В дверь постучали, и официант ввез в гостиную тележку с чайным сервизом. С большими церемониями он расставил на столе между Чарли и Сандрин тарелки, полные замысловатых пирожных, и чашки с блюдцами из тонкого фарфора. Наливая чай из тяжелого серебряного чайника, он полушепотом заверил Чарли, что чай был «sans кофеин». Чарли поблагодарила его, официант поклонился, пробормотав: «Мадемуазель».
– Шарлотта, дорогая, – начала Сандрин с шикарным французским выговором, – скажите, каково это – быть фаворитом «Ролан Гаррос»? – Она произнесла «фаворит» как «фаворет».
Чарли медлила с ответом и краем глаза увидела, как Тодд дернулся, будто персонаж из фильма ужасов.
– Фантастически. Я много трудилась, чтобы получить такую возможность.
– Как думаете, вы сумеете победить здесь, в Париже?
Чарли хотела сказать о том, как уверенно она себя чувствует на грунтовом покрытии, и хотя обычно грунтовые корты для американцев представляют большое неудобство, она выросла на кортах «Хар-Тру» в Бирчвуде и научилась использовать их особенности в свою пользу. Чарли, возможно, даже упомянула бы свой новый режим тренировок и подчеркнула бы преимущества работы с Тоддом, – но тут он снова дернулся, и она просто ответила:
– Да. Я уверена, что могу победить. Осталось выйти на корт и сделать это.
«В турнире по красноречию мне точно не выиграть», – подумала Чарли. Однако подергивания Тодда сменились довольной ухмылкой.
– А что изменилось? Менее года назад вы получили травму в первом круге на Уимблдоне. Некоторые утверждают, что травма была… как вы говорите… сомнительная. Как вы объясните свое триумфальное возвращение? – Сандрин уставилась на нее, поджав свои идеально розовые губки.
– Сомнительная травма? – Чарли обернулась к переводчику, полагая, что здесь какая-то ошибка, однако тот кивнул: все верно. – Я порвала ахиллово сухожилие и сломала левую руку. Потребовалось хирургическое вмешательство, затем месяцы реабилитации. Как такое можно назвать «сомнительной травмой»…
– Да, вы правы, конечно, – небрежно отмахнулась Сандрин, сверкнув широкой акульей улыбкой. – Но давайте поговорим о более интересных вещах. О романтике! Читатели хотели бы узнать о ваших свиданиях с двумя красивыми мужчинами. Скажите, каков ваш окончательный выбор – Зик или Марко? Или оба? – В тишине комнаты колокольчиком прозвенел ее смех.
– Мисс Биссет, как вы, несомненно, помните, мы договаривались перед интервью, что вы можете спрашивать о поездках и тренировочном расписании Шарлотты, однако ее личная жизнь обсуждению не подлежит. – Джейк говорил твердо, но Чарли заметила его беспокойство.
Сандрин снова рассмеялась, не отводя взгляда от Чарли.
– Шарлотта, дорогая, вы ведь не возражаете против того, чтобы дать нам небольшое разъяснение, правда? Женщины во всем мире, включая меня, были бы счастливы разделить постель с любым из этих мужчин. А вам достались оба! Согласитесь, нельзя просто опустить эту деталь!
Джейк вскочил на ноги.
– Мисс Биссет, я вам уже напомнил…
– Нет, ну правда?
У нее был вид самодовольной кошки, проглотившей беззащитного птенца.
– Мисс Биссет, или мы вернемся к обсуждению выступления Шарлотты на предстоящем Открытом чемпионате Франции, или…
– Вы хотите знать, кто из них лучше в постели? – Чарли невинно похлопала ресницами. – Или кого из них я предпочитаю в целом? Хотелось бы точнее понять ваш вопрос.
– Чарли! – Возглас Джейка мгновенно напомнил ей о матери: он так же произнес ее имя, с ударением на втором слоге, в то время, как большинство людей делали ударение на первом. В этот момент ее словно перенесло на двадцать лет назад. Возможно, отцу это тоже что-то напомнило – он встал и молча вышел.
Сандрин вновь обратила пристальный взгляд на Чарли, и теперь в ее взгляде сквозило уважение. Журналистка взяла с тарелки печенье, но не стала его есть, а положила рядом с чашкой.
– Что ж, нам интересно и то, и другое, дорогая. Что вы чувствуете?
– Шарлотт… – предупреждающе сказал Тодд. Чарли повернулась и с удивлением увидела справа от него Дэна, который сидел, уставившись в пол. Когда он сюда прокрался?
– Что я чувствую… хм… Я чувствую, что никогда за всю свою жизнь не была лучше подготовлена к турниру. Как вы знаете, я с детства играла в основном на грунтовых кортах, поэтому на таком покрытии я чувствую себя очень комфортно. Благодаря моей замечательной команде… – Она помахала Тодду и Дэну, – …я чувствую себя сильнее и выносливее, чем когда-либо прежде. Травмы меня больше не беспокоят, и сейчас я в прекрасной форме.
Если Сандрин и заметила, что Чарли изменила тему разговора, она не подала виду.
– Как бы вы ответили людям, которые напоминают нам, что вы еще не выигрывали ни в одном турнире Большого шлема? На самом деле… подождите, это у меня где-то здесь… – Сандрин полистала блокнот. – На прошлой неделе была статья, где процитировали Наталью Иванову: «За последние несколько месяцев Шарлотта показывает значительное улучшение своей игры. Конечно, у нее отличные удары, и в целом она сильная теннисистка. Но я думаю, всем известно, что теннисист считается просто любителем, пока он не выиграл Шлем». Что бы вы на это ответили?
Чарли делано рассмеялась. На самом деле ей хотелось вскочить со стула и выхватить блокнот у Сандрин. Наталья так сказала? Когда?
– Что бы я ответила? Нет необходимости отвечать. Настоящим ответом станет моя победа.
– То есть вы чувствуете себя уверенно?
– Очень. И вы увидите ответ через две недели. Возможно, Наталья со мной не согласится, но слова мало значат. В отличие от побед.
Чарли встала, явно застав Сандрин врасплох, и протянула руку. Сколько интервью она молча терпела бестактные и оскорбительные вопросы, всегда слишком робкая или вежливая, чтобы их пресечь? «Больше никогда», – подумала она и повернулась к фотографам.
– Надеюсь, пятнадцати минут будет достаточно, чтобы сделать хороший снимок. Боюсь, с моим сегодняшним расписанием я не могу выделить больше времени.
Пока переводчик передавал ее слова фотографам, Чарли взглянула на свою команду. Джейк и Тодд сидели с ошарашенным видом, а Дэн улыбался. Он поймал ее взгляд и поднял вверх оба больших пальца. Потом Джейк что-то обсуждал с Сандрин, а Чарли просматривала в телефоне новые сообщения. Осознавать, что она контролировала это интервью, было удивительно приятно. Конечно, если не задумываться о том, что появится в печати.
Первые два дня тренировок в «Стад Ролан Гаррос» прошли как по маслу. Чарли, будто заведенная, перемещалась из тренажерного зала на корт и обратно, не забывая делать растяжку до и после каждой тренировки и тщательно следуя инструкциям физиотерапевта о том, как продолжать силовой тренинг, не истощая свою энергию. Тодд организовал по «Скайпу» несколько сеансов у известного диетолога, который специализировался на профессиональных спортсменах. Хотя ничто из сказанного диетологом не являлось для Чарли новостью, было нелишним иметь под рукой человека, разрабатывающего рекомендации для каждого приема пищи. Рассчитать правильное количество нужных организму углеводов, белков и жиров было сложно, но очень важно: когда ежедневно сжигаешь за работой несколько тысяч калорий, своевременная дозаправка имеет решающее значение. Чарли должна была принимать пищу каждые два часа, поэтому на второй день в конце последней спарринг-тренировки Чарли повернулась к Дэну с вопросом:
– Хочешь пойти со мной перекусить? Я должна съесть белковый смузи и йогуртовое парфе – говорят, французы делают его великолепно.
– К сожалению, сейчас не могу.
– Что? У тебя намечена прогулка по Сене? Нет, вряд ли – мы здесь два дня, наверняка этот пункт уже выполнен.
Он усмехнулся.
– Частный тур по Лувру? Нет? Тогда шопинг? Впрочем, ты не похож на охотника за «Эрмес». Хотя на гениальный магазин, который заставляет покупателя стоять в очереди целый час, прежде чем соизволит продать ему бумажник за две тысячи долларов, наверное, стоит посмотреть.
Дэн полез в теннисную сумку и достал потрепанный виниловый бумажник на липучке.
– Вот он, мой «Эрмес». Девушкам нравится.
Теперь рассмеялась Чарли.
– Да ладно тебе, удели пару минут. Успеешь осмотреть свои достопримечательности.
Дэн посмотрел на часы. Пару секунд он колебался, а потом сказал:
– Хорошо, думаю, минут десять у меня есть. Но только если пойдем прямо сейчас. – Он перекинул свою сумку через плечо и наклонился, чтобы взять сумку Чарли.
– У тебя свидание? – поддразнила Чарли. Щеки Дэна слегка порозовели. – Боже мой, я угадала! У тебя свидание! Когда ты успел закадрить парижанку? Мы по двенадцать часов в день проводили на корте!
– Никакое не свидание, – промямлил Дэн. – Просто девушка из моей старой школы. Она в Париже проездом, случайно узнала, что я тоже здесь. Мы встречаемся выпить кофе.
– Звучит эротично, – пошутила Чарли, едва поспевая за ним по коридору к столовой. – Ничто так ясно не говорит «я хочу с тобой переспать», как кофе.
Они сели за столик у окна с видом на пустой корт.
– Что будешь? Я принесу.
– А можно попросить кофе? – кокетливо улыбнулась Чарли.
Он вернулся с двумя йогуртовыми парфе, эспрессо для себя и овощным смузи для Чарли.
– Серьезно, Дэн. Твоя девушка в Париже всего один день, и ты ведешь ее на кофе? Плохой ход.
– Ах, школа романтики Шарлотты Сильвер. Ну, и куда я должен ее пригласить? Прямо в свой номер? Свидания ни к чему?
Чарли, должно быть, заметно вздрогнула, потому что Дэн сразу же принял виноватый вид.
– Прости. Я не хотел…
– Не извиняйся. В последнее время я точно не эталон нравственности.
– В любом случае, это не мое дело. – Дэн отпил кофе, не поднимая глаз от стола.
– Ты понимаешь, что мы с тобой каждый день проводим вместе больше времени, чем с кем-либо другим? Я думаю, это нормально, что мы беспокоимся друг о друге.
Дэн улыбнулся.
– Ну, в таком случае, пытливые умы хотели бы знать…