— К морю идем. Считай, на курорт собрались. Отпуск подошел…
— К морю?! Там же Князь! Он бродяг еще меньше нашего любит. Хотя погоди-погоди…
Вот именно.
Я решил пойти ва-банк.
— Дмитрий Князев — мой отец. Или тебе еще раз мою фамилию повторить?
Шахтеры смешались.
— Мы не лезем в чужие дела. И никого не пускаем в свои. Но сыну Князя — всегда наше гостеприимство…
Что же ты натворил такого, папаша, ежели тебя знают и, судя по всему, побаиваются даже эти непонятные шахтеры?
Посмотрим-посмотрим…
И что от тебя нужно Крыльям?
И самое главное, я-то в какой роли в этой пьесе: проводник или, может, элементарный заложник фашистов?
Да еще и, почитай, по своей воле…
Вопросы, вопросы…
Ладно.
Как это ни прискорбно, но жизнь продолжается.
Дальше — проще.
Я поднялся к своим.
Шахтеры разожгли костры.
Это был знак доверия — они были перед нами как на ладони. Отряд мог накрыть их позиции в две секунды.
Ну, может, в пять…
Но я все-таки рискнул им поверить…
…Сначала пару часов мы шли все-таки по поверхности.
Миновали три блокпоста.
Выстроенных, кстати, вполне себе добротно и по всем правилам забытого воинского искусства фортификации.
Материалов ребята тоже явно не жалели.
Этого добра — горы вокруг, чего тут жалеть-то?!
Ага.
Когда забрезжил рассвет, очки надели уже все, включая Матвея.
Я пока что помалкивал.
Хреновое освещение, видать, в ваших шахтах, парни…
…Я думал, что меня уже невозможно чем-то удивить.
Оказалось — возможно.
Вполне.
Вход в «шахту» напоминал подземные штольни баллистических ракет, только вот изготовлен — и это было видно с первого взгляда — совершенно кустарным способом.
По кованому металлу раздвигающихся створок вилась затейливая вязь узора: какие-то странного вида цветы, птицы, кристаллы…
Глаза птиц сверкали гранями крупных самоцветов, желтые лепестки цветов были из натурального золота.
По бокам этого великолепия размещались приземистые бетонные доты, где наверняка стояло что-то посерьезнее ДШК.
Рядом с ними неторопливо покуривали трубки спокойные бородатые ребята в «пустынном» камуфляже и очках-консервах.
Кое у кого в руках были, кстати, уже знакомые мне «подземные» арбалеты.
Но большинство все-таки предпочитали, по старинке, огнестрельное.
Н-да…
Серьезно у них тут…
…Нас вежливо попросили сдать оружие.
Мы, разумеется, не возражали.
Хорошо еще, что раненых сразу увезли. Сказали, сделают все, что в их силах.
Ну что ж.
И на том спасибо.
Подземный город — иначе его и не назовешь, — взрывал мозг.
Во-первых, невероятной, просто-таки стерильной чистотой.
Я смутно, то ли из истории, то ли из географии помнил, что здесь когда то был угольный разрез.
А это, помимо всего прочего, еще и угольная пыль, причем весьма себе даже и неприятного цвета.
А здесь — ну просто ни пылинки.
Дела…
…Нас развели по комнатушкам.
Меня, как почетного, не поймешь, то ли гостя, то ли пленника, поселили отдельно.
Остальных — кого по трое, кого по четверо.
В чужой монастырь…
…Толща земли над головой, кстати, — реально давила.
Я даже почему-то испугался, что у меня может внезапно развиться клаустрофобия.
В знаменитых керченских катакомбах, где мы дрались с УНСОвцами и союзными им татарами, было полегче.
Не знаю, почему.
…Велели отдыхать.
Поскольку ночка выдалась довольно беспокойная, распоряжение хозяев было выполнено немедленно и с видимым удовольствием.
…Разбудил меня Матвей.
Было видно, что он изрядно смущен:
— Тут это. Я думаю, пойти надо…
Я, кряхтя, поднялся — годы, капитан, годы! — и молча поплелся к встроенному в стену умывальнику.
Блин!
Да у них тут даже водопровод есть!
Правда, вода — только холодная…
Сполоснул лицо, намочил коротко стриженые волосы, посмотрелся в закрепленное поверх крана зеркальце.
Отметил про себя, что надо бы побриться: некоторых мужчин щетина отнюдь не красит.
Меня в том числе…
— Ну. Что у тебя?
— Да так, — и, собравшись: — поединок тут у нас!
— А я при чем?
— Да это… Из-за девчонки вашей поединок…
— Ну и?.. — я все еще ничего не понимал.
— Понимаешь. У нас женщин не так много…
Я резко выпрямился:
— И?..
— На нее сразу двое права предъявили. Драться будут.
Я долго смотрел на него, потом до меня все-таки дошло:
— Да вы что! Охренели?!!
— Понимаешь, у нас тут… короче, права — только у мужчин…
Я взорвался:
— Ты мне, сука, не вкручивай! А я, по-твоему, кто?! Мисс Вселенная?!!
— Понимаешь, ты — не в счет. Ты не шахтер. Наземник…
Последнее слово сказал — как сплюнул.
— А ну… твою мать, пошли! Я вам, на хер, покажу — наземник! — И так же резко остановился.
А, собственно, что покажу-то?
Окромя голой задницы…
— Я имею право участвовать в поединках?
— Ну… не знаю. Я здесь недавно…
Тоже мне шахтер, твою мать.
Ладно.
Разберемся.
— Пошли. Старшие у вас есть?
— Есть, — жмет плечами. — Стачком.
— Пошли к ним.
— Да они там, на ристалище…
— Значит, пойдем на «ристалище». Проводишь?
Он собрался:
— Это можно. У вас — свобода передвижения…
Я только головой покачал.
До чего же человек все-таки гнилая по самой своей сути и подлая тварь.
Особенно если дело касается себе подобных.
Хотя, с другой стороны, своя жопа — ближе к телу, тут уж не поспоришь.
Но все равно противно…
— А свобода личной жизни? — хмыкаю ему прямо в лицо. — Между прочим, это моя женщина!
— Да знаю я. Поэтому и пришел…
…Шли долго.
Минут эдак пятнадцать.
Потом впрыгнули в какое-то подобие дрезины.
Стены галерей были целиком покрыты прихотливой резьбой по камню.
Я еще раз удивился — сколько труда вложено…
…«Ристалище» представляло из себя довольно большой по размерам зал. В металлических кольцах, закрепленных на стенах, жирно чадили факелы.
Народу — тьма тьмущая.
Причем одни мужики. И все поголовно — бородатые.
Я почувствовал себя, скажем так, несколько неуютно.
Мне тут, мягко говоря, не нравилось.
Хотелось наверх, на волю.
Причем чем быстрее, тем лучше.
Осталось только местные дела поскорее закончить.
Ага…
…В центре, в очерченном чем-то и посыпанном опилками круге — два полуголых мужика в круглых металлических касках.
В руках — что-то напоминающее кирки.
Разминаются.
Нас заметили.
И первой, кто это сделал, была Красотуля.
Визжала она отменно.
Даже в неровном свете факелов был заметен приличных размеров бланш под левым глазом.
Молодец, девочка!
Из толпы вышел Никита.
Глянул на Матвея неодобрительно:
— Привел все-таки…
Я шагнул вперед:
— Предупреждаю, — стараюсь говорить как можно более ласково. — Если выйду отсюда живым — соберу всех, кого смогу. Обращусь к Крыльям. К отцу. И тогда мы выжжем ваше крысиное гнездо. Напалмом. А если не выйду — папаша вас сам найдет, даже не сомневайся. Он из тех, кто всегда платит по счетам за электричество. Ты меня понял?!
Он отшатнулся.
Понимаю.
Я бы и сам себя испугался.
— А если все-таки не выйдешь? Уверен, что Князю доступно даже то, что спрятано под землей?!
— Нас будут искать, — я твердо посмотрел ему в глаза. — Куда и зачем мы идем, ни для кого не секрет. И где мы пропали, не так уж трудно сообразить. А папаша у меня, врать не буду, мужичок мозговитый. И злопамятный. Я его, правда, давненько не видел, но не думаю, что он так уж сильно изменился…
Вряд ли это было правдой.
Но Никите откуда знать.
Он только тяжело вздохнул и отвел немного виноватый взгляд в сторону:
— Знаю… Я им говорил.
— И что?
— Я в меньшинстве. Один из этих, — он кивнул на арену, — член президиума стачкома. Потомственный.
Вот как?
У них здесь даже завелась своя аристократия?
— Я могу участвовать в поединках?
Он опять отвел глаза:
— В принципе, можешь. Обычай это позволяет…
— Но?!
— Ты — не шахтер.
— И что?
— Тебе не положено кайла. Это священное оружие горняков.
— А что положено?
— Ничего…
Так-так-так…
Интересные вы ребята.
Мы самые крутые!
С нами может любой подраться!
И мы обязательно победим!
Потому что мы — мафия, тьфу ты, блин, — шахтеры!
Особенно, ежели наш противник будет с голой пяткой на танк прыгать…
Ну, что ж…
Пятка, кстати, — тоже оружие.
— Знаешь, меня это не остановит…
Он впервые посмотрел мне прямо в лицо.
Улыбнулся.
Видеть слегка смущенную и даже какую-то застенчивую улыбку на суровом бородатом лице было довольно странно.
— Я догадывался, — вздыхает. — Поэтому и не хотел, чтобы Матвей тебя приводил. Учти, они оба — мастера. Я помогу тебе. Если сумею.
Блин.
Опять политика…
…Он неторопливо пошел в сторону высоких каменных кресел.
Что-то вроде мест для VIP-персон.
О чем они там разговаривали, я не слышал.
Зал разгоряченно гудел.
Неожиданно раздалось «бом-м-м».
Гонг?
Колокол?
Без стакана все одно не разберешься…
Никита поднялся на что-то, весьма напоминающее трибуну:
— Братья шахтеры!
Зал затих.
— Чужак говорит, эта женщина — его собственность. И вызывает на поединок любого, кто хочет ее у него отнять. Согласно обычаю это его право.
В зале раздались недовольные голоса.
Зрелище откладывалось.
— А чего я с ним драться-то буду? Кто он такой, твой чужак?!
Батюшки, негр!
Да нет, два негра!
Тьфу ты, пропасть.
Нет.
Ошибся.
Просто оба поединщика намазались какой-то черной дрянью.
Типа армейского гуталина.