему ты так на меня смотришь? – Она понимала: наверняка потому, что его дочь вовлечена в скандальный любовный треугольник; но, конечно же, он никогда не признается.
Он улыбнулся.
– Просто беспокоюсь о тебе.
Они въехали в черту города и мчались теперь вдоль Сены. Парижские здания становились все выше.
– Я только что выиграла Чарлстон и Мюнхен! Разве есть повод для беспокойства? – Она пыталась говорить беззаботно.
– Ты похудела.
– И хорошо! Тодд с самого начала говорил, что, избавившись от пяти лишних килограммов, я стану подвижнее. И он прав! В первом круге матч был очень тяжелым, и в прошлом году я не смогла бы дойти до конца, – а на этот раз я собралась. Переборола себя. Я избавилась от лишнего жира, но продолжаю наращивать мышечную массу. Может, в прошлом году не случилось бы той травмы, если бы я была в боевом весе.
– Понимаешь… – Отец, казалось, тщательно подбирал слова. – Меня тревожит, что Тодд требует от тебя слишком многого. Один только режим физподготовки чего стоит. Не говоря уже о самих теннисных тренировках.
– Я сейчас тренируюсь ненамного больше, чем с Марси, – возразила она. Чистое вранье, и они оба это знали.
– Расскажи подробнее.
– Да ладно!
– Мне интересно.
Чарли вздохнула.
– Понедельники, вторники и среды – полные дни. Три часа тенниса, полтора часа тренажеров, обед, перерыв, затем два часа тенниса и еще час тренажеров. Четверг – полдня: теннис и тренажеры только утром. Пятница и суббота – полные дни. Воскресенье – отдых. Не так уж плохо.
Чарли закашлялась, надеясь, что ее ложь звучит правдоподобно. Правда заключалась в том, что режим был более изнурительным.
– Милая…
– Папа, при всем моем уважении должна заметить, что ты немного отстал от спортивной жизни. Пятнадцать лет назад теннисистки могли выехать на одних только сильных ударах и грамотной стратегии. В трех сетах победила бы теннисистка, которая еще держалась на ногах. А сейчас, после того, как появились все эти безумно атлетичные девушки? Когда они тренируются так же много – если не больше, – чем мужчины? У меня нет выбора. Чтобы побеждать, надо тренироваться.
– Да, наверное, теннис сильно изменился, – тихо проговорил он.
– Я видела записи старых матчей Мартины и Крисси. Мартина выиграла свой первый турнир, когда была прямо-таки толстухой! Можешь себе представить?
Остаток пути они молчали. Когда автомобиль подъехал к «Ле-Морис», Джейк уже ждал возле входа. В дутом жилете «Монклер», свитере, джинсах и в кашемировой шапочке точно такого же оттенка голубого, как его глаза, он смотрелся отлично. В тысячный раз Чарли задалась вопросом, почему брат до сих пор ни с кем не встречается. Он красив и подтянут, уверен в себе. Она видела пару его прежних приятелей, и все они были похожи на него: не чрезмерно женоподобные и не накачанные громилы с бицепсами, рвущими рукава. Чарли знала, что лет в двадцать Джейк прошел через распутный период, когда был завсегдатаем гей-баров. Риск подхватить гепатит заставил его вернуться к моногамии. Теперь, насколько ей было известно, Джейк если с кем-то встречался (обязательно после целой серии медицинских анализов), то хранил партнеру верность. Но его отношения обычно длились не больше пары месяцев. Лишь однажды он привел домой на День благодарения очаровательного инженера-электрика Джека, который в свободное время пытался сделать карьеру на комедийной сцене и смешил их умными, колкими шутками о политике, текущих событиях и своей рыжей шевелюре. Мистер Сильвер тогда удивил обоих детей – весь вечер держался спокойно и приветливо. Чарли потом говорила, как сильно ей понравился Рыжий Джек, как мило смотрелась бы на свадебных приглашениях надпись «Джейк & Джек» и как они могли бы назвать своего первенца Джон, Джилл или Джейми. Однако уже к Рождеству Джейк снова был один, и о Джеке они больше не слышали.
Отец и Джейк обнялись и постояли так пару мгновений. Когда они отстранились друг от друга, Джейк окинул мистера Сильвера пытливым взглядом, словно блудного сына, который, наконец, вернулся домой.
– Что происходит? – спросила она, глядя то на одного, то на другого.
Мистер Сильвер вымученно улыбнулся.
– Ничего, дорогая. Я просто всегда рад видеть своих детей.
– Серьезно, вы смотрите друг на друга так, словно кто-то умер. Чего я не знаю?
На лицах отца и Джейка появилось странное выражение, но Чарли не успела определить, какое именно, потому что Джейк вдруг схватил ее за руку.
– У тебя сейчас интервью с французским «Эль». Папа, ты поднимешься к себе или пойдешь с нами?
– А как ты думаешь? – весело откликнулся отец и проследовал за ними.
Чарли ощутила укол вины – ей хотелось, чтобы он выбрал другой вариант.
– Мне переодеться? По контракту со «Сваровски» на всех интервью я должна носить что-то с кристаллами.
Ей приходилось бежать, чтобы не отставать от Джейка, когда он шел через мраморный вестибюль. По крайней мере, три человека, мимо которых они проходили, театральным шепотом назвали своим спутникам ее имя.
– Держи, – сказал Джейк, протягивая сумку, на которой черными стразами были выложены инициалы Чарли. Он подтолкнул ее к дамской комнате. – Выбери пару вещей. Мы ждем тебя в гостевом люксе на втором этаже. Ты должна быть там в пять. Иди!
Чарли вошла в роскошную туалетную комнату с ковром на полу, резными деревянными панелями и горящими ароматизированными свечами. Быстрый взгляд в зеркало подтвердил то, что она уже чувствовала: темные круги под глазами и сухие шелушащиеся губы. Обычно блестящие волосы выглядели тусклыми и тяжелыми, лицо побледнело даже под загаром. Неудивительно, что отец обеспокоен.
Порывшись в косметичке размером с солдатский вещмешок, Чарли достала круглую щетку, свой любимый сухой шампунь «Оскар Бланди», беспроводной утюг, бронзатор, тушь для ресниц и блеск для губ. Теперь ей стало понятно, зачем Наталья всюду возила с собой стилиста и визажиста. За десять минут, в течение которых Джейк прислал ей на телефон пять сообщений, она добилась явных улучшений.
В гостиничном люксе уже ждали Джейк, Тодд, отец, невероятно шикарная француженка (видимо, журналистка), фотограф, ассистент фотографа и юноша, которого представили как переводчика.
– Он будет исправлять мои ошибки, – кокетливо смеясь, сказала журналистка Сандрин на безупречном английском.
Чарли поздоровалась со всеми и мысленно приказала себе не нервничать. Она до сих пор не привыкла к интервью, отличным от рядовых послематчевых вопросов об игре. Журнал «Эль» вряд ли волнует ее стратегия на предстоящем Открытом чемпионате Франции, когда все заголовки кричат о Зике Лейтоне и Марко Вальехо.
– Дорогая, садитесь, где вам удобно. – Сандрин обвела гостиную рукой с безупречным маникюром. – Мы поговорим, а затем сделаем несколько фотографий. Хорошо?
Чарли кивнула и села в одно из мягких кресел. Она заставила себя улыбнуться, хотя на самом деле ей ужасно хотелось убежать в свою комнату, принять горячий душ и заказать ранний ужин. На следующие несколько дней запланированы более интенсивные тренировки, чем обычно, и нужно хорошо отдохнуть.