— Что же ты делаешь?! — Тобиас вскочил и, задыхаясь от злости, замахнулся на Сида. — Ты же хуже выродка! — так и не решившись отвесить Сиду хорошую оплеуху, он бессильно рубанул ладонью по воздуху и, бросившись в дыру шестого отсека, глухо грохнул люком.
Гай услышал хлопки в следующие отсеки и его приглушенный крик:
— Метис, ты где?! Метис, чертов клерк, отзовись!
Ответил ли ему Метис, Гай не услышал. Но судя, по тому, как Тобиас издал победный вопль, от которого загудели переборки, клерка по делам колоний он все-таки нашел.
Через минуту Тоби вернулся, держа в ладони наполовину уменьшившийся сухарь с мокрыми обслюнявленными краями.
— Держи! Еще пару минут и мне пришлось бы запустить кулак нашему клерку в желудок!
— Тоби, ты не должен был этого делать! — Сид, не в силах противиться, протянул руки, жадно двинув кадыком. — Я не могу это принять! — Обхватив пальцами едва видимый огрызок, он впился в него зубами. — Я сейчас разделю на всех! — Сид часто закивал, зажмурив глаза. — Сейчас, сейчас….
Очнулся он, когда уже облизывал пустые ладони. Обведя растерянным взглядом Гая и Тоби, Сид невнятно прошептал:
— Простите меня.
— Тебе легче? — не без ехидства спросил Тобиас.
— Не знаю. Наверное, легче. Хотя боль в животе не прошла, скорее наоборот….
— Хватит ныть! — Тобиас схватил Сида за ворот, крепко встряхнул и прижал к переборке. — Терпи и запомни: — никто тебя жрать не станет! И еще заруби у себя на носу, что это был последний раз, когда я купился на твой шантаж! Ты прав — мы должны идти вперед! Я тоже знаю, что если не движешься вперед, то падаешь назад в кучу дерьма. Еще ты прав в том, что я также не знаю, что с нами будет дальше? Но то, что мы никогда не станем каннибалами, это я тебе обещаю. Никогда! Никто тебя жрать не станет! Запомни! Ты меня слышал?!
— Слышал, — Сид недовольно заерзал, пытаясь освободиться. — Отпусти, мне больно.
Наблюдавший за Тобиасом Гай уже второй раз за один день не удержался от улыбки, потому что Тоби умудрился удивить его дважды — от фатальной обреченности компьютерного наладчика не осталось и следа.
«Скорее всего, она была напускной! — подумал он, с интересом разглядывая нервно подергивающееся лицо Тоби. — Не более чем дань покорности правительственному кластеру. А настоящий Тобиас — вот он! Готовый за жизнь драться зубами». Впрочем, как и сам Гай. Хотя Тоби собственное перерождение вряд ли еще осознал. Для этого ему, как и Гаю, нужно время, дабы увидеть себя со стороны, чтобы лишь затем суметь заглянуть внутрь.
— Отпусти, — Гай дружески похлопал Тобиаса по плечу. — Так ты и впрямь его задушишь.
Вдруг подволок над их головами загудел от топота множества ног. Сквозь толстую сталь палубы донеслись приглушенные крики, а из заходивших ходуном щелей посыпалась ржавая пыль.
— Что это? — прислушался Сид.
— Не знаю, — нехотя разжал пальцы на его шее Тобиас.
— Там что-то явно происходит! Такое чувство, будто они за кем-то гоняются, — торопливо согласился Гай, и чтобы быстрее закончить неприятный разговор Тоби с Сидом, затараторил скороговоркой: — Сначала побежали в корму, теперь перебежали на бак. Что кричат — не разобрать, но кто-то орет громче всех, словно его преследуют! Если они начали пожирать друг друга, то нам это только на руку.
— Мне показалось, будто Шак кричал: не дайте ему уйти! — Сид приложил ладонь к уху и задрал вверх голову. — Его голос я узнаю из тысячи.
— Так и есть! — прислушался Гай. — Шакалы уже начали пожирать друг друга.
— Не думаю, — возразил Тобиас. — Шакалы никогда не брезгуют падалью. На первых порах для этого у них есть Фрай, — вдруг он замер и внезапно перешел на шепот. — Это кто-то из наших.
У Гая похолодело внутри. Так и есть! Кто-то не выдержал духоты трюма и решился выбраться на верхнюю палубу!
Он бросился в соседний отсек, на ходу подхватив с пола палку с гнутыми шипами гвоздей. Под рубочным люком к воплям сверху прислушивались Дрэд и покрывшийся крупными каплями пота Метис. Ульрих поднялся по трапу к щели и закрыв глаза, пытался разобрать, что происходит снаружи.
— Кто вышел?! — вырвался невольный крик. Но заметив, что люк закрыт, Гай немного успокоился.
— Тише, — поднял вверх палец Ульрих, призывая к тишине. — Никто не выходил, но они кого-то убили. Лич так и сказал — он готов.
— Свимми! — спохватился Гай. — Быстрее в нос!
Но и Свимми оказался на месте. В первый отсек тоже доносились крики сверху, и, решив, что затевается штурм, он отошел от пробоины, выставив перед собой, словно копье, стальной прут.
— Это вы? — громко выдохнул он, увидев ворвавшегося в отсек Гая. — А я уж подумал…. Наверху какая-то бойня.
— Знаю. Где Святоша?
— Я здесь, — выглянул из темного угла священник. — Это я их проклял! — желчно двинув скулами, он злорадно ухмыльнулся. — Мое проклятье гонит их с тверди в пучину. Скоро, скоро адские аспиды примут их плоть в гнилостные объятья!
— Только сумасшедших нам не хватало, — вздохнул Гай.
Все были на месте, никто никуда не сбежал, и, как верный собственному стаду сторожевой пес, он приглушенно выдохнул, почувствовав невероятное облегчение.
— Кажется, стихло? — шепнул Тобиас, направляясь к выходу. — Послушаю еще через люк в рубке. Там лучше слышно.
— Стихло, — согласился Гай. — Это значит, что на одного врага у нас стало меньше. Они уже начали пожирать друг друга. Однако быстро — не прошло и дня. Такими темпами они освободят нам баржу даже раньше, чем мы надеемся.
Он уже хотел вслед за остальными вернуться в шестой отсек, ближе к трапу, где было прохладней, как вдруг его крепко схватил за руку Свимми.
— Замри!
— Что?
— Не двигайся.
Гай весь обратился в слух, но тишину нарушало лишь потрескивание под ногами трухлявых досок в отсеке рядом. Удаляясь, недовольно ворчал Метис, не сумев с первого раза справиться с запором герметичной двери. Наверху раздался приглушенный палубой выкрик, однако такие доносились и раньше.
— Я ничего не слышу, — не выдержал Гай.
В первом отсеке они остались вдвоем, но Свимми будто его не замечал. Не ответив, он прекратил дышать, закрыл глаза, напрягшись, словно струна, потянулся в скрытый темнотой угол, где только что прятался Святоша, и замер в неестественно выгнутой позе.
Гай едва не прыснул от смеха, заметив, как у Свимми зашевелилось левое ухо. Ему всегда казалось, что шевелящиеся уши — это очень смешно. Но чтобы шевелилось одно! Такого он еще не видел. Однако дальше ему стало не до смеха. Теперь пришло в движение и правое. Независимо от левого, изогнувшись в выпуклую раковину, оно двигалось вверх-вниз, словно определяя направление на источник звука.
«Как ты это делаешь?» — хотел спросить потрясенный Гай, но в следующий миг Свимми бросился ему под ноги, с размаху вогнав пальцы в узкую щель меж досок настила. Щель казалась не шире десятимиллиметрового крэда, но это не помешало рукам протиснуться, оставив на поверхности лишь большие пальцы.
От удивления Гай раскрыл рот.
Всецело погрузившись в собственные ощущения, Свимми его не замечал, беззвучно шевеля губами и продолжая шарить под настилом. Неожиданно он замер. Затем снисходительно ухмыльнулся.
— Кусается.
Потянув на себя, он сорвал с болтов доску и вытащил извивавшуюся и норовившую вогнать зубы в руку крысу. Ее голое, покрытое розовой, стойкой к соли шкурой тело изгибалось в кольцо, пытаясь выскользнуть из цепкой хватки. Лапы с когтями, соединенные перепонками, царапали по бронзовой коже Свимми, оставляя белые следы. Он перехватил руку, взявшись за складки шкуры за ушами и поднес к глазам.
— Хорошая, упитанная. Килограмм сочного мяса. В городе таких нет. Этих вырастил океан, а не мусорный утилизатор.
Размахнувшись, он хлопнул крысиной головой о металлический косяк, затем впился зубами в еще трепыхающееся тело.
— Это всего лишь крыса, — оторвался от своего занятия Свимми, перехватив изумленный взгляд Гая. — Водяная крыса. Никогда не пробовал?
— Нет, — Гай, словно загипнотизированный, следил за кровавыми потеками на его подбородке. — Как ты это сделал?
— Этому меня научили прокаженные, промышлявшие на побережье за перевалом. Занес как-то меня к ним случай. Водяные крысы, в отличие от городских, обитают поодиночке. Жаль, но еще одну на барже мы вряд ли найдем.
— Я не об этом. Твои пальцы… они…?
— А что мои пальцы? — неожиданно напрягся Свимми.
— Ты их всунул в щель не шире шляпки гвоздя.
— Тебе показалось. Ты этого не мог видеть, потому что я закрыл щель своим телом.
— Нет, не показалось, — продолжал упорствовать Гай. — Вначале уши… а потом ты, не раздвигая доски, всунул пальцы. Покажи мне руки!
Свимми нехотя отложил крысу и протянул перепачканные кровью пальцы.
Ничего необычного — пальцы как пальцы. Прищурившись, Гай вертел их, то отстраняя, то приближая, подставляя к свету.
— Но я же видел собственными глазами, — он растерянно пожал плечами.
— Показалось, — вымученно улыбнувшись, повторил Свимми. — Поешь, — протянув крысу, он дернул ее за лапы и разорвал надвое.
Гай брезгливо потрогал окровавленный комок и поднес ко рту. Что поделать — к этому тоже придется привыкнуть.
— Свимми, кто ты?
— Твой друг, Гай. Не больше и не меньше. Но поверь, этого достаточно, чтобы ты был уверен, что я не выродок Шака и не открою люк, дождавшись, когда вы уснете.
— Ты нас слышал? — Гай удивленно оглянулся на толстую переборку с плотно закрытой дверью. А до седьмого отсека, в котором они разговаривали с Тобиасом, таких было шесть.
Свимми смутился, будто проговорился о чем-то неприличном.
— Обрывками. У меня хороший слух, но сталь сильно гасит звуковые колебания. А тогда все двери были открыты. Мне гораздо легче пробиться сквозь дерево или стекло. И то, если я выделю узкий луч.
— Понятно. Твои уши нащупывают звук, словно локатор. Как ты это делаешь?
— Это получается само собой.