Пять путей! Пять лазеек, соединяющих берега! Гай был потрясен.
Со стороны озера в его сторону направлялась стая овирапторов. Он узнал их крики, а взглянув на экран, лишь удовлетворенно кивнул. Так и есть. С десяток, а то и больше. Мечутся хаотичной оравой, озабоченные исключительно одним желанием — где бы чего стащить, что плохо лежит. Гай тут же вспомнил, что у него плохо лежит рыбина на берегу у второго перехода. А на нее у него были большие планы — килограмм пять прекрасного сочного мяса, запеченного на углях прогоревшего костра! Было от чего поволноваться. Посчитав свою миссию выполненной, Гай заторопился обратно. Овирапторы за спиной перекрикивались, не догоняя его, но и не исчезая с экрана. Редкий лес не давал шансов устроить на них засаду. Да и не в том состоянии он сейчас был, чтобы пытаться догнать юркого динозавра. Если только ближе к холму, на болоте, в дебрях хвоща и папоротника. Но Гай хорошо понимал, что здесь легко потерять и то, и другое. Так хотя бы сохранить то, что уже добыто.
По пути подвернулся высохший след тарбозавра. Берег реки входил в программу его обязательного обхода. Затем на глаза попался след посвежее, до краев заполненный водой, с вдавленными ветками хвои. Гай невольно покосился по сторонам, затем взглянул на экран. Кроме стаи овирапторов на нем никого не было. Но тревога невольно забралась в душу и заставила перейти с шага на нервный бег. Спасительный холм теперь казался опасно далеко. Его верхушка едва различалась за кронами сосен. Так далеко Гай еще никогда не заходил.
Выдохнул он, только когда увидел скелет эуплоцефала. Где-то рядом на берегу, в траве, должна быть добытая рыба. Осталось найти ее, и быстрей на холм. Волнений с него на сегодня хватит! Повернув к реке, Гай принялся раздвигать копьем кусты и заглядывать в каждую лужу. Но рыбы нигде не было. Ни рядом с рекой, ни дальше, вглубь берега. Она исчезла бесследно. Он еще раз разыскал в реке второй переход, прошел по песчаному дну, представил, где стоял, как ударил рыбу копьем, а потом швырнул в траву. Затем вернулся на берег и снова начал перелопачивать куст за кустом, ветку за веткой. Ничего! Гай невольно скрипнул зубами. А теперь еще и овирапторы исчезли. Шли по его следу, почти догнали и исчезли. Мог ведь достать одного из них в качестве компенсации за рыбу, но остался ни с тем, ни с другим. День явно не задался. На берегу качнулись заросли тонких побегов тростника, и в воду тяжело плюхнулась полосатая жаба. Показала голову с глазами в два кулака и исчезла. И здесь не успел! Гай поднял копье, нацелившись на случай, если она вдруг выглянет еще раз. Не дождавшись, безысходно махнул рукой и пошел к скелету эуплоцефала. Без особых надежд, но вдруг после троодонов все же что-то да осталось. Он заглянул под обглоданные до блеска ребра, перевернул костяную пластину панциря, закрывавшего спину, даже потрогал череп с обрывками шершавой и сморщенной шкуры, сплошь покрытой бородавками. Это казалось невероятным, но от двухтонной туши не осталось мяса даже на легкий обед. Настолько легкий, чтобы лишь слегка приглушить чувство голода.
Вдоль позвонка скелета эуплоцефала строгой линией тянулись плоские гребни с гранями, острыми и крепкими, словно заточенное железо. Еще не так давно они защищали своего хозяина; теперь торчали в небо серыми треугольниками, нестрашно и бесполезно. Гай представил, что если такой гребень закрепить на хорошем топорище, то получится топор куда лучше, чем был у него прежде. Этаким и дрова можно на костер нарубить, и тушку овираптора разделать. Да и для той же охоты…. Он потянул гребень, качнул, пытаясь оторвать, ударил ногой, и наконец вырвал самый мелкий, но с острой и зазубренной вершиной. Двухкилограммовый костяной треугольник составлял единое целое с круглой и пустотелой секцией позвонка, будто специально высверленной под топорище. Гай расплылся в самодовольной ухмылке — не иначе как предок-охотник снова натолкнул его на это решение. Отличный получится топор! А с ним и голодным дням конец. Если один на один, то и троодону можно запросто полчерепа снести. Теперь эффективность любого оказавшегося в руках оружия он измерял исключительно воздействием на троодона. Что, впрочем, не отвергало охоту на что-то и покрупнее.
Гай представил на костре вращающуюся тушу струтиозавра. Эту тварь он видел всего один раз, но она подкупала своей медлительностью и травоядностью. Пусть струтиозавр тоже закован в броню, но, не в пример другим, не велик, и против такого топора ему не устоять. Двухсоткилограммовый динозавр способен надолго избавить его от голода. Над огнем, да на вертеле! Было о чем помечтать…
От созерцания воображаемого куска ароматного мяса его оторвал настойчивый сигнал тревоги. Экран взвизгнул, казалось, громче обычного, словно и сам испугался собственной метки. Отрезав путь к бегству, со стороны холма шел тарбозавр. Сначала Гай экрану не поверил и судорожно встряхнул рукой, ожидая, что ядовито-оранжевая точка переметнется с одного края на другой. Не мог тарбозавр появиться с этой стороны! Он всегда заходил вдоль реки, со стороны озера. Этот ритуал казался незыблемым, как восход и заход солнца! А еще, как назло, ни одного спасительного дерева рядом. Трава по пояс да кусты. Гай заметался, ломая на пути мохнатые ветки и сбивая сочные, брызжущие соком, побеги. Поначалу бросился назад, вдоль берега, в сторону озера. Затем понял, что туда ему не убежать, да и спрятаться на открытом месте негде. Потом дернулся навстречу тарбозавру, надеясь успеть взобраться на ближайшую сосну. Но еще раз взглянув на экран, понял, что и здесь он не успевает. Гай уже готов было махнуть в реку, когда понял, что и это его не спасет. Далеко отошел, да и отмель огромному динозавру не преграда.
Из жидкой рощи низких деревьев показался тарбозавр, и, словно догадываясь, где находится его жертва, не раздумывая, направился в сторону болотистых зарослей. Гай упал в грязь, перекатился, наматывая на себя липкую тину, и пополз к ближайшему кусту. Не успел он спрятаться средь его веток, как за спиной услышал шипящий вздох. Тарбозавр ступил в болото, огромным весом выдавив со дна воздушный пузырь. Он был уже совсем рядом. А тут еще, как назло, ветки у корней голые, без единого листочка. Вся крона сверху, черт бы ее побрал, за солнцем тянется! Гай закрыл руками голову, сжался и замер, ни жив, ни мертв. Лишь одна мысль стучалась в оцепеневший мозг — на этот раз он точно доигрался! На этот раз его везение кончилось. Кажется, что всегда топталось рядом, а вот взяло и бросило, потому что Гай ему уже надоел.
Тарбозавр шел медленно, не разбирая дороги и плавно раскачивая головой из стороны в сторону. Его треугольные глаза, такие несуразно крохотные на огромной голове, скользили по траве, ни на чем не задерживаясь и ничего не замечая. Но нос! Огромный нос раздувался как меха. Он втягивал в себя сотни литров воздуха, фильтруя и отмечая любой самый тонкий запах. Вот он вытянул шею и нацелил ноздри вдоль берега. Где-то там оставили запах овирапторы. Затем поворот головы к реке. На той стороне тоже кто-то издает хотя и слабый, но манящий аромат пищи. Тарбозавр закрыл глаза и сосредоточился, не отпуская дотянувшуюся с противоположного берега тонкую нить запаха. Все это Гай видел, наблюдая за ним с пяти шагов. До мельчайших деталей. Еще не засохшую кровь на нижней челюсти — кому-то из обитателей леса сегодня не повезло. Свежий шрам через широкий лоб. А это свидетельство, что иногда не везет и тарбозавру. И вены! Под бугристой кожей, перегоняя литры крови, на шее пульсировали вены, толщиной с руку. Они будто гипнотизировали. Гай смотрел на их толчки и не мог оторвать взгляд. Рядом с ним стоял хищник размером с гору, закрывший собой полнеба, и Гай ясно понимал, что сейчас тарбозавр его непременно заметит. Невозможно не заметить то, что прячется у тебя под носом, достаточно лишь склонить голову. Он оцепенел, слепо уставился на пульсирующие вены и обреченно ждал.
Тарбозавр же, напротив, голову поднял еще выше, исследуя верхний, потянувшийся средь верхушек деревьев слой воздуха, и, неспешно переставляя ноги, двинулся в сторону озера. Каждый его шаг сопровождался протяжным шипением болота. Затем он вышел на поляну с редкими хвощами, и Гай перестал его слышать. Он вытер потоки холодного пота с лица, сглотнул пересохшим горлом и посмотрел на собственные пальцы. Они тряслись неконтролируемой дрожью. Гай хотел встать, но понял, что не может этого сделать. Ноги отказывались ему повиноваться. Лишь крупно вздрагивали руки, да судорожно всхлипывало горло. Даже несмотря на впитывающую оболочку он чувствовал, какая мокрая у него спина. Гораздо позже, когда вдавленные следы тарбозавра уже заполнились грязной жижей и исчезли, Гай вылез из укрытия и посмотрел на давивший в бок гребень эуплоцефала. Он его так и не выпустил, прижав локтем к телу и напрочь о нем позабыв. Тяжелый костяной треугольник тянул руки, но Гай его не выпускал и тупо смотрел на ребристые грани.
«Что-то он хотел с ним сделать? Ах, да — топор!»
Однако на этот раз планы поменялись. Встреча с тарбозавром определила его планы на несколько ходов вперед. Он вдруг тотчас все понял — не охотник он еще, а пока лишь жертва. И не он здесь главный, а всего лишь случайный прохожий, отсчитывающий часы своего существования. Все его существо противилось такой постановке вопроса. Бунтовало. Оно хотело быть хозяином положения. И, в силу собственной глупости, даже часто так считало. Но вот пришел монстр и сразу все поставил на свои места.
— Ты мне надоел! — медленно и членораздельно произнес ему вслед Гай. — Но с меня хватит.
Оглянувшись на безопасную вершину холма, он подавил настойчивое желание броситься под его защиту и направился в другую сторону. Туда, где узкий проход между непроходимыми зарослями на берегу и рощицей тонких гибких деревьев на краю леса истоптали следы тарбозавра.
Долго так продолжаться не могло. Пришло время тех угроз и проклятий, которые он в запале посылал вслед чудовищному динозавру. Посылал он их скорее для поднятия собственного духа, чем для руководства к действию. Даже не представл