— Не имеете права!
Ответа я не услышала — слова увязли в клочьях мха между бревнами.
Стук сердца превратился в барабанный бой. В доме мужчина, и нужно выманить его оттуда как медведя из норы. Соблазнить угощением или напугать — так сейчас будет вернее.
Я вернулась назад, под покров деревьев, спряталась за ними, а волки уселись вокруг меня, придавая сил моему голосу.
— Пенелопа, разжигай огонь, — крикнула я.
Ответа не было. Дверь не открылась.
— Черт, женщина, ты еще спишь?
Тишина.
Я подошла поближе, все еще прячась за деревьями, и вновь позвала ее.
Занавеска на окне шевельнулась, но из дома никто не вышел.
Из хижины другого выхода не было, и если они не появятся, значит, мне придется зайти, вот только в природе есть правило — никогда не суйся к медведю в берлогу.
— Пенелопа! — завопила я, остановившись на полпути между хижиной и лесом. — Просыпайся!
— Элка, — крикнула она, и в ее голосе я не услышала ни страха, ни паники. — Элка, это ты?
— Конечно я, кто же еще?
Пару мгновений она молчала. Затем крикнула:
— Иди сюда, поговорить надо.
У нее был такой голос, что если бы я не знала, что там мужчина, все равно бы поняла, что она в беде. Хватит играть в игры.
— У него револьвер? — крикнула я, подойдя к крыльцу, где оставила кролика. Я взглянула на безвольный комок шерсти. Пора бы его приготовить, а то скоро испортится. Мой желудок заурчал, требуя мяса.
— Да, — сквозь стену донесся голос Пенелопы.
Я сдвинула нож в сторону, спрятав его под курткой.
— Я нож в доме оставила. Я безоружна.
— Тогда заходи, дорогая, — сказал мужчина, и дверь распахнулась.
Мне показалось, что меня ударили в живот. Я знала этот голос. Мужчина говорил в нос, словно у него насморк.
— Доброе утро, Билкер. — Я зашла в хижину.
В руке он держал маленький шестизарядный револьвер. Даже не целился в меня. Пенелопа сидела на кровати, вся в слезах, но плакала она не из-за того, что Билкер на завтрак заскочил. У нее на щеке я заметила багровый рубец. Она плакала от боли, а не от страха.
Хорошая девочка, подумала я и кивнула ей.
— Элка! — воскликнул Билкер с легкой дрожью в голосе. — Рад вас снова видеть, хотя и не ожидал, что вы окажетесь на моем новом участке.
— Ты о чем вообще? — спросила я. — Это не твой участок.
Он улыбнулся и стал похожим на хорька.
— Мой. Я продал этот участок пятнадцать лет назад. К сожалению, его владельцев нет в живых.
— И что?
— Участок возвращается к продавцу после смерти владельцев.
— Они переписали его на нас. Проверь в Такете.
Билкер лизнул свои жалкие усы и ткнул револьвером, как указательным пальцем.
— Да, да, мне Гленн в конторе сказал. Еще он сказал, что на завещании стоит подпись Филлипа.
Я поймала взгляд Пенелопы.
— Однако, — быстро добавил Билкер, — Филлип мертв уже давно, а его бедная жена похоронена совсем недавно. Похоже, была убита двумя воровками?
У меня чуть сердце не остановилось.
— Когда я расскажу все это Глену, а мы с ним старые приятели, он аннулирует завещание, и участок будет моим.
Билкер улыбнулся, блеснув коричневыми зубами. От табака и грехов его внутренности прогнили, и я видела, как в них копошатся мушиные личинки. Из глаз вылезли тараканы и ползали по всему лицу. Змеи шипели в его волосах и обивались вокруг рук и ног. Этот тщедушный дьявол пытался украсть у меня дом.
— Билкер, ты сам не знаешь, что несешь, — сказала я, становясь между ним и Пенелопой. — Это место принадлежит нам. Ты забрался на чужую территорию.
Он поднял револьвер.
— Убирайтесь с моей собственности, или я вас обеих пристрелю. И не один суд присяжных меня за это не накажет.
— Ошибаешься, — сказала Пенелопа вставая. — В Халвестоне все видели, как мы тебя унизили. У тебя отличная причина для мести, и так как этот участок по закону принадлежит мне, как ты думаешь, что решат присяжные? Ты выследил двух молодых женщин и застрелил их обеих. Ради чего?
Его усы дернулись, и рука с револьвером задрожала.
— Картина ясная, да, Билкер?
Он рассмеялся шипящим носовым смехом.
— Не имеет значения. Я просто хотел прийти сюда и предупредить вас. Я человек рассудительный и даю вам время до конца дня. Потом вернусь с красными куртками.
Он попятился к двери. Пенелопа шагнула за ним.
— Стенли, подожди, — дружелюбно сказала она. — Может, договоримся? Как насчет процента от того, что мы здесь найдем?
Билкер выпятил тощую грудь и оценивающе осмотрел Пенелопу с головы до ног.
— Женщины не умеют добывать золото, — сказал он, вновь облизнув усы.
Пенелопа положила руку мне на плечо, оттолкнув в сторону.
— А как насчет чего-нибудь другого? — спросила она, и меня чуть не затошнило.
Билкер хмыкнул, с отвращением поморщился и плюнул Пенелопе под ноги. До двери ему оставалось несколько шагов.
— Типичная шлюха!
Тут меня накрыла волна ярости. Я бросилась на него. Выстрел прогремел над ухом, но я не услышала. Я била Стенли о стену, пока он не выронил револьвер; тот отлетел на середину комнаты. Билкер выглядел дохляком, но драться умел. Оттолкнул меня в сторону и ударил кулаком в лицо, потом навалился и прижал к земле. Я дергалась, пытаясь дотянуться до ножа. Сжимая мою шею, Билкер пыхтел и повизгивал, как чертова свинья.
— Стой! — рявкнула Пенелопа.
Он поднял голову. Она направила револьвер прямо ему в лицо.
Стенли вновь превратился в труса.
— Только без глупостей.
— Отпусти ее, — велела Пенелопа.
Он сразу же вскочил, подняв руки. Я встала и сплюнула на пол сгусток крови.
— Ты как? — спросила Пенелопа, не отрывая глаз от противника.
— Выживу. Он дерется как моя бабка.
— Я не дурак, вы же знаете. Я пришел не один, — сказал Билкер.
— Что-то не верится, — сказала Пенелопа, поднимая револьвер на уровень его глаз. — Это моя земля!
— Конечно, мэм, ваша, ваша, конечно, ваша, оставайтесь здесь сколько хотите, — трясясь, забормотал он.
Пенелопа не шелохнулась.
— Я ошибся. Перепутал место.
— Да, перепутал, — сказала Пенелопа, держа палец на крючке. У меня внутри все свело от мысли, что она намерена выстрелить. Намерена убить его.
— Пошел к черту отсюда! — закричала я. — И не вздумай возвращаться!
Пенелопа кивнула.
Билкер отступил к двери, распахнул ее и попятился. Спотыкаясь, спустился по ступенькам спиной вперед. Потом шагнул на траву.
— Без обид? Хорошо? Без обид? — все повторял он.
— Без обид, — пробормотала Пенелопа и нажала на спусковой крючок.
Кровь брызнула на землю. Билкер рухнул, словно подрубленное дерево.
Я не верила своим глазам. Стояла как идиотка. В ушах звенело.
Я смотрела на Пенелопу. Она по-прежнему сжимала револьвер. Ее руки не дрожали.
— Я не шлюха, — прошептала она едва слышно.
Я забрала у нее револьвер и вышла на улицу.
Билкер еще дышал, но жить ему оставалась всего ничего. Пуля попала в грудь. Земля вокруг почернела от крови. Он судорожно глотнул воздух, закашлялся, выплевывая багровые сгустки, и застыл, уставившись открытыми глазами в небеса.
Билкер говорил правду. Он пришел не один. Из леса донесся изумленный крик, а потом послышался шорох папоротника и топот. Кто-то спешил прочь.
Слишком далеко. Не догнать.
Я упала на колени. Друг Билкера видел, что револьвер держала я. Звон в ушах превратился в рев, словно все птицы завопили одновременно.
Все кончено. Скоро здесь появятся красные куртки. Пусть думают, что я его пристрелила. Пусть забирают меня. Пенелопа будет свободна. Тот парень приведет слуг закона, и они поставят точку. Как я устала! Черт, пусть приходят поскорей!..
Пенелопа стояла в дверном проеме. Так спокойно, словно ничего не случилось. Никогда ее такой не видела. Билкер не угрожал нам, он пришел за этой хижиной и клочком земли. Нельзя убивать за такое, неправильно, как ни крути.
— Я разведу огонь, — сказала Пенелопа и подобрала кролика, лежавшего на крыльце.
Я закрыла выпученные глаза Билкера. Признаюсь, я не жалела этого гада.
В дом я не пошла, даже когда услышала запах жареной крольчатины, хотя желудок буквально свело от голода. Я вырыла неглубокую могилу подальше от хижины и отволокла туда труп. Тело шлепнулось на дно, как кусок говяжьей вырезки на сковородку. Я засыпала его землей, а сверху навалила кучу досок и ветвей, чтобы спрятать могилу. Когда я закончила, уже вечерело, и о Билкере напоминал лишь кровавый след на траве. Но и о нем скоро позаботятся жуки и мелкие зверюшки.
Я стояла во дворе, колупая землю носком ботинка. Не знала, что теперь делать. Не узнавала женщину, которая сейчас ждала меня в хижине. Она нажал на курок, не моргнув глазом, как разводила огонь или завязывала волосы. Я взглянула на револьвер. Серебряная рукоятка с инкрустацией из красного дерева, завитки и гравировка на стволе. Игрушка, а не оружие. Для серьезного дела не годится. Билкер был гадом и хотел отнять наш участок, но он не собирался нас убивать.
Я опустилась на землю. Сидела, сложив руки на коленях, и крепко сжимала револьвер.
— Он бы все у нас забрал, — крикнула Пенелопа из хижины.
Она постояла на крыльце, а потом, увидев, что я ее не прогоняю, подошла и села рядом.
— Мы так и так все потеряем. Он не лгал, с ним еще кто-то был.
— Не имеет значения. Он пришел на нашу землю с оружием. Пришлось защищаться.
Я расхохоталась, хотя мне было совсем не смешно.
— Защищаться? Он поднял руки вверх, а мы его застрелили.
— Ты о чем? Он тянулся за вторым револьвером, когда я в него выстрелила.
Я покачала головой и ничего не ответила.
Пенелопа вздохнула.
— Иногда приходится делать ужасные вещи, если хочешь сохранить то, что принадлежит тебе.
— Знаю. — Я поднялась и пошла прочь.
Она звала меня, но я не оборачивалась. Хотелось побыть одной в тишине леса. Мне казалось, что я теряю себя. Мы все делаем ужасные вещи — любой вам подтвердит. Вот только я не желала идти по этому пути. Крегар совершал жуткие, безумные, греховные поступки, а я стояла рядом с ним. Но теперь я хотела все исправить. По крайней мере, я изо всех сил пыталась не повторять свое прошлое.