На языке Гая вертелся еще один вопрос, но опасаясь получить на него утвердительный ответ, задать его он никак не решался. Вместо этого, он неожиданно для самого себя спросил:
— Тогда ты, наверное, слышишь, о чем говорят наверху?
— Не далее трети палубы от носа.
— Что-нибудь интересное?
— Нет. В основном жалобы на голод и жажду. Еще Вольф с Ламаром обсуждали Шака. Они им очень недовольны. Считают, что он слишком умный и не их круга. Но это не значит, что они решатся его убить. Шака они боятся больше, чем отчуждения.
— Но все же они кого-то убили? Ты не расслышал кого?
— Нет. Это произошло ближе к корме.
Гай задумчиво кивнул и, направившись к выходу, не оглядываясь, произнес:
— Скоро тебя сменят.
— Не торопитесь! Мне здесь нравится, и дежурство не в тягость. Люблю побыть в одиночестве.
Пробираясь вдоль отсеков, Гай старательно закрывал каждую дверь, заворачивая железный штурвал до упора и продолжая думать о Свимми. Добравшись до шестого, он заметил Тобиаса и, взяв его под локоть, потащил в выгороженный деревянной панелью угол. Когда-то здесь была капитанская каюта, теперь об этом напоминал лишь широкий квадратный иллюминатор да отделанная более дорогой древесиной переборка.
Гай прижал его к стене, притянул за шею и шепнул на ухо:
— Тоби, я требую от тебя честного ответа.
Осторожно оглянувшись на поглядывающего на них Метиса, затем на закрытую дверь, он добавил:
— Для меня это не так и важно, потому что что-то подобное я уже видел. Я не считаю, как остальные, что они для человечества чем-то опасны. Можешь смело сказать мне правду, это ни на что не повлияет.
— О чем ты говоришь? — еще тише спросил Тобиас.
— Свимми суррогат?
— Свимми? — озадаченно уставился на него Тоби. — С чего ты взял?
— Скажи, да или нет?
— Нет, конечно. А что случилось?
— Ничего, — Гай рассеянно посмотрел в иллюминатор, затем, отпустив руку Тобиаса, неохотно заметил: — Ровным счетом — ничего. Спросил так… ради любопытства. Кожа у него странная, не такая как наша с тобой.
— Ах, это? Такая она у него от горного солнца. В горах оно палит куда сильнее, чем на равнине. Кожа необратимо бронзовеет уже через полгода. А Свимми, прежде чем перебраться в город, очень долго прожил вместе с прокаженными. От них и нахватался кучи всякого дерьма. Вижу, что чего-то не договариваешь. Тебя, наверное, озадачила какая-нибудь его выходка?
— Да-а… — протянул Гай, с отвращением вспомнив вкус теплого сырого мяса. — Он поймал и съел водяную крысу.
— Что же тут преступного? — хмыкнул Тобиас, вмиг потеряв к разговору интерес. — Свимми не из правительственного кластера. Хорошим манерам не обучен.
— Наверное, ты прав, — вздохнул Гай. — Зря я так переполошился. — И чтобы скрыть возникшую неловкость, он поспешил сменить тему. — Никак не могу успокоиться — что у них там наверху произошло?
— А мне все равно. Если только любопытно, с кого они начали? Хотя, какая разница? Чем быстрее они друг друга перебьют, тем лучше.
Дежуривший на ступенях трапа Ульрих неожиданно вскочил и выглянул в щель под люком. Вслед за ним Гай услышал, как металлом по металлу грохнула дверь. В рубку ввалились несколько человек, и чей-то ботинок застыл у Ульриха перед глазами.
— Как там, вам внизу, отбросы?! Вы еще не передохли?! — шепелявый голос Лича заглушил взрыв хохота.
— Эй, Гай! — перебил его Шак, и, как по команде, хохот стих. — Ты меня слышишь?
— Слышу, — насторожился Гай.
Такое радостное настроение противника не сулило ничего хорошего, и он сжался в пружину, готовый ко всему.
— Нет, ну вы посмотрите — он нас слышит! — теперь Шак начал ерничать, обращаясь к своим приятелям. — Какая честь со стороны нашего любезного Гая! Хотя, сдается мне, что он уже не чаял нас услышать. Что скажешь, Гай, небось уже праздновал победу? А я тебе говорил — не спеши сбрасывать Шака со счетов! Я и не из таких передряг выбирался. Мои ребята устроили на палубе пир, не желаешь присоединиться?
— Из кого? — хмыкнул Гай, на всякий случай потрогав запорный рычаг на люке. Но стопор держал крепко, и, справившись с волнением, он выкрикнул: — Дай угадаю! Я не слышу вечно путающегося у тебя под ногами Крэка. Это вы его разделали?
— Какого черта, я здесь! — тут же откликнулся Крэк.
— При чем здесь Крэк? — удивился Шак. — Голод еще не вправил тебе мозги, Гай? Ты с этим не затягивай. Выбирайся из этой вонючей норы и присоединяйся к нам! Я видел, как голод ломал и не таких упрямцев как ты. Как говорится: данный вопрос всего лишь вопрос времени.
— Я уверен, что времени у нас больше, чем у вас. Да и не будь его вовсе, каннибалами мы никогда не станем.
— Каннибалами?! — казалось, Шак на миг оторопел, затем взорвался диким хохотом. — Так ты решил… мы… Крэка? Как же я сразу не догадался! Крэк, ты слышал, это мы тебя! — навеселившись, он с трудом отдышался и приказал — Принесите!
На палубу перед щелью швырнули увесистый кусок мяса с торчавшими осколками тонких костей и перьев.
— Это гриф, Гай! Всего лишь водный гриф, — пнул ногой мясо Шак. — Фрай оказался хорошей приманкой. Ну теперь-то ты с нами?
— Мое место здесь.
— Я был уверен в таком ответе, хотя надеялся на другой, — легко согласился Шак. — Но скажу тебе так: кто не с нами, тот под нами! Однако это твой выбор, и я его принимаю. Ты, как я. Мне с тобой несложно. Заглядывая в себя, я могу предугадывать каждый твой шаг и твое слово. И если раньше ты отнекивался от моих предложений, то сейчас я уверен, что услышу согласие. Ты ведь, как и я, не идиот, чтобы отказываться от такого обмена?
— Обмена?
— Верно, Гай — обмена. Мясо на воду! Даже если мы враги, никто не запрещает нам деловой обмен на пользу друг другу. Если бы ты не побоялся подняться на палубу, то ты бы увидел, как над распухшим Фраем вьется целая свора грифов. И они все прибывают. Мы можем завалить вас мясом досыта! Согласись, это честная сделка. Осталось лишь договориться о цене. Я думаю, это ведро, — Шак загремел железом, и Гай увидел в щель цилиндрический бак, сплошь покрытый вмятинами. — Наполненное до краев! Будет в самый раз за одного грифа!
Уверенный в своем триумфе, Шак умолк, обведя набившихся в рубку подручных высокомерным взглядом. В том, что они получат воду, он был уверен. Возможно, Гай поторгуется, попытается набить себе цену, дабы сохранить лицо перед собственным стадом, но Шак к этому был готов. Только так, как он сказал! И никак иначе! Ни каплей воды меньше и ни куском мяса больше! Теперь сила на его стороне, и он сломает этого строптивого горожанина, чего бы это ему не стоило. Пока лишь его непокорность. А там и до хлипкого хребта недалеко. Нужно лишь выждать. А ждать он умеет. Шака поджидать в засаде учила сама жизнь! Пусть даже для усыпления бдительности жертвы приходится блеять, натянув на голову овечью шкуру. Зато как восхитительно потом упоение от конвульсий бьющегося в руках врага.
Гай тоже молчал. Но с ответом он не торопился, по той причине, что неожиданно увидел на лицах Тоби и Ульриха неподдельную радость. Ладно бы Метис или Сид? Но Тобиас? Неужели они не видят, что это путь к поражению? Гай вскользь взглянул на Дрэда. С воришкой все понятно — голод уже отпечатался в его глазах помутненным разумом. Не в силах оторваться от маячившей в щель тушки грифа, он подался вперед, вцепившись в поручни трапа. Святоша Джо боролся недолго. Вначале наиграно, небрежно отвернувшись, он вдруг часто закивал, нашептывая:
— Это разумно, конечно, разумно. Почему бы нет? Почему бы нам не прислушаться к гласу разума? Воды у нас на всех хватит.
Но вот как раз с этим Гай согласиться не мог. Воды у них не так уж и много. И еще неизвестно, с какой скоростью она восстанавливается. А судя по аппетиту Шака, он рассчитывает лишить их запасов не далее, чем через неделю. Но не только это смущало Гая. Была еще одна причина, по которой он никак не мог решиться на уступку. Уж очень Шак был самоуверен. Его самоуверенность раздражала, словно бьющийся о стекло шершень. Он будто загонял Гая в угол, чтобы затем провозгласить — «Все как я и говорил! Этот выскочка для меня, точно рекламный щит у порога вонючей харчевни. Даже глаза не стоит поднимать, потому что и так известно, о чем на нем написано!»
Сид протиснулся между ним и трапом, стал на ступеньку, выглянул в щель и со знанием дела заметил:
— Не меньше пяти килограммов. Почти по килограмму на каждого. Мы ведь согласимся? Верно, Гай? Всего-то одно ведро!
Отодвинув пытавшегося заглянуть в лицо Сида, Гай колебался не больше секунды.
— Обмена не будет!
Вспыхнувшее было вокруг оживление в мгновение стихло. В тусклом свете трюма силуэты едва различались, но горящие ненавистью глаза блестели как осколки битого стекла. Никто не смел даже моргнуть, и оттого казалось, что вокруг зловеще мерцают застывшие светлячки.
— Обмена не будет, — повторил Гай. — Воду они не получат.
— Он нас хочет убить! — первым пришел в себя Метис. — Заморить голодом, а потом отдать упырям Шака! — нервно хихикнув, он пошел по кругу, обходя каждого и тыча пальцем в грудь. — Тебя, Дрэд! Ему ведь нет дела до того, что ты ранен. Да и шахтер Ульрих для него пустое место. А ты, мой измученный и жалкий бедняжка? — Метис остановился рядом с Сидом и, обняв за шею, уперся с ним лоб в лоб. — Тебе ведь так нужна пища. Без еды, тебе не протянуть и до утра. Теперь вы понимаете меня, когда я предлагал избавиться от этого парвеню, возомнившего себя нашим пастухом?
— Почему?! — не выдержал Тобиас, сверля Гая возмущенным взглядом.
На Метиса Гаю было наплевать. Ничего другого от него он и не ждал. Но Тоби он считал своим верным союзником. За то короткое время, проведенное вместе, Гай поверил в компьютерного наладчика, как в самого себя. И отказавшись от обмена, он был уверен, что первым, кто его поддержит, будет Тобиас.
— Поймите, — начал Гай, устало опустившись на нижнюю ступень. — Наша вода нужна Шаку куда больше, чем нам его гриф. Мы в гораздо более выигрышном положении, чем его выродки. Тоби, ведь это твои слова, что нам нужно немного потерпеть, и баржа будет наша? Что же изменилось с тех пор, как ты их произнес? Нам надо всего лишь их пересидеть. Без драк, без боя, без жертв! Всего лишь пересидеть! Да, без еды тяжело. Голод преследует нас с побережья. Но он ничто, по сравнению с жаждой! Мы обыщем все отсеки. Заглянем в каждый темный уголок. Возможно